Лунный ад (Сборник)

— Но это невозможно, — возразил Бернс. — Солнечное излучение уничтожит вас.

— Что ж, значит, я найду способ защититься от него. Полагаю, именно в этом и заключается вся проблема. Вспомните, Джон, с тех пор как мы начали наши исследования, нам пришлось разработать великое множество различных экранов. И мы должны что-нибудь придумать.

Джон Бернс покачал головой:

— Можно остановить любой известный тип излучения, но нельзя остановить излучение подобной мощности. Дело не в том, чтобы защититься от него. С этим справятся уже известные экраны. Проблема в том, что делать с излучением после того, как мы его остановим. И вот эту проблему мы никогда прежде не пытались решить.

— Что ж, — твердо сказал Маккей, — значит, ею мы и займемся.

Берне сдался. Он знал, что осуществить на практике задуманное Маккеем невозможно, но и с самой атомной энергией дело обстояло не лучше. Образно говоря, они обшарили в ее поисках уже все закоулки Вселенной, так что можно было с тем же успехом попытать счастья и с чем-то иным.

Маккей набросился на новую проблему с той же решимостью, которую он демонстрировал в течение предыдущих пятидесяти пяти лет своей научной работы. Ничего принципиально нового, просто возникло еще одно препятствие, стоявшее между ним и Великой Тайной.

Для начала он поэкспериментировал с фотоэлементами, поскольку ему казалось, что одним из вариантов решения проблемы будет преобразование тепла в электричество. Ведь электричество — единственная форма энергии, которая поддается регулированию. Энергию излучения можно снизить — от рентгеновских лучей до ультрафиолета, от синей области спектра к красной и инфракрасной. Однако ее невозможно накапливать или преобразовывать. Так что Маккей сразу попытался превратить тепло в электричество.

Ему не потребовалось много времени, чтобы понять — надеяться на фотоэлементы не стоит. Они преобразовывали часть энергии излучения в электричество, но около девяноста пяти ее процентов превращалось непосредственно в молекулярное движение, то есть в то же самое тепло.

Затем Великий Старик попытался использовать зеркала, но через три месяца бесплодных экспериментов был вынужден отступиться и от них.

Работа напоминала попытки найти выход из лабиринта. Сначала надо обнаружить и обойти все тупики, и лишь тогда остается верный путь. Маккей начал заниматься непосредственным преобразованием молекулярного движения в электричество. Он попытался использовать термопары, но для их работы кроме тепла требовался еще и холод. Холод рядом с Солнцем, понимаете!.. Так что от этого направления тоже пришлось отказаться.

Затем Маккей взялся за гистерезис. Он экспериментировал с магнитами и переменным током. Именно эти работы и вывели его на верный путь. Примерно через полтора года, в две тысячи сорок девятом, он открыл термоэлектрит.

Первый кусок нового сплава был свернут в кольцо и подвергнут воздействию тепла. Потом кольцо извлекли из установки. Оно было тусклым, серебристо-серым, довольно тяжелым и состояло из никеля, железа, кобальта и углерода.

Да, термоэлектрит выглядел точно так же, как тысячи тысяч других сплавов, и казался точно таким жена ощупь. Однако, когда его поместили внутрь проволочной катушки, через пятнадцать минут он покрылся росой, через двадцать — инеем, а по катушке пошел ток в пятьдесят ампер.

Термоэлектрит — магнитный сплав, уникальное свойство которого заключается в том, что все его кристаллы имеют почти в точности одинаковый размер. Когда магнит вращается внутри проволочной катушки и полярность магнитного поля меняется, в катушке индуцируется ток за счет энергии, которая вращает магнит.

В любом постоянном магните кристаллы являются крошечными отдельными магнитиками, ориентированными вдоль силовых линий так, что все их северные полюса направлены в одну сторону. Если брусок из намагниченной стали нагреть, тепловое движение молекул поворачивает некоторые из них, и в результате магнитные свойства пропадают. В случае термоэлектрита кристаллы поворачиваются тоже, но поворачиваются все вместе. Результат таков, как если бы магнит просто повернули. Разумеется, в окружающей его катушке возникает ток. И естественно, энергией, которая поворачивает магнит и дает электрический ток, является тепловое движение молекул.

