Страница 2 из 15
"Весы. 24 сентября-23 октября.
Вам может казаться, что вы постоянно делаете одну и ту же дурацкую работу. Дома и в семье проблемы давно тлеют и вот-вот вспыхнут ярким пламенем. Избегайте ненужных рисков. Важно найти друга. Не принимайте важных решений, пока не ясно, что впереди. Сегодня могут быть проблемы с животом, так что избегайте салатов. Помощь может придти из неожиданного источника."
Все, кроме кусочка про салаты, совершенно верно.
Это не была темная, грозовая ночь.
Должна была бы быть такой, но с погодой не поспоришь. На каждого сумасшедшего ученого, в ночь завершения Великой Работы которого была гроза, приходятся дюжины сидевших в ожидании под мирными звездами, высчитывая сколько еще придется бессмысленно торчать.
Но да не покажется никому, что все спокойно, из-за тумана (позже будет дождь, температура упадет примерно до 45 градусов по Фаренгейту). То, что ночь тиха, вовсе не значит, что силы тьмы спят… Они никогда не спят. Они везде.
Так было, есть и будет. В этом-то все и дело.
Два представителя темных сил скрывались сейчас на разрушенном кладбище. Две темные фигуры – одна горбящаяся, небольшая, другая прямая и пугающая, обе могли бы завоевать приз на Олимпийских играх – если бы там были соревнования, в которых побеждает скрывающийся лучше других… Если бы Брюс Спрингстин записал сингл «Рожден, Чтобы Скрываться», эта парочка красовалась бы на обложке. Уже час скрывались они в тумане, но они привыкли, могли – если понадобится – всю ночь скрываться, и все равно осталось бы достаточно ярости для последних моментов – скрывания незадолго до рассвета.
Наконец, после еще двадцати минут, один из них сказал:
– Вот гадина! Еще несколько часов назад должен был быть здесь.
Говорившего звали Хастур. Он был Адским Герцогом.
Многие феномены – войны, чума, неожиданные ревизии – были объявлены уликами вмешательства Сатаны в дела человечества, но в любой коллекции таких улик одним из главных претендентов на звание «Экспонат А» считается лондонское шоссе М-25.
Ошибка, тут только в одном – в предположении, что проклятая дорога является происком зла только из-за невероятного количества столкновений и происшествий, что на ней каждый день происходят.
Лишь немногие жители Земли знают, что М-25 в языке Черных Жрецов Древнего Му образует знак «огедра», который значит «Слава Великому Зверю, Пожирателю Миров». Тысячи автомобилистов, что ежедневно проносятся по похожему на змея шоссе, дают такой же эффект, как выливаемая на молитвенное колесо вода – создают бесконечный туман зла низкого качества, который загрязняет атмосферу на мили и мили вокруг.
Это шоссе одно из самых больших достижений Кроули. Пришлось повозиться несколько лет, чтобы добиться успеха: три раза позаниматься хакерством, дважды вламываться в офисы, дать одну маленькую взятку и – в одну мокрую ночь после того, как все другие начинания провалились – два часа провести на размокшем поле, переставляя маркеры на небольшое, но оккультистски важное количество метров. Когда Кроули случалось видеть первую часть шоссе в тридцать миль длиной, он испытывал замечательное ощущение от отлично проделанной плохой работы.
Его за нее похвалили.
В настоящий момент Кроули ехал со скоростью 110 миль в час где-то восточнее Слау. Ничего в нем не было демонического, во всяком случае, по классическим стандартам. Ни рогов, ни крыльев… Он слушал кассету «Лучшие песни Queen», но из этого никаких выводов делать не следует – ведь любая кассета, оставленная в автомобиле больше, чем на две недели, превращается в такую. И никаких особо демонических мыслей в сознании у Кроули тоже не было. Если честно, он просто пытался понять, кто такие Мо и Чендон.
У Кроули были темные волосы, хорошие лицевые мускулы, он носил туфли из змеиной кожи. По-видимому, он мог проделывать совершенно удивительные вещи языком, во всяком случае, когда забывался, он шипел.
И еще он редко моргал.
Ехал он в черном «Бентли» 1926-го года, который со времени своего выпуска знал лишь одного владельца – этим владельцем был Кроули. Он заботился о машине.
