Изгои Таэраны

У Салеха и Даррена схватка с этими каменными пеньками заняла примерно час с небольшим отдыхом. Но дело того стоило, бывший вор не ошибся. Едва последняя тумба была повернута к залу «правильной» стороной, как железная решетка подалась вверх. Подалась медленно, с ржавым скрипом; она словно бы сожалела о победе незваных гостей.

Зал по ту сторону решетки оказался гораздо больше и шире. Едва паломники переступили его порог, как всем четверым в глаза ударил яркий свет факелов на щербатых и позеленевших от времени каменных стенах. Факелы зажглись сами и одновременно, их свет стал сущим испытанием для отвыкших глаз. И все же это испытание оказалось для четырех паломников последним. Действительно последним.

Черное Зеркало ждало их на небольшом возвышении, к которому вели две широченные ступени. Зеркало оказалось огромным, и вправду черным, кругом, вмурованным в стену и окаймленным золотой рамой. А вот, собственно, «зеркальные» свойства местной святыни оказались довольно сомнительными: примерно как у стоячей воды какого-нибудь озера.

— Ну! — голос Салеха, первым достигшего зеркала, дрожал от волнения, а дыханье сбилось набегу, — что нам делать? Нам, профукавшим…

— Молчи! Смотри! — перебил его Леандор, подошедший следом. И указал на черную гладь Зеркала, на которой невесть откуда возникло что-то вроде клубов белого дыма или клочьев пены. Завидев их, ускорили шаг и быстро преодолели остаток расстояния до Черного Зеркала и Даррен с Ирайей.

А белые клочья или клубы тем временем обретали форму… форму букв. Местной письменности, отличавшейся от принятой в других людских землях большей извилистостью и почти полным отсутствием угловатости. На счастье, Салеху такое письмо было знакомо.

— Вер-нуть-ся, — прочел бывший вор медленно, по слогам, когда надпись приобрела некоторую четкость, — к ар-хи-ма-гу… Вернуться к Архимагу!

Последнюю фразу он уже не проговорил — выкрикнул, когда до него дошел ее отнюдь не приятный смысл. Спутники Салеха недоуменно переглянулись — столь же раздосадованные и разочарованные. А на Черном Зеркале белые хлопья сложили уже следующую надпись.

«Всем четверым».

— Врешь! — Салех, взбешенный осознанием напрасно пройденного пути, со всей силы врезал кулаком по черной глади. Та исказилась, как поверхность воды, по которой пошли круги от брошенного камня; исказилась — а потом просто исчезла, растаяла в воздухе. Мгновение спустя на месте черного круга зиял круглый же проем; за ним виднелись ступеньки, ведущие вверх.

Так Черное Зеркало словно давало понять бестолковым смертным: разговор окончен, ступайте с миром, а меня больше не тревожьте. Вступать в диспуты древняя святыня не собиралась, так что четырем паломникам оставалось только одно — покинуть Храм. По открывшейся лестнице, которая, как и ожидалось, вела к еще одной двустворчатой двери. Та уже отворялась навстречу незадачливой четверке, пуская внутрь свежий воздух вечерней пустыни.

Снаружи их уже ждали; точнее сказать, ждал. Архимаг. В неизменном оранжевом халате и своеобразном, оранжевом же, головном уборе — напоминающем полотенце, обмотанное вокруг головы. Главный волшебник Рах-Наваза был один, его не сопровождали ни отряды вооруженных големов, ни другие маги. Однако и сам по себе этот старик являл собой немаленькую силу. И такую же опасность — для тех, кто попытался бы ему воспрепятствовать.

Архимаг стоял в некотором отдалении от выхода, а когда заметил четверку беглецов, двинулся им навстречу. Причем двинулся отнюдь не пешком, а скользя по воздуху; паря над землей на высоте чуть больше фута.

— Ты! — гневно воскликнул Салех, тыча пальцем в сторону волшебника, — это ты все подстроил! Подал дело так, как будто нам Зеркало сказало… Это ты его?..

— Детская горячность и такое же простодушие, — молвил Архимаг с улыбкой, — только… увы, должен вас разочаровать. Против этого Храма вся наша магия бессильна. Даже Аббис Лан Наир со своим неудачным опытом… забыли? Даже он не нанес Черному Зеркалу ни малейшего вреда. Храм стоял тысячи лет до него — и еще простоит столько же… я надеюсь.