Маккей сиял от радости: тепло побеждено! Путь к Солнцу был открыт.

Великий Старик объявил о своих намерениях информационным агентствам и начал переговоры с «Ракетной компанией Болдуина». Переговоры завершились тем, что Болдуин согласился построить корабль, названный «Прометеем». А потом был обнародован и весь знаменитый план Малкома Маккея.

Нормальным людям план показался бредом сумасшедшего. Лишь откровенный фанатик, каким был доктор Маккей и каким стал Джон Бернс, мог вообразить себе нечто подобное.

«Прометею» предстояло стартовать с Луны и отправиться к Солнцу. Преодолев расстояние почти в сто миллионов миль, «Прометей» должен был оказаться на расстоянии в три миллиона миль от раскаленного шара диаметром в миллион миль и выйти на круговую орбиту.

Подобное трудно было себе представить.

Хаустон, облетевший вокруг Солнца, на самом деле просто обогнул его по кометной орбите и позволил силам инерции вновь унести себя прочь. Это было несложно.

Однако, чтобы покинуть эллиптическую орбиту, по которой движется тело, падающее с Земли в направлении Солнца, потребовалось бы все топливо, которое мог поднять с Луны «Прометей».

Да, «Прометей» мог выйти на орбиту вокруг Солнца. Это сложностей не представляло. Но он вряд ли смог бы вернуться назад, вырвавшись из объятий светила, — во всяком случае с помощью тех видов энергии, которые были известны. Шанс на спасение могла дать только атомная энергия. При условии, что ее удастся обуздать! В общем, ради подобной возможности Малком Маккей собирался рискнуть своей жизнью. Атомная энергия — или вечный плен и неизбежная смерть в космосе. Третьего не дано!.. И Бернс, ставший таким же фанатиком атомной энергии, как и Маккей, тоже был готов к такому исходу.

«Прометей» создавался медленно. В течение недель и месяцев, пока он строился, Маккей и Бернс готовили необходимое оборудование, приборы, материалы. В первую очередь они запаслись всеми химическими элементами, пропорционально доступности каждого. Даже радием, хотя радий никогда не смог бы стать источником атомной энергии, поскольку полученная с его помощью энергия получилась бы слишком дорогой для промышленного использования. Однако радий мог оказаться крайне необходимым детонатором для двигателей.

Так что они взяли и радий, и смертоносный галоген фтор, и многое-многое другое — Великий Старик вложил в дело своей жизни собственное состояние, и вложил бы все то, что мог бы взять взаймы, найдись у проекта кредиторы. Однако сумасшедших не нашлось…

Затем материалы начали загружать на корабль, постройка которого близилась к завершению. Внешний корпус «Прометея» сделали из вольфрамовой стали, а пространство между ним и внутренним корпусом заполнили водородом под давлением, поскольку водород оказался лучшим проводником тепла. В пространстве между корпусами находились тысячи термоэлектритовых элементов и вентиляторов, создававших циркуляцию газа.

«Прометей» получился красивым кораблем. С одного борта он блестел, словно идеально отполированное зеркало телескопа, а с другого был черным, как космос. Здесь же располагались огромные излучатели — энергия, генерировавшаяся при поглощении тепла термоэлементами, должна была отводиться наружу с помощью вольфрамовых стержней толщиной с человеческую руку.

Наконец корабль стартовал. Оторвавшись от родной планеты, он достиг Луны, первого пункта своего путешествия, где его баки под завязку заполнили топливом. Затем, в августе 2050 года, он отправился к Солнцу.

Добраться туда не составляло особого труда, стоило только покинуть гравитационные поля Луны и Земли. День за днем скорость корабля нарастала. Солнце становилось все крупнее и горячее. Настал черед вспомогательных двигателей, и «Прометей» развернулся к Солнцу зеркальной стороной, отражая потоки тепла. Полет-падение продолжался. Позади осталась Венера, затем орбита Меркурия.