Страница 8 из 8
Неядовитые противоопухолевые растения
Что касается дозирования неядовитых растений, то с ними все значительно проще.
Преобладающая лекарственная форма в данном случае – водный отвар или напар. Неядовитые растения применяются обычно в составе сборов, поэтому дозу для приготовления отваров обычно стандартизируют как 1 столовая ложка смеси с верхом на 200 мл воды.
Определить механизм противоопухолевого действия таких растений до недавнего времени было достаточно трудно. Однако исследования последних лет показывают, что неядовитые противоопухолевые вещества способны вызывать так называемую физиологическую гибель раковых клеток – апоптоз. Способность к апоптозу имеют все здоровые клетки, и только раковые ее утрачивают.
Наука не стоит на месте, и сейчас имеются очень сложные способы раскрытия клеточных эффектов веществ, содержащихся в растениях. В результате таких исследований были открыты пути индукции апоптоза растительными веществами. Было показано, что ряд веществ блокирует рецепторы к тканевым факторам роста, рецепторы к гормонам – эстрогенам, некоторые клеточные ферменты, участвующие в злокачественном росте, подавляют активность участков генотипа злокачественной клетки, на которых синтезируются проонкогены и так далее.
Данные эффекты в первую очередь касаются веществ флавоноидов, содержащихся в длинном перечне привычных неядовитых растений, например в шалфее, доннике, череде, осоте, клевере и других.
В отличие от ядовитых растений, нетоксичные травы ярче проявляют зависимость лечебного эффекта от содержащихся в них веществ и микроэлементов-доставщиков. Примеры я уже приводил выше (хвощ, норичник, дурнишник и так далее).
Регулярность и длительность в приеме неядовитых растений крайне важны. Как говорят, капля камень точит или курочка по зернышку клюет. Лишь бы хватило времени.
Примеры неядовитых противоопухолевых растений: полынь горькая, лопух большой, шлемник байкальский, подмаренники цепкий и настоящий, репейничек аптечный (репешок), чага, подорожник большой, лапчатка гусиная, сушеница топяная, хмель обыкновенный, соссюрея иволистная, календула лекарственная и многие другие.
В качестве сочетания ядовитых и неядовитых растений необходимо привести одну довольно популярную схему, состоящую из нескольких растений. Авторство принадлежит дальневосточному травнику М.В. Голюку. Вот эта схема:
первые три дня пьют настой бадана (50 г корня на 350 мл воды, 2–3 чайные ложки до еды), на четвертый день – настойку чистотела (100 г на 0,5 л водки, по 2–3 чайной ложки 3 раза в день до еды), на пятый и шестой день – настойку софоры японской (50 г на 0,5 л водки, по 30 капель 3 раза в день до еды), оставшиеся три дня – настойку элеутерококка колючего (100 г на 0,5 л водки, по 1 чайной ложке три раза в день до еды). Настойку пиона (марьин корень, 50 г на 0,5 л водки, 30–40 капель 3 раза в день до еды) пьют на протяжении всего цикла.
Иногда эта схема приобретает вид четырехнастоечной – выпадает софора японская. Ядовитыми в данной схеме являются чистотел и софора, относительно ядовит марьин корень. Бадан и элеутерококк неядовиты
Мы рассмотрели общие закономерности, принципы использования и наиболее распространенные схемы применения противоопухолевых растений. Особенности же некоторых конкретных, наиболее эффективных, на наш взгляд, растений мы приводим в специальном разделе приложения.
Ну вот, свершилось, и ты увидел средство нападения! Помни, оружие существует для того, чтобы бить врага. Без нужды нельзя доставать его из ножен. Совсем другое дело – щит и кольчуга. О них-то мы и поговорим в следующих главах.
Щит
...
Старый Гумбольд, чьи дни давно уже минули и свирепые бои отгремели, кому давно пора было распевать песни со своими прежними соратниками за пышными столами Валгаллы, не на шутку зажился на этом свете по какому-то странному капризу Одина. В племени его любили, хотя к советам особо не прислушивались, и конунг Эрик Рыжий, дабы не пропадать старику зазря, назначил того сиделкой при самых маленьких пацанятах. Вроде как военному искусству учить.
