Страница 45 из 76
К тому времени как в город прибыла испанская делегация, Венейблс, комиссар Батлер и прочие старшие офицеры обосновались в ратуше на главной площади, где прежде располагался городской совет. Испанцев провели в это столь знакомое им здание для первого этапа переговоров, продемонстрировавших тупоумие англичан и сравнительную сообразительность их испанских противников. Со стороны англичан переговоры возглавили Венейблс, генерал-майор Фортескью (его заместитель), еще несколько старших офицеров и комиссар Батлер. Советником и переводчиком служил Томас Гейдж, самозваный эксперт в американских делах. Испанскую делегацию, как ни странно, возглавлял португалец Франсишку де Карвахал. Он выступал как представитель «сархенто майор», или старшего офицера, занятого между тем более важным делом: он командовал отступлением беженцев. У испанской делегации была, само собой, единственная цель: как можно дольше затягивать переговоры, пока их товарищи готовятся к войне. Ради этого они готовы были проявлять глубочайшее смирение и прикрываться бесконечным политесом. Англичане, напротив, считали, что переговоры нужны лишь для обсуждения условий капитуляции испанцев: они были настолько уверены, что испанская Ямайка у них в руках, что ломились напролом и в конечном счете позволили себя одурачить.
Венейблс начал первую встречу, с характерным для него высокомерием отказавшись обсуждать какие-либо важные вопросы, пока испанцы не согласятся обеспечивать английские войска ежедневными поставками говядины, овец и хлеба из кассавы. Его люди, величественно заявил генерал, долго пробыли в море и нуждаются в свежем мясе, а доставить эту пищу должны испанцы. Он не стал упоминать, что оголодавшие английские солдаты уже понемногу уничтожают все живое, до чего могут дотянуться, в том числе и тягловый скот. И что очень скоро в Вилья-де-ла-Вега не останется никакого мяса. Карвахал был достаточно проницателен, чтобы не упустить представленный ему Венейблсом случай затормозить переговоры еще до их начала, и очень тактично закрыл встречу под предлогом, что ему нужно немедленно вернуться в испанский лагерь и отдать необходимые распоряжения для исполнения пожеланий английского генерала.
На встрече, которая произошла на следующий день, Венейблс бушевал. Он, сказал генерал Карвахалу, велел доставить его голодным людям не меньше трехсот голов скота и побольше кассавы, а квартирмейстер доложил, что испанцы пригнали всего три десятка тощих коров, а хлеба не привезли вообще. Он не позволит морочить себе голову! И он никак не ожидал, что испанцы нарушат слово. На этот взрыв эмоций Карвахал невозмутимо и уверенно отвечал, что хотя кассавы найти не удалось, так как ее на острове мало, но скот был бы доставлен в потребном количестве, если бы не некоторые затруднения. К несчастью, испанский лагерь расположен так далеко, что трудно пригнать из него в город полудикий скот. Впрочем, он обещал, что завтра все наладится. Затем Карвахал весьма любезно попросил позволения осведомиться, по какому праву англичане претендуют на Ямайку, если остров уже сто лет в руках испанцев и их права подтверждены папской буллой. На этот вопрос Гейдж находчиво ответил, что англичане намерены отобрать Ямайку у испанцев, как испанцы отобрали ее у индейцев. Что же до папы, сострил он, то папские гарантии к этом делу никакого отношения не имеют, ведь во времена Генриха VIII папа готов был подарить Англию любому принцу, который вздумал бы ее захватить, да вот никто не принял вызов. По словам одного из испанских делегатов, «парламентеры долго и сердечно смеялись над этой шуткой». Затем Венейблс напомнил об условиях, на которых испанцы должны сдать остров, и принялся зачитывать длинный и подробный список, однако Карвахал вежливо сообщил, что они не уполномочены обсуждать условия сдачи без консультации с губернатором и его советом. Тогда Венейблс окончательно вышел из себя и наотрез отказался вести дела с испанцами, пока к нему не явится лично губернатор. И Карвахал опять воспользовался предлогом для нового затягивания переговоров.
