Лунный ад (Сборник)

Блейк посмотрел на циферблат, показывающий содержание кислорода в баллонах. Слова существа подтвердились — запасной баллон медленно иссякал.

— Слушай, они были наполнены как обычно? — спросил Пентон.

— Да, их должно хватать на три часа, а прошло всего два. — Блейк был в явном замешательстве.

— Позвольте вам объяснить, хотя подсознательно вы и сами уже знаете ответ, — вмешался голос. — На нашей планете сильнее притяжение. Поэтому все ваши движения и действия требовали больше усилий и ваши организмы потребляли больше кислорода, чем обычно. Вы ведь, наверное, заряжали ваши баллоны на Луне, а там тяжесть меньше и расход кислорода тоже меньше.

— Видимо, вы правы, но что же теперь делать?

— Ваш мозг уже нашел ответ, но вы этого не осознаете: попробуйте твердый кислород, которым покрыт пол пещеры.

— Верно, стоит попробовать.

Пентон отстегнул у Блейка баллон, потом они собрали несколько кристалликов кислорода и опустили в баллон. Минут через пять они превратились в газ, клапан баллона щелкнул. Блейк быстро перевел переключатель и вздохнул.

— Как противно пахнет, даже дышать тяжело.

— Раньше мы могли ощущать запах кислорода, он был разным, в зависимости от того, какие друзеги его вырабатывали. Теперь мы не чувствует своих тел и поэтому забыли, что такое запахи и тепло. Чувство тепла — это было так приятно.

— Что же тогда наш корабль осаждает целая орда? — поинтересовался Пентон.

— Им очень совестно, но ничего нельзя сделать, ведь их тела вышли из-под контроля и действуют сами по себе… Вот наконец-то я серьезно поранился!

Существо глубоко вклинилось в расщелину и, пытаясь высвободиться, сильно поранило одно из щупальцев. Из раны хлынул поток темной густой жидкости, которая моментально застывала на ледяных камнях.

— Кажется, я все-таки смог убить себя! — в голосе звучала явная радость.

— Вы радуетесь тому, что смогли себя убить? — ошеломленно спросил Пентон, глядя на тушу, которая беспорядочно дергалась, пытаясь высвободиться.

— Конечно, я рад. Сломанная кость проткнула одну из артерий, и минут через десять я освобожусь от этой тупой, неуклюжей горы мяса. А разве вы не рады от нее избавиться? Вот Гругз тоже был счастлив, когда через двадцать семь столетий ему удалось сформировать свое силовое поле.

— Как это так? — спросил Блейк.

— У меня не хватит времени, чтобы вам это объяснить, — торопливо ответил голос. — Ваш язык очень беден, а мне надо успеть сформировать свое силовое поле. Жаль, я смог бы вас многому научить — и как делать необходимое оружие, и как оказаться на своей планете с помощью чистого силового поля…. Но я быстро остываю и должен проститься с вами… — голос прервался.

Рана засветилась уже знакомым серо-голубым сиянием, мощные мышцы расслабились, и цилиндр начал уплощаться. Со всех сторон к остывающей туше спешили другие, чтобы насладиться остатками его тепла.

— Я начинаю понимать, — произнес Пентон. — Их тела сами по себе тянутся к любому источнику тепла.

— Именно так, а мы совершенно не можем ими управлять, — вступил новый голос. — Я огорчен, что ваше оружие скоро станет бесполезным. На сколько еще хватит?

— Залпа на три. Мы не предполагали использовать его как оружие. И вообще не думали встретить здесь жизнь, — мрачно произнес Блейк.

— На всех планетах Солнечной системы есть жизнь. Вы еще не встречались с самыми развитыми ее формами.

— Мы бы очень хотели познакомиться с ними, — ответил Блейк. — Но для этого нам необходимо выбраться отсюда. Может, вы подскажете, как заставить наш протономет сделать еще несколько залпов?

— Я был бы рад это сделать, но ваш язык не позволяет вам объяснить. Если бы я мог воздействовать на ваш мозг или хотя бы контролировал свое тело, то у меня что-нибудь бы получилось. Хотя в этом случае вам не понадобилось бы прибегать к оружию. А я уже давно бы сформировал свое силовое поле.

— Да объясните наконец, что это такое? — взорвался Пентон.

