Страница 4 из 55
Внезапно перед мысленным взором репортера встал другой образ: трио с бульвара Ланн. Он ясно увидел маленького человечка с голубым свертком, раненого с его опухшим веком и, конечно же, женщину с рыжими волосами. Он вновь услышал резкий и наглый голос, уверенно произнесший: «Это можно смыть, но ни в коем случае не вытирать». И вся произошедшая драма показалась ему предельно ясной. В то время как женщина караулила, оба негодяя, взломав замки, поднялись на первый этаж, где, как им было известно, находились ценности. Мужчина внезапно проснулся и принялся кричать; тогда преступники бросились на него; он, чтобы защититься, схватил бутылку и, ударив ею наугад, ранил в лоб одного из нападающих. Судя по пролитой крови и перевернутой мебели, борьба длилась несколько минут. Наконец, несчастный прислонился к своей постели; тогда один из убийц схватил его за ворот рубахи, на которой остались красные следы от его пальцев, и повалил на спину. В то время другой преступник одним ударом перерезал несчастному горло. Затем, начался грабеж, лихорадочные поиски денег, бумаг, ценных вещей, потом бегство…
Онэсим Кош внимательно осмотрел комнату, чтобы в подробностях представить всю картину. На столе стояли три стакана с остатками вина. Совершив злодеяние, убийцы, видно, не спешили скрыться; уверенные в своей безопасности, они выпили вина. Затем вымыли руки и спокойно покинули место преступления.
Внезапное бешенство овладело репортером. Он сжал кулаки и пробормотал:
— О, мерзавцы! Мерзавцы!
Что ему теперь делать? Идти за помощью? Звать? Но зачем? Все было уже кончено, все бесполезно. Репортер застыл на месте, растерянный, окончательно подавленный увиденным. И вдруг он мысленно последовал за убийцами. Он представил их сидящими в каком-нибудь заброшенном чулане, делящими добычу и перебирающими окровавленными пальцами украденные вещи. И опять прошептал:
— Мерзавцы!
Им овладело непреодолимое желание отыскать преступников и увидеть их не торжествующими и свирепыми, какими они наверняка были здесь, рядом с этим трупом, а бледными, несчастными, дрожащими от страха, на скамье подсудимых, между двумя вооруженными жандармами. Репортер вообразил себе, как будут выглядеть их отвратительные лица, когда им будут читать смертный приговор, и как они отправятся на гильотину при бледном свете раннего утра.
Закон показался ему великим, грозным и справедливым. Но вдруг, в результате внезапного поворота мысли, этот закон, эта карающая рука представились ему жалкими потугами на возмездие, над которыми смеются уверенные в своем могуществе преступники. Полиция, призванная охранять безопасность жителей, не может даже поймать преступников. Хотя она изредка и арестовывает кого-нибудь, но это происходит лишь тогда, когда случай помогает правосудию. Но на одного пойманного негодяя сколько безнаказанных преступлений! Хорошая полиция должна располагать не глупыми силачами, а тонкими умами, настоящими профессионалами, людьми, которые относятся к своей работе скорее как к искусству, чем как к ремеслу. Пока преступник не сделает какого-нибудь грубого промаха, он уверен в своей безнаказанности. Человек, не оставляющий за собой улик, может спокойно грабить и убивать.
Узнав о преступлении, полиция пытается найти общую связь между преступником и жертвой, старается узнать подробности из их жизни, изучает бумаги. Но если убийца не имел прямого отношения к своей жертве, то после нескольких месяцев поисков и после того, как следователь посадит в тюрьму какого-то несчастного, который не в состоянии доказать свою невиновность, дело сдается в архив, а преступники, поощренные успехом, идут по избранному пути, каждый раз совершая все более ужасные по своей дерзости злодеяния.