Опаздывал Кроули потому, что ему очень нравился двадцатый век. Он был лучше семнадцатого, и гораздо лучше четырнадцатого. О Времени, как всегда считал Кроули, можно сказать и кое-что приятное, например, оно все дальше и дальше уносило его от четырнадцатого века, самого скучного столетия на Божьей, извините, пожалуйста[4], Земле. О двадцатом веке можно многое сказать, но он уж точно не скучен. Отражение синей мигалки в зеркале заднего вида говорило Кроули, что последние пятьдесят секунд его преследуют два человека, которые хотят сделать этот век еще более интересным.
Он взглянул на часы, которые были сделаны для такого богатого ныряльщика, который не прочь узнать время в двадцать одной столице мира, пока он исследует рельеф дна[5].
«Бентли» свернул с дороги, немного проехал на двух колесах, затем покатился по листьям. Синяя мигалка последовала за ним.
Кроули вздохнул, снял одну руку с руля, повернулся вполоборота и нарисовал за плечом какой-то сложный знак.
Синяя мигалка осталась далеко позади, ибо полицейская машина остановилась, очень удивив этим своих пассажиров. Но это удивление – ничто по сравнению с тем, что они испытали, когда открыли капот и узнали, чем стал мотор.
На кладбище Хастур, высокий демон, протянул самокрутку Лигуру, более низкому и более незаметному.
– Вижу свет, – сказал он. – Сволочь приближается.
– На чем это он едет? – спросил Лигур.
– Это машина. Экипаж без лошадей, – пояснил Хастур. – Думаю, их еще не было, когда ты здесь в прошлый раз был. Во всяком случае, в свободном пользовании.
– Тогда спереди сидел человек с красным флагом, – вспомнил Лигур.
– С тех пор они несколько продвинулись.
– А что за тип этот Кроули? – спросил Лигур.
– Он здесь слишком долго пробыл, – сказал Хастур и сплюнул. – Аж с самого начала. И стал слишком похож на людей, как мне кажется. Ездит в машине с телефоном внутри…
Лигур задумался об этом. Как и многие другие демоны, он очень плохо разбирался в технике, и когда он наконец собрался сказать что-то вроде: «Должно быть, этому телефону нужна куча проводов», – «Бентли» как раз затормозил у кладбищенских ворот.
– Еще и в темных очках ходит, – фыркнул Хастур, – даже когда не нужны. Слава Сатане! – повысил он голос.
– Слава Сатане! – эхом откликнулся Лигур.
– Привет, – отозвался Кроули, легонько махнув рукой. – Простите за опоздание – я по А-40 ехал, знаете, какое движение у Дэнхема, потом я попытался срезать в сторону Леса Чорли, и тогда…
– Теперь, когда мы все собрались, давайте вспомним Дела Дня, – грозно сказал Хастур.
– Ага. Дела, – отозвался Кроули, выглядя несколько виновато, как некто, кто впервые после долгого перерыва пришел в церковь и забыл, когда надо вставать.
Хастур прочистил горло.
– Я соблазнил священника, – продекламировал он. – Шел он по улице, увидел прелестных девушек – я поместил в его сознание Сомнение… Он был бы святым, а теперь будет нашим – лет через десять.
– Неплохо, – заметил Кроули.
– Я развратил политика, – проговорил Лигур. – Заставил подумать, что маленькая взятка – не страшно. Через год он будет нашим.
Двое выжидательно посмотрели на Кроули, который широко им улыбнулся.
– Вам это понравится, – бросил он.
Его улыбка стала еще шире, и начала выглядеть заговорщицкой.
– Я сломал все мобильные телефонные системы Центрального Лондона на сорок пять минут ланча, – с усмешкой произнес он.
Последовало молчание, лишь вдали гудели машины.
– Да? – произнес Хастур. – И что потом?
– Слушайте, это было трудно, – бросил Кроули.
– Это все? – спросил Лигур.
4
В оригинале excuse his French, такое говорят, когда что-то сделали неприличное – рыгнули за столом, скажем, или… Ну, в общем, вы поняли. Прим. перев.
5
Их сделали специально для Кроули. Специально изготовить один чип стоило кучу денег, но он мог себе это позволить. Эти часы показывали время в двадцати столицах и столице в Другом Месте, где всегда одно время – Слишком Поздно. Прим.авт.