Страница 20 из 55
Так во многом была предрешена судьба высшего командования Балтийским флотом. Талантливый же, испытанный штабист, обладавший и способностью флотоводца (безукоризненная выдержка и распорядительность в критические моменты управления дредноутами восхищали наблюдавшего за ним И.И. Ренгартена), Л.Б. Кербер был продвинут на должность начальника эскадры, а скоро и вовсе убран из командования Балтфлотом. Начальником штаба стал прежний командир "Гангута" (с производством в контр-адмиралы) Н.М. Григоров (1873–1944, Ницца). Отличавшийся крайней осторожностью и возмущавшим всех тугодумством, он не был способен решительно поддержать обещавшую успех инициативу. Смелостью в принятии решений не отличался и новый командующий, отчего, как свидетельствовал С.Н. Тимирев (с. 24), "было много совещаний, обсуждений, "обмозговываний" и сравнительно мало активных действий". Спокойствию (или чиновному равнодушию) нового командующего удивлялся и И.И. Ренгартен, записавший в дневнике 13 апреля 1915 г.: "Вообще, впечатление, что все у нас решено, беспокоиться не о чем. Мы не горим свечой". Именно в эти дни, в силу, как приходиться предполагать, дезорганизации работы штаба произошла и столь же нелепая, как это было с "Палладой", гибель заградителя "Енисей" 22 мая/4 июня 1915 г.
Не лучшим образом действовал флот в большом морском бою, происшедшем у о. Готланд 19 июня/2 июля 1915 г. В нем русские силы обнаружили забвение по крайней мере двух уроков войны с Японией. В элементарных условиях ночного плавания в тумане они сумели растерять свои силы и не смогли их сосредоточить для полного уничтожения встретившегося им гораздо более слабого отряда. О крайнем неумении вести эскадренный бой, включая утрату элементарного здорового смысла, достаточно сказано в брошюре М.А. Петрова "Два боя" (Л., 1926). К несчастью, как это всегда бывает, и неудачи того боя были скрыты. Так было и с официальными донесениями о двух столкновениях Черноморского флота с германским линейным крейсером "Гебен" 5/18 ноября 1904 г. и 27 апреля 1915 г.
Официальные реляции об этих боях не могли быть уроком для Балтийского флота и не предупредили его об ошибках. От какой-либо критики в описании боя крейсеров в своем эпохальном труде воздерживался Г.К. Граф. Точно так же и С.Н. Тимирев оставался при убеждении, что действия русских крейсеров "были выше похвалы" (с. 28). Это мнение, справедливое относительно поведения экипажей, никак нельзя было отнести к уровню командования. Что же до искусства управления огнем, то оно, как ни горько это признать, оказалось почти таким же, что и в эскадре З.П. Рожественского при Цусиме. Все это приходится, хотя и в очень сдержанной форме, признавать и современным исследователям. "Император Павел I", как и весь флот, принял участие в овации, которой было встречено в Гельсингфорсе возвращение бригады М.К'. Бахирева, но такой ли была оценка боя офицерами корабля, приходится лишь догадываться.
Неудача этого боя, лишив русский флот, казалось бы, заслуженной им победы, имела другие последствия — она убедила немецкое командование в относительной безопасности боевых столкновений с русским флотом. Тревожным было и наблюдение об очень скорой и точной стрельбе немецких кораблей, из которых легкий крейсер "Любек" своим огнем по "Рюрику" сумел временно вывести из строя носовые дальномеры и носовую башню 10-дм орудий. Конечно, какой-то частью приобретенного в том бою опыта офицеры крейсеров могли поделиться с офицерами "Павла I", по уроки высокой стратегии, от которых в конечном счете зависела судьба корабля, не стали предметом широкого обсуждения.
