Путешествие на "Брендане"

В шесть утра рассвело, и я поглядел на своих товарищей. Они осунулись от усталости, но сдаваться и не помышляли. Во время ночной вахты я улучил пяток минут, чтобы тайком поднять настил и проверить кормовую часть трюма — не тут ли скрывается таинственная течь? По чести говоря, с этим следовало повременить до утра, но любопытство взяло верх. Когда я рассказал об этом Джорджу, он признался, что проделал то же на своем спальном месте на носу, но течи не обнаружил. Команде "Брендана" явно не терпелось поскорее отыскать пробоину.

— Ладно, слушайте план операции, — объявил я. — Каждому выпить по кружке кофе и перекусить. После этого Трондур и Башмак работают обеими помпами в средней части судна, поддерживая возможно более низкий уровень воды. Это позволит нам с Джорджем идти вдоль корпуса, перекладывая груз и проверяя трюм. Мы уже знаем, что течь должна находиться где то в срединной части корпуса.

Лица моих товарищей выражали твердую решимость никаких признаков беспокойства. Я напомнил себе, что до очередного сеанса связи с канадской береговой охраной у нас есть ровно восемь часов на то, чтобы обнаружить и заделать течь.

Втроем мы вышли кофе, затем я пошел вперед и сменил Джорджа на трюмном насосе. Пока он подкреплялся, я прикидывал, откуда начинать поиск. В укрытии на корме? Но тогда придется выносить все наше личное имущество. У передней мачты? Там лежат наиболее тяжелые предметы снаряжения, вроде якорей и канистр с водой. Внезапно ни с того ни с сего мне пришла в голову одна мысль. Когда я ночью в темноте откачивал воду, вспышки свечения над планширем почти синхронно сопровождались вспышками внутри лодки и в трубе осушительной системы. Я ничего не смыслил в физической природе фосфоресценции, но ведь должна же быть какая то электрическая связь. И похоже, что свечение передавалось снаружи через обшивку внутрь по прямому каналу, и этим каналом служила течь.

Не очень то веря своей догадке, я перестал качать и проследил трубу до заборного отверстия в средней части судна, у левого борта. Здесь я отвернул край тента, свесился через планширь, и у самой ватерлинии моим глазам предстало весьма обнадеживающее зрелище: изрядная вмятина в кожаной обшивке. Плавность обвода нарушала отчетливо видимая оспина, размерами и формой смахивающая на крупный грейпфрут. Волнуясь, я съехал обратно внутрь лодки и принялся растаскивать сложенные в этом месте упаковки с провиантом. Как-только обнажился корпус, увидел ту же вмятину — причину нашей беды: от сильнейшего давления извне втиснутая между двумя шпангоутами кожа лопнула и образовалась щель длиной около десяти сантиметров. Это не был разрез, кожа разорвалась, хотя ее прочность на разрыв составляла две тонны на квадратный дюйм. И стоило "Брендану" накрениться, как через отверстие в трюм врывалась струя морской воды. Торжествуя, я высунул голову из под тента и закричал:

— Великолепные новости. Течь обнаружена. И в таком месте, где мы можем ее заделать.

На обращенных ко мне лицах было написано явное облегчение.

— Заканчивайте завтрак, — продолжал я. — А я пока проверю, нет ли еще пробоин.

После этого я прошел вдоль всего борта, свешиваясь через планширь и осматривая обшивку. За исключением найденного мной прокола кожа была в отличном состоянии. Даже царапин от льда почти не видно. Остальные льдины лишь слегка задевали выпуклый корпус или скользили по шерстяному воску.

Итак, прокол есть. Когда мы попали в тиски между двумя льдинами, удар острым концом или бугром пришелся на относительно широкий просвет между шпангоутами на самом изгибе корпуса. Правда, зато ширина просвета позволяла работать иглой. Джордж и Трондур подошли ко мне.

— Лучше накладывать заплату снаружи, — сказал я. — Давлением воды прижмет ее к корпусу. Подготовим выкройку, потом вырежем заплату и пришьем.

— Придется срезать часть дерева, — заметил Трондур, рассматривая ясеневые шпангоуты.

— Сделаем все, чтобы работать без лишних помех.

— Надену-ка я водонепроницаемый костюм, — заявил Джордж. — Холодновато нам придется.