Его визави опешили — не зная, что ответить и вроде бы соглашаясь. Все, кроме Ирайи, которая вообще-то не склонна была верить словам врага.

— Тогда что здесь делаете вы? — спросила она недоверчиво, — ведь не станет же могучий Архимаг утверждать, что просто проходил мимо.

— Не стану, — Архимаг кивнул, — и даже больше скажу: я знал, что вы пойдете именно к Храму Черного Зеркала. И каким будет его ответ — мне тоже нетрудно было догадаться. Но вы-то… вы прямо как дети! Просто не можете без подсказок высшей силы. Вот поэтому я решил дать вам такую возможность. Получить эту подсказку.

— Но это… это же глупо! — воскликнул Салех дрогнувшим голосом, — какой смысл возвращаться туда, откуда еле-еле удалось сбежать?

— Напротив, — парировал Архимаг, — глупо было как раз убегать. Не понимая, что помочь вам при нынешнем раскладе способен только я. Ну а больше-то кто — если подумать?

— Помочь? — усмехнулся Салех, — моему брату вы уже… помогли.

— Если вы об этом, тогда не беспокойтесь, — спокойно проговорил Архимаг, — ни бросать вас в подвал, ни, тем более, пытать… просто нет сейчас никакого смысла. После того, что произошло в порту. Расклад изменился… и теперь, ребята, нравится вам или нет — но мы с вами оказались в одной лодке. И не должны допустить, чтобы она затонула.

Незадачливые беглецы молчали и переглядывались — словно определяясь. А Архимаг тем временем прибег к последнему и, как оказалось, решающему аргументу.

— Кто-нибудь, — заговорил он медленно, давая собеседникам вникнуть в свои слова, — заметил ли кто-нибудь из вас в себе… или в ком-то из ваших товарищей по несчастью — нечто странное? В последнее время?

Этот вопрос сразу угодил в яблочко — точно стрела умелого лучника. Салех сразу же припомнил тот удар кулаком, что снес голову мертвяку. А Ирайа отнесла к «странному» собственный же крик, обративший големов Рах-Наваза в груду ржавого железа. Причем, обративший неожиданно для нее самой, что девушка-Лаин не преминула подчеркнуть.

А затем… затем и Архимаг, и его собеседники почувствовали новую странность. Словно ветром откуда-то принесло скверный запах… а также еще целый букет неприятных ощущений: от смутного беспокойства до раздражения и острого желания покинуть это место. Хуже всех пришлось Ирайе: она зашаталась и едва не упала в обморок… хорошо хоть Даррен подоспел вовремя и сумел подхватить ее.

— Неужели еще и Тьма пожаловала? — ни к кому не обращаясь, сам у себя вслух спросил Архимаг, — не ожидал… даже я.

Немного помолчав, старик продолжил — обращаясь уже к Даррену, Салеху и Леандору:

— Вот так-то… ребята. И все это только начало. Но я оставляю вам выбор. Вы можете развернуться и уйти… ошибочно полагая, что разобраться со всем этим вам поможет кто-то другой, кроме меня. А можете…

И, не договаривая, Архимаг сделал знакомый уже Леандору и Ирайе жест рукой. Прямо в воздухе вспыхнуло сияние магического проема.

Глава третья

Клан готовился к ритуалу Зова Тьмы впопыхах, гонимый одной лишь волей предводителя. Никто и не пытался отмерить не то что семь, но даже одного раза. Никто не представлял, чем обернется для клана небывалое ранее напряжение сил. Ритуал Зова Тьмы кланом Морандора проводился впервые… да и за всю историю Темных Эльфов к этому ритуалу обращались чуть более десятка раз. Было очевидно, что Зов Тьмы опасен, причем опасен в первую очередь тем, кто его проводит. Но несмотря на все это никто даже не пытался противиться безумной идее Морандора.

Безумие… Это самое удачное слово, дабы описать теперешнее поведение предводителя. Безумие и одержимость, все еще прячущиеся под масками мудрости и расчетливости. Ума Мудрейшему действительно было не занимать; другое дело, что весь этот ум без остатка был положен на алтарь совершенно бредовых замыслов.

Будь Морандор рхаваном, соплеменники давно бы сочли его умалишенным. Живи такой в деревне, век бы пришлось бедняге сносить насмешки соседей и односельчан. В крупном городе, вроде Грейпорта, столь одержимые личности очень скоро оказывались в тюрьме, изгонялись за городские стены, а то и вовсе сжигались на площади на потеху толпе.