Исход победного, как казалось, удачного боя (немцы потеряли выбросившийся на берег о. Готланд заградитель "Альбатрос") не повлиял па решимость немцев осуществить задуманную еще ранее операцию вторжения в Рижский залив. Обстановка неудержимого наступления немцев по курляндскому побережью, захват без боя оставленной русскими войсками 2 июля 1915 г. Виндавы с единственной близ берега железнодорожной линией открывал немцам путь на Ригу. Надо было ожидать, что для ее захвата немцы могут ввести свой флот в Рижский залив.
Но "поступок", на который В. А. Канина удалось уговорить в штабе, ограничился лишь переводом в залив "Славы". Этому решению энергично противился новый начальник штаба Григоров, который требовал непременно получить сначала разрешение главнокомандующего VII армией, в подчинении которого находился флот. "У этого человека нет желания военной славы, от спит", — негодовал в своей записке И.И. Ренгартен. Корабль мог быть полезен для сдерживания наступления немцев по побережью, но был бессилен против возможного вторжения германского флота в Рижский залив.
Присутствие одной "Славы" не помогло очистить от немцев занятый ими южный берег залива и в то же время позволило немецкому командованию решиться на операцию вторжения в залив. Ход событий мог бы повернуться иначе, если бы вместе со "Славой" в Ирбен 18 июля вошли бы "Император Павел I" и "Андрей Первозванный". Но участие этих кораблей в операции перевода "Славы" ограничилось лишь их прикрытием перехода "Славы" в Ирбенский пролив. Перевод "Императора Павла I" мог бы стать еще и стимулом к более энергичному углублению Моонзунда и сделал бы этот пролив столь же важным стратегическим путем, каким для германского флота стал углубленный с 9 до Ими заново открытый 24 июня 1914 г. Кильский канал. На роль этого канала Н.О. Эссен обращал внимание в рапорте морскому министру 2 февраля 1914 г. Оставалось лишь, проявив предвидение и государственную мудрость, осознать подобную же роль Моонзундского пролива.
Но этого не произошло. 26 и 28 июля "Павел I" в составе своей бригады и с бригадой дредноутов, 1-й бригадой крейсеров и 7-м дивизионом эсминцев участвовал в проведенных новым командующим больших маневрах на центральной минной позиции. Вместе с прошедшими перед этим практическими стрельбами флот проверил свою готовность к решению главной задачи. Как писал С.Н. Тимирев, "маневры нельзя было назвать удачными: сказывалось полное отсутствие практики в совместных эволюциях всего флота. Ни Канин, ни Григоров не обнаружили способности флотоводцев: маневры прошли без подъема, вяло и нерешительно". В эти дни немцы штурмовали Ирбен. Их вторжение в Рижский залив совершилось (из-за недальнобойности орудий "Славы") по существу беспрепятственно.
На шкафуте
Несмотря на героизм экипажа "Славы" и исключительную доблесть "Новика", немцы со второй попытки преодолели русскую оборону в Ирбенском проливе. Операция стоила русскому флоту потери геройски погибшей (из-за штабной неразберихи) в ночном бою с двумя дредноутами канонерской лодки "Сивуч" и бесцельно взорванной (как это было с крейсером "Изумруд" после Цусимы) такой же лодки "Кореец". Германское командование утвердилось в уверенности в легкой доступности Рижского залива. Русским же предстояло задуматься о том составе сил обороны, который соответствовал бы значению позиции.
Из документов, недавно обнаруженных автором в фондах РГА ВМФ, следует, что уроки 1915 года флотом были все же учтены. Еще в июле того года был поднят вопрос о главнейших усовершенствованиях на кораблях 2-й бригады — замене крыши боевой рубки на "Цесаревиче" и увеличении угла возвышения орудий, чем для "Славы", дальность стрельбы с 90 каб. могла быть увеличена до 114 каб., а при крене 4°—до 121 каб. Нов верхах проблему обещали решить не ранее, как через год. Еще менее было шансов на подобное усовершенствование установок "Императора Павла I" и "Андрея Первозванного", 110-каб. дальность стрельбы которых считалась, видимо, вполне достаточной.