Он был прав. Три часа трудились Джордж и Трондур в водонепроницаемых костюмах стуча зубами. Сначала вырезали из запасной кожи подходящую заплату, затем Джордж, свесившись через планширь почти к самой воде, прижал ее к обшивке снаружи. Трондур проколол обшивку и заплату шилом и просунул в дырку девятидюймовую иглу с льняной дратвой. Джордж сжал иглу плоскогубцами, подергал и, поднатужившись, вытащил ее с другой стороны, после чего сам вооружился шилом, проколол отверстие снаружи, поводил иглой, нащупывая отверстие, воткнул, и Трондур втащил ее внутрь.

Задача была не из легких. Уже верхний шов заставил их помаяться — он пришелся как раз над уровнем воды, и всякий раз, когда лодка кренилась на волне, в лучшем случае руки Джорджа погружались по локоть, а в худшем ему накрывало голову, и он выныривал, хватая воздух ртом и отплевываясь. Тем временем волна, разбившись о корпус, окатывала Трондура, который сидел на корточках внутри лодки. Все это при температуре воды близкой к нулю, в непосредственной близости от бродячих льдин и айсбергов, притом после почти двух суток без настоящего отдыха. Стежок за стежком ложился на место. Между заплатой и обшивкой засунули изолирующий блин из кудели с шерстяным воском, после чего наложили последние стежки. Они делались под водой, и Джорджу пришлось проталкивать иглу рукояткой молотка.

Но вот, наконец, дело сделано. Друзья выпрямились, дрожа от холода. Джордж стер с пальцев остатки защитного слоя воска, и оба выпили горячий кофе с заслуженной добавкой виски. Даже Трондур до того устал, что сразу после этого забрался в спальный мешок. Артур осушил помпой трюм, и мы убедились, что заплата не пропускает воду. Я проверил швы.

— Чистая работа, — поздравил я Джорджа. — Как будто ты трудился на кроссхэвенской верфи, а не в Лабрадорском море. Джон О'Коннел был бы горд тобой.

— Не хотелось бы мне еще раз проделать такую работу, — сдержанно отозвался Джордж.

В условленный час я доложил о нашем успехе радисту береговой охраны в Сент Антони,

— Молодцы, — радостно откликнулся он. — Я передам в спасательный центр. Насколько мне известно, они все равно хотят направить в ваш район сторожевое судно. Удачи вам на последнем отрезке.

Выключив рацию, я сказал себе, что ребята из канадской береговой охраны заслуживают такой же похвалы, как их коллеги в Исландии. А затем мы в первый и последний раз предоставили "Брендан" самому себе. Убрали паруса, закрепили рулевое весло, и вся четверка на несколько часов залезла в спальные мешки, чтобы предаться заслуженному отдыху. Последнее, о чем я подумал засыпая: нам удалось залатать "Брендан", потому что он кожаный. Будь корпус сделан из хрупкого стеклопластика или из металла, даже из дерева, он, скорее всего, был бы раздавлен льдами и пошел ко дну.

13. Земля на западе

С надежной заплатой, оставив позади паковые льды, "Брендан" начал последний этап своего пути до Ньюфаундленда. По прежнему не проходило дня, чтобы наш курс не пересекали айсберги. Но после недавнего побега из ледяного окружения мы предпочитали любоваться ими издали и по ночам настороженно всматривались в мрак, чтобы не прозевать призрачную громадину. Мы жили в предвкушении финиша. За полтора месяца в море все основательно вымотались. Непрестанное напряжение в борьбе с непогодой, ограниченность в движениях на борту крохотного судна, однообразие повседневной морской рутины — все это складывалось в своего рода духовную смирительную рубашку, которая с каждым днем стягивалась все туже. И мы искали взглядом признаки земли на горизонте не только потому, что это входит в обязанности моряка, — нам не терпелось пристать к берегу. Мы знали: присутствие айсбергов — знак того, что Новый Свет уже недалеко, ведь айсберги плывут на юг с Лабрадорским течением, которое проходит вдоль канадских берегов. Нам попадались и другие признаки близкой земли — бревна и пучки водорослей, больше стало птиц. "Брендан" будто намеренно еле полз через море. Увязая в штилях и легких ветрах, он бесцельно дрейфовал по течению.