Страница 42 из 50
Мединский этого не знает, да и в численности российских крепостных путается. В первом издании его книги было указано, что их в России только 18 %, но автора в очередной раз уличили во вранье, и он поставил правильные 34 процента. Однако вранье о количестве рабов в США осталось на месте, хотя ни для кого не секрет, что в отделившихся от Вашингтона штатах проживало всего 9,1 миллиона человек, из которых черным цветом кожи обладали лишь около 3,7 миллиона. То есть чуть более 40 % населения, а не 60 %, как лжет Мединский.
Но, кроме рабовладельческих штатов, были еще и свободные от рабства северные, в которых проживало свыше 22 миллионов человек. Если посчитать долю рабов во всем населении США, получается около 12 % против 34 % крепостных в России. Так и надо считать. Если у Мединского вскочит 34 прыща по всему телу, а у другого министра от «Единой России» лишь двенадцать, но на седалище, то Владимир, несмотря на менее высокую концентрацию прыщей в данной части тела, будет считаться более прыщавым, чем коллега.
Врагу не сдается наш гордый «Варяг» — это воспетый героизм того времени. Не сдаваться может только тот, кто имеет силы и волю. Затопите в океане себя вместе со своей яхтой со словами на устах: «За Бога, Царя и Отечество». Попробуйте на себе. Гарантированы незабываемые ощущения.
До недавнего времени я считал, что крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» не погибли посреди океана, а были блокированы в корейском порту Чемульпо (ныне Инчхон) эскадрой японского контр-адмирала Уриу Сотокити. Обладай «Варяг» исправной машиной, он бы мог прорваться, но она постоянно барахлила, а у тихоходного «Корейца» и вовсе не было шансов. Русские корабли все же попытались прорваться, отважно вступив в бой с шестью крейсерами и восемью миноносцами противника. Но хроническое невезение продолжалось: один из первых японских снарядов вывел из строя дальномерную станцию № 1, из-за чего «Варяг» ни разу не попал во вражеские корабли. Зато японцы за час боя всадили в крейсер не менее 11 снарядов, нанесли ему серьезные повреждения и вынудили вернуться в Чемульпо. После этого русские моряки взорвали «Кореец», затопили в гавани «Варяг», съехали на берег и успешно вернулись в Россию.
Откуда же взялась байка об утонувшем посреди океана крейсере? Да просто единственное, что знает Мединский о бое у Чемульпо, — знаменитая песня «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», написанная на слова австрийского поэта Рудольфа Грейнца в переводе Евгении Студенской. Услышал:
…Ну и решил, что все действительно погибли.
Легендарный «штурм Бастилии» 14 июля 1789 года, который с великой помпой празднуется в современной Франции как главный национальный праздник, — «красный день календаря» Французской революции. А сколько говорено о «решительном» и кровавом штурме, об «освобождении несчастных узников» королевского правления, жертв чудовищной жестокости антинародного режима!
Собственно, штурма-то и не было, потому что защищали дряхлую Бастилию то ли 80, то ли 90 швейцарских наемников. И каких наемников! — инвалидов: или стариков-ветеранов, или увечных. К тому же у коменданта был строгий приказ: ни в коем случае пальбы по толпе не открывать! Ни при каких обстоятельствах!
Сами парижане вовсе не собирались ничего штурмовать или разбивать. Чтобы пойти на штурм Бастилии и начать гражданскую войну, «пришлось» привести с юга Франции около тысячи уголовников, в основном не французов, а корсиканцев и каталонцев. Эти «представители народа» и ринулись на штурм.
Швейцарцы воевать не хотели. Был бы приказ, огрызнулись бы огнем 15 пушек… И непонятно, как могла бы повернуться история. Но приказа стрелять не было, был как раз приказ не стрелять. Комендант сам вынес ключи от крепости «восставшему народу».
Спросил:
— А что вам нужно?
— Мы хотим освободить несчастных узников!
— Заходите… Только без шума.