Еще два дня тянулись переговоры: на сей раз губернатор Рамирес возглавил депутацию, приведя в отчаяние англичан, с ужасом и отвращением взиравших на этого несчастного, изуродованного оспинами инвалида, к которому английские врачи отказывались даже прикоснуться. Тем временем каждый лишний день позволял испанцам продолжать эвакуацию, причем настроение беженцев поднималось по мере того, как они осознавали глупость своего противника. Наконец Рамирес принял условия, выставленные Венейблсом, однако это был жест слабого и усталого человека, когда же известие о нем дошло до лагеря испанцев, там состоялось общее собрание, на котором большинством голосов денонсировали и капитуляцию, и самого губернатора. Испанские поселенцы не собирались отдавать свои земли с покорностью, какой требовали неразумные и нестерпимо суровые условия капитуляции. Черновик договора настаивал, чтобы все противники, способные носить оружие, все испанские форты, амуниция, военное снаряжение и корабли, стоящие в портах, были в течение десяти дней переданы англичанам. Английские комиссары обещали испанским поселенцам полную неприкосновенность, но намеревались их разоружить, оставив право носить шпаги и кинжалы только за офицерами. Любой испанец, желавший покинуть остров, был вправе это сделать, и ему обеспечивался транспорт. Однако уезжающие могли взять с собой только одежду, книги и письменные документы, которые хотели сохранить. Все прочие ценности, товары и имущество, вывезенное беженцами, следовало возвратить на прежние места. Имелась также статья, обещавшая особые льготы всякому рабочему или ремесленнику, решившему остаться под властью английского закона, и еще одна статья, сулившая рабам скорое освобождение. Для обеспечения этих обещаний комиссары требовали переписи всех лиц, желающих остаться на Ямайке, и обязали испанские власти представить соответствующее количество заложников. Короче говоря, Ямайка становилась полной собственностью англичан, а прежние жители могли либо оставаться в качестве граждан второго сорта, либо убираться на все четыре стороны.
Неудивительно, что испанцы предпочли драться. Губернатор Рамирес, чувствовавший, что уронил свою честь согласием на капитуляцию, и понимавший, что он не в состоянии возглавить военные действия, сдался англичанам вместе с несколькими старшими офицерами. Тем самым командование испанскими войсками перешло к молодым и более решительным поселенцам, из которых вскоре выдвинулись несколько превосходных руководителей партизанской войны. Во главе с ними испанцы начали ожесточенную кампанию, продлившуюся три года и доставившую англичанам немало бед. Как часто бывает, первой жертвой кампании стал невинный мирный житель. Это был чернокожий раб, которого хозяин — один из заложников, содержавшихся в Вилья-де-ла-Вега, — послал с письмом в испанский лагерь. Его немедленно арестовал испанский пикет и, приняв негра за подосланного англичанами шпиона, без лишних слов задушил. Но одной гибели безвестного негра было недостаточно, чтобы разрушить иллюзии, в которых пребывали Венейблс и его штаб. Они были настолько уверены, что испанцы не дерзнут сопротивляться превосходящим силам англичан, что почти не беспокоили себя установкой охраны или разведкой. Они тратили время, составляя раздутый инвентарный список захваченной сокровищницы Антил, чтобы представить его на радость лорду-протектору. Они перечисляли в списке количество и стоимость сахарных плантаций и сахароварен острова, наугад прикидывали стоимость рабов, которых рассчитывали отнять у испанцев (и совсем не собирались освобождать), рассуждали о существовании не открытых еще золотых и серебряных рудников в глубине острова и даже подумывали о том, чтобы варить на Ямайке пиво и эль. Они все еще грезили наяву, когда проявились первые признаки тревоги. Партия охотников, собравшихся пострелять цесарок, не вернулась в город. По неизвестным причинам прекратились поставки скота, ежедневно доставлявшегося испанцами. Затем пришло донесение, что английские фуражиры попали в устроенную неизвестными убийцами засаду и что несколько испанских заложников тайком скрылись из Вилья-де-ла-Вега. Венейблс с опозданием понял, что его провели.