Страница 47 из 50
Марина Юденич,
креативный директор сайта «Политонлайн»
Пистолет изобретали в XVIII веке
Новейшую историю следует исчислять не с начала XX века, а именно с изобретения двигателя внутреннего сгорания, а это произошло в 1777 году. Его принцип — вот вам мистика истории! — впервые сформулировал итальянский физик Алессандро Вольта, когда попытался изобрести пистолет. Иными словами, эра нефтяного господства родилась в процессе изобретения оружия.
Позавчерашняя секретарь Сокольнического райкома комсомола, вчерашняя замначальника Информационного управления президента России Бориса Ельцина, нынешняя сетевая пиарщица Владимира Путина и завтрашняя пропагандистка любого платежеспособного режима, утвердившегося в Кремле, смело меняет всемирную историю техники. Ей нет дела до пошлой реальности, в которой первые пистолеты появились в конце XV — начале XVI века. Это в нашем мире, по одной версии, «маленькое ружье, допускающее стрельбу одной рукой», изобрел итальянский оружейник Камилл Ветелли из города Пистойя (оттуда и слово «пистолет»), а по другой — чешские оружейники, давшие своему изобретению имя от чешского названия дудки — pistala. Когда 18 февраля 1745 года в итальянском городе Комо появился на свет бодрый младенец, из которого вырос знаменитый итальянский химик, физик и физиолог Алессандро Вольта, пистолеты уже два с лишним века использовались в войнах по всему миру. В 1776 году синьор Вольта, идеи которого явно недоступны для законченных блондинок, лишь попытался его усовершенствовать, заменив порох смесью горючего газа — метана с воздухом, которую поджигал электрической искрой.
Вера Татарникова,
главный редактор Русского информационного агентства «Плюс 7» в Германии и первый заместитель председателя правления Общегерманского координационного совета российских соотечественников
Гудериан воевал в Африке, а Маннергейм отказался встречаться с Гитлером
1 сентября 1939 года, через семь дней после того самого совместного парада, немецкие войска, использовав провокационный трюк с переодеванием своих солдат в форму польских пограничников, совершили нападение на Польшу. Именно этот день и следует считать началом самой кровавой войны XX века. До нападения на Советский Союз оставалось чуть меньше года… Надо вспомнить и тех, кто воевал против танковой армии генерала Гудериана в Африке, кто сражался в рядах французского Сопротивления, воевал составе знаменитой эскадрильи «Нормандия», кто, истекая кровью, поднял Варшавское восстание. Словом, пришло время вспомнить всех… еще об одном противнике я хочу рассказать особо. Речь о финском фельдмаршале Маннергейме. Блестящий офицер русской царской армии, получивший прекрасное военное и гражданское образование, командовал финскими войсками в той короткой войне 39–40-х годов. Когда Германия напала на СССР, Финляндия выступила ее союзником. Войска под командованием Маннергейма заняли старые границы вблизи Ленинграда. Подошли вплотную к городу и встали. Когда замкнулось кольцо 900-дневной блокады Ленинграда, армия Маннергейма находилась на расстоянии вытянутой руки от города. Гитлеровская ставка верховного командования отдала приказ перейти в наступление. Но Маннергейм не двинулся с места. Его офицерская честь не позволила бросить войска на уничтожение так много значащего для него Петербурга. Тогда Гитлер потребовал, чтобы Маннергейм срочно явился в Ставку. Ответ фельдмаршала был краток: «Фельдмаршал с ефрейтором встречаться не должен».
Германский генерал Гейнц Гудериан воевал исключительно в Европе, в Африке германскими войсками с 14 февраля 1941 года командовал генерал (впоследствии фельдмаршал) Эрвин Роммель, а с 9 марта 1943 года и до капитуляции 12 мая того же года — генерал Ганс-Юрген фон Арним. Между нападением германской армии на Польшу 1 сентября 1939 года и ее вторжением в СССР 22 июня 1941 года прошло более полутора лет.
Приказ главнокомандующего финской армией Карла Густава Маннергейма за номером 13 от 1 сентября 1941 года долгое время трактовали как распоряжение не пересекать границу 1939 года. Однако на самом деле в нем не только не содержалось никаких указаний насчет остановки на старой границе, но, напротив, требовалось от армии «вести борьбу до конца, установив границы, обеспечивающие мир» (Н.И. Барышников. «Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941–1944»), Руководствуясь этим приказом, части финской Юго-Восточной армии 4 сентября перешли пограничные рубежи 1939 года, захватили один из передовых дотов Карельского укрепленного района и станцию Новый Белоостров, а 6 сентября — деревни Троицкое и Симолово. Была занята также знаменитая деревня Майнила, с выстрелов у которой началась Зимняя война. Перейдя старую границу почти на всем ее протяжении, финны завязали ожесточенные бои в предполье Карельского укрепрайона.
Одновременно севернее части 6-го корпуса Карельской армии Финляндии двинулись на Ленинград в обход Ладожского озера через реку Свирь. Командующий оным генерал Пааво Талвела впоследствии признал, что Маннергейм еще 5 июня 1941 года предложил ему командовать этим корпусом именно для атаки бывшей столицы империи. Частям Талвелы удалось форсировать Свирь, и Юхо Паасикиви уже готовился торжественно заявить по радио, что «пала впервые в своей истории некогда столь великолепная российская столица, находящаяся вблизи от наших границ. Это известие, как и ожидалось, подняло дух каждого финна… Для нас, финнов, Петербург действительно принес зло. Он являлся памятником создания русского государства, его завоевательных стремлений» (там же).
Однако произнести эту пронзительную речь Паасикиви так и не пришлось. Не сумев преодолеть мощные укрепления Карельского перешейка и усилившееся сопротивление переброшенных на фронт свежих красноармейских батальонов, Юго-Восточная армия была остановлена и даже оставила ряд ранее занятых населенных пунктов, включая Новый Белоостров. Не желая без толку умирать под неприступными дотами, финские солдаты стали в массовом порядке отказываться идти в атаку. После того как подобное произошло в четырех полках, а общее количество отказников и дезертиров перевалило за тысячу, Маннергейм был вынужден окончательно отбросить планы наступления на Ленинград.
Поскольку в то же самое время захлебнулось финское наступление на Петрозаводск, маршал разумно предпочел перебросить туда три дивизии с перешейка. Слабо укрепленная столица Карелии была куда доступнее, да и соблазненные обещанными земельными участками солдатики шли ее брать с много большим энтузиазмом, чем Питер, который по итогам войны, скорее всего, достался бы немцам. Предпочтя синицу в руках журавлю в небе, финский главком поступил очень здраво, но руководствовался он при этом чисто практическими соображениями, а не сентиментальными воспоминаниями о юнкерских годах в Николаевском кавалерийском училище. В Берлине это прекрасно понимали и посему никаких особых претензий к маршалу не имели. Гитлеровцы видели, что Маннергейм честно пытался взять Ленинград, но все его военные таланты не смогли заменить необходимых для взлома советских укреплений тяжелых орудий, а первое из полученных от французов 305-мм орудий с «Императора Александра III» было установлено на железнодорожную платформу лишь 15 октября 1942 года.
Пока финны осаждали Ленинград, Маннергейм неоднократно встречался с Гитлером и лишь в середине 1944 года, когда на фронте замаячил капут, ударил фюреру в спину. До тех пор маршал и ефрейтор общались чрезвычайно мило, и Гитлер даже лично ездил поздравить Маннергейма с 75-летием, и юбиляр впоследствии подробно описал этот визит.