Если когда-нибудь история избрания Мединского и Государственную думу прошлого созыва будет увековечена каким-либо французским мсье Мединскье, он с чистой совестью может написать, что никаких выборов не было. Россияне никого выбирать не хотели, но к избирательным урнам пришла банда чеченских уголовников со снятыми по пути московскими проститутками и проголосовала заранее подготовленным мешком бюллетеней. Охраняющие избирательный участок милиционеры оказались бессильны — направивший бандитов-земляков заместитель главы Администрации президента РФ Асламбек Дудаев, более известный как Владислав Сурков, отдал строжайший приказ не стрелять! Продажные журналисты заметают следы, но я не сомневаюсь, что доблестные сотрудники ФСБ скоро разоблачат негодяя.
Пока же министрам, которые разбираются в истории несколько хуже, чем некое нечистое для иудеев и мусульман парнокопытное животное в оранжевых тропических фруктах, стоит почитать хотя бы академическую «Историю Французской революции» одного из крупнейших советских исследователей этого события, профессора Владимира Ревуненкова. Оттуда они узнают, что гарнизон Бастилии изначально состоял из роты не швейцарских, а французских инвалидов, а тремя десятками вполне бодрых швейцарцев, составлявших самую надежную часть гарнизона, его усилили перед всей заварушкой. Штурм, хотя и беспорядочный, быстро завершившийся сдачей крепости, все же был, в ходе него с обеих сторон погибло свыше ста человек, и решающую роль сыграли не обитающие в воспаленных депутатских мозгах корсиканские разбойники, а перешедшие на сторону революционеров две роты королевской гвардии с артиллерией. Именно такую картину дает в письме отцу участвовавший в штурме адвокат Люси Семплис Камиль Демулен.
«Оружейные магазины подверглись разгрому. В понедельник утром раздался набат. Выборщики собрались в ратуше. Со старшиной купечества во главе они образовали гражданский корпус обороны из 78 000 человек, в 26 легионов. Более чем сто тысяч были уже более или менее вооружены и побежали в ратушу с требованием оружия. Старшина купечества пытался оттянуть время, он направил их к картезианцам и в Сен-Лазар; он хотел выиграть время, заставить их поверить, что там имеется оружие. Теперь и самые отчаянные головорезы направились к Дому инвалидов: губернатору предъявили требование на оружие; он испугался и открыл склады. С опасностью задохнуться я забрался под крышу. Я увидел оттуда, как мне кажется, по меньшей мере сто тысяч ружей. Я взял себе совершенно новое ружье с примкнутым штыком и два пистолета. Это было во вторник, все утро ушло на вооружение. Как только оружие оказалось в руках, все бросились к Бастилии. Губернатор, без сомнения, был весьма поражен внезапным появлением в Париже ста тысяч ружей со штыками и, не зная, не свалилось ли с неба это оружие, пришел, очевидно, в сильное замешательство. Стрельба вовсю в течение одного или двух часов, пулями снимается все, что показывается на башнях; губернатор маркиз де Лонэ сдается; он опускает подъемный мост — все бросаются туда; но вдруг он снова поднимает его и пускает в ход картечь. Тогда пушка французской гвардии пробивает брешь. Один гравер поднимается первым, его сбрасывают вниз, и он лежит со сломанными ногами. Следующим является солдат-француз гвардии, ему везет больше: он вырывает пушечный фитиль канонира, оказывает сопротивление — ив течение получаса плац взят штурмом. Я помчался туда при первом пушечном выстреле, и это граничит с чудесным, в половине третьего Бастилия была взята. Она могла бы продержаться шесть месяцев, если вообще было бы возможно сопротивляться французской стремительности. Бастилия взята штатскими и солдатами командования, без единого офицера! Тот же гвардеец, который во время штурма поднялся первым, нашел Лонэ, схватил его за волосы и взял его в плен. Его повели в ратушу и по пути избили до полусмерти. Его так избили, что он еле жив; на площади Грэе его докончил какой-то мясник, отрубив ему голову. Ее носили на пике по городу, а гвардейца наградили крестом св. Людовика».