На самом-то деле старый Гумбольд не то что тяжелый боевой топор – легкий меч долго в руках, так чтоб без дрожи, удержать не мог. Вот и получалось: старик дремлет, сидя на каком-нибудь пеньке, а детвора с дикими победными криками врубается деревянными мечами в густой кустарник, изображающий врага.
Была у старика одна странность, над которой поначалу посмеивались, а потом и вовсе замечать перестали: мало ли какая причуда старому вояке, по голове не раз битому, в эту самую голову-то взбредет.
Так вот. Как бы слаб Гумбольд ни был, всюду таскал за собой свой старый боевой щит. Прямо сказать, штука не из легких. Сбитый из крепчайших, хорошо подогнанных дубовых досок щит, круглый, как Небесный Глаз, по внешней своей стороне был обит широкой медной полосой, позеленевшей от времени. Изнутри имел грубые ремешки из толстой кожи, чтобы держать его было ловчее.
Щит был очень старый, старее даже, чем сам Гумбольд. Старый вояка утверждал, что щит этот, доставшийся ему от отца, погибшего при набеге на какую-то галльскую деревню, так вот, щит этот носил еще его дед и даже прадед. Правда ли, нет – никто толком не знал. Потому как так давно, как Гумбольд, никто в племени не жил.
Однажды, когда старик, как всегда, дремал в теньке, а малышня устраивала кровавую резню в соседнем орешнике, маленький Конрад, сын Ваго Длинного, здорово оцарапавшись в колючих кустах, тихо поскуливая побитым щенком, устроился зализывать свои раны рядом с Гумбольдом.
Услыхав рядом с собой эту возню, старик проснулся и уставился мутными со сна глазами на мальчишку. Наконец реальный окровавленный Конрад возобладал в мозгу Гумбольда над неясными тенями сонных событий. Разомкнув сухие уста, старик молвил:
– Ну что, отрок, наша ли победа?
– Да, славься Великий Один, – ответствовал как полагается малыш.
– О, да и враг оказался не промах, вон как тебя раскровенил-то, а? – сказал старик, указывая на расцарапанные руки и коленки. – А вот мы сейчас тебя подлечим, герой.
Кряхтя и чуть ли не потрескивая, словно сухая березовая ветка, старик поднялся, тяжело опираясь дрожащими руками на свою клюку. Пройдя пяток-другой шагов, он наклонился почти до земли и, подпирая поясницу одной рукой, принялся другой срывать какие-то травки.
– А ну, воин, поди сюда, – старик, не поворачиваясь, поманил к себе Конрада, – знаешь ли, что это за цветок такой?
В дрожащих пальцах Гумбольда был зажат мохнатый темно-зеленый стебель, от которого отходили листочки, из-за многочисленных своих лапок напоминающие кружево. Венчалось растение корзинкой белых маленьких цветочков.
Малыш Конрад с минуту пытливо разглядывал травку, потом пожал плечами и вопросительно уставился на старика.
– Эту травку, сынок, каждый воин хорошо знать должен. Она быстро кровь останавливает и раны, тронутые оружейным огнем, лечит. Она так и называется «порезная трава». Ромеи, что живут далеко на юге, считают, что этой травою свои раны врачевал знаменитый греческий герой по имени Ахилл. Потому и называют они ее ахилеей. А наши бабки тысячелистником кличут. Это из-за листочков, видишь сколько их. – Старик оборвал со стебля листочки и цветки и протянул Конраду. – На-ка, пожуй. У меня зубов, видишь ты, не осталось почти.
Малыш послушно взял зелье, сунул в рот и стал жевать. В следующее мгновение его мордашка скривилась, как будто он откусил от зеленой груши.
– Что, горько? – смеется старик. – То на пользу. Ну давай, плюй! – И подставил свою морщинистую ладонь.
Взяв зеленую растительную жвачку, Гумбольд наложил ее на кровоточащие раны на коленках и руках мальчика. Сверху на каждую приладил по большому листу подорожника и, выдернув из длинной седой косы выцветшую холщовую ленту, ловко перевязал Конрадовы повреждения.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.