— Когда умирает физическое тело, высвобождается мысль. Мысль — это энергетическое поле, поэтому, например, возможна передача мыслей на расстояние. При определенной степени сосредоточенности можно создать вихревое поле мыслительной энергии, оно питается потоками энергии космической и может оставаться стабильным сколь угодно долго. Это поле возникает только после уничтожения физического мозга, а я, к сожалению, не могу приказать своему разрушиться. Любой из нас помог бы вам добраться до корабля, если вы осободите нас от этих глыб плоти.

— Скорее первыми от своих тел осободимся мы, а нам бы этого совсем не хотелось, — мрачно произнес Пентон.

— Я все знаю, — грустно отозвался голос. — Но боюсь, мне пора уходить.

Сотрясая почву, три цилиндра отправились на водопой к озеру.

— Что нам за польза от их дружелюбности и разумности? — воскликнул Блейк. — Не они, так их тела, гори они огнем, нас погубят.

— Огонь, гори они огнем, — как во сне повторил Пентон. — Огонь! Как же раньше мне это не пришло в голову! — смеясь, вдруг воскликнул он.

— Мне и сейчас не приходит. Почему огонь? — тихо спросил Блейк.

— Здесь озеро и река из жидкого водорода и твердый кислородный берег, — Пентон возбужденно смотрел на друга. — Кислород и водород образуют воду и выделяют уйму тепла. Эти твари стремятся к теплу, к тому же хотят умереть. Так мы им поможем.

— Это и вправду идея, — отозвался Блейк.

В тридцати футах от их укрытия кислородную равнину прорезал ручеек жидкого водорода.

Пентон вскарабкался на одну из замерзших туш, прицелился и выстрелил из протономета в берег ручья.

Закрутился бешеный смерч горящего газа. Но пламя почти сразу погасло. Два существа устремились было к нему, но повернули назад.

Пентон ошарашенно смотрел на Блейка.

— Как оно может не гореть?!

— Оно должно гореть, — Блейк был удивлен не меньше. — Химические законы не могут так отличаться, хотя здесь очень холодно. Попробуй еще.

Но и после второй попытки пламя сразу погасло, а с неба посыпался кислородный снежок и водородные капли.

Пентон и Блейк непонимающе смотрели друг на друга.

— Видимо, здесь все-таки другие химические законы. Не хотят они гореть.

— У меня кислород кончается, и клапаны в баллоне тоже барахлят, — чертыхнулся Блейк поворачивая вентиль. — Снова заело. Лучше уж замерзнуть, чем задохнуться.

— Невелика разница, — сказал Пентон. — Оружия нет, кислород кончается, на корабль вернуться невозможно, но и ждать, когда они уйдут, мы не можем.

Блейк выругался и снова отвернул кислородный клапан. Потом он взобрался на застывшую тушу у входа в пещеру и посмотрел на равнину. Водородный ручей струился по новому руслу совсем рядом.

Блейка пошатывало.

— Пр-р-р-оклятые твари, з-заразы, кислород, водород… не хотите гореть… Это же вода… — от избытка кислорода Блейк совсем опьянел, так как кислородный клапан его баллона заело в открытом положении. Он отсоединил от скафандра флягу с водой и, размахнувшись, бросил ее в водородный ручей. — П-п-получай, скотина, воду!

С трудом прицелившись он выстрелил. Взрывная волна отшвырнула их с Пентоном в глубь расщелины.

Гигантский столб голубого пламени взметнулся до небес. Огненный вихрь поглотил водородный ручей, а кислородный песок, расплавившись, вскипел и слился со стеной огня, которая устремилась вдоль берега озера. Через миг уже все озеро пылало.

Тысячи существ устремились к огню. Толкаясь, они катились к источнику тепла, где их ждала мгновенная смерть.

Пентон перекрыл кислород в скафандре Блейка и потащил приятеля за собой. Через сотню метров Блейк потряс голой и приоткрыл вентиль.

— Черт, опьянел от кислорода… Эй, что это?

— Давай, давай! Не открывай клапан слишком сильно. Надо добраться до корабля, пока этот костерок не погас.

Когда Пентон захлопнул тяжелую крышку люка шлюзовой камеры, они с облегчением вздохнули.

— Что это было? — спросил Блейк.

— Вода! Водород и кислород не могут соединиться при отсутствии воды, а друзеги здесь поработали так, что ее совсем не осталось. Твоя фляга и послужила затравкой. Вот так. Ну, давай в рубку. Поищем планету с более теплым климатом.