А между тем существует ли более увлекательная охота, чем охота на человека? На основании примет, неуловимых для других, истинный сыщик может восстановить всю драму от начала и до конца. Начать с отпечатка, с обрывка бумажки, с передвинутой вещицы и дойти до сути! По положению трупа угадать жест убийцы; по ране — его профессию, его силу; по часу, когда преступление было совершено, привычки убийцы. Посредством простого анализа фактов воссоздать целую картину, подобно тому как натуралист воссоздает по одной кости скелета фигуру доисторического животного… Какое это торжество! Едва ли ученый, днем и ночью работающий в своей лаборатории над разрешением какого-нибудь вопроса, испытывает большее удовлетворение. Ученый знает, что истина неизменна, что никакие обстоятельства не оказывают на нее влияния, что каждый шаг приближает его к ней; он знает, что продвигается хоть и медленно, но верно, что если путь, который он избрал, правилен, то решение не может в последнюю минуту ускользнуть от него.
Для полицейского, наоборот, расследование — сплошная тревога. Найденный след оказывается неверным, цель, казавшаяся близкой, внезапно исчезает; задача постоянно усложняется, а ее решение то удаляется, то опять приближается. Это победный крик, внезапно застревающий в горле, жизнь, полная надежд, беспокойств и разочарований; это борьба против всего, против всех, требующая одновременно и знаний ученого, и хитрости охотника, и хладнокровия полководца, терпения, мужества и того высшего инстинкта, который создает великих людей и приводит к великим делам.
«Как бы я хотел, — думал Кош, — узнать и пережить эти необычайные ощущения; как бы я хотел оказаться среди глупой своры полицейских, которые будут завтра обыскивать это место, ищейкой, бегущей по верному следу. Невзирая на опасность, я с удовольствием взялся бы за это дело в одиночку и показал бы им всем, как это упоительно — вести расследование. Я доказал бы, что человек, безо всякой помощи и поддержки, кроме сильной воли, без каких-либо сведений, кроме тех, которые он сам сумел собрать, может дойти до истины и в один прекрасный день гордо заявить: в таком-то часу и в таком-то месте вы найдете убийц! И он скажет так не потому, что случайно вышел на след преступников, а потому, что сам заставил их попасть в расставленные сети.
Я посвящу этому делу все свое время, сколько потребуется. Таким образом я познаю высшее наслаждение — быть тем, кто ищет и находит. Я испытаю все возможные чувства, кроме одного — страха… Страха, удесятеряющего силы, растворяющего время… Но существует ли наслаждение высшее, чем преследовать? Да! Быть преследуемым!
Какие чувства должен испытывать зверь, за которым гонятся собаки? Что чувствует животное, бегущее во весь опор куда глаза глядят, задевающее головой ветки деревьев, разрывающее бока о терновник, какую повесть ужаса оно могло бы рассказать, если бы умело мыслить! Все это должен испытывать и преступник, который знает, что его убежище открыли. Не сомневаюсь, что дни тянутся для него без конца, а ночи проходят в страшных снах. Если он крепкий духом человек, то какую он должен ощущать радость, когда ему удастся провести своих преследователей, направив их на ложный след, а самому немного перевести дух… Вот это настоящая борьба, борьба человека с человеком, война беспощадная, со всеми ее опасностями и хитростями. Вот тогда и проявляется весь животный инстинкт преступника. Чем не описание тех ужасных битв, в которые вступают все живые существа со дня сотворения мира? Не эта ли страшная забава дает ощущение радости ребенку? Играя в прятки, он, сам того не замечая, привыкает сидеть в засаде — это та же партизанская война, что истощает армию сильнее, нежели на полях сражений…
Вопрос сводится к одному: какую роль мне избрать в моей погоне за новыми ощущениями — роль охотника или дичи? Роль полицейского или преступника? Сотни других людей, до меня, делались сыщиками-любителями, но никто не пробовал взять на себя роль виновного. Я выбираю ее. Конечно, у меня нет преступления на совести, и мне останутся непонятными душевные муки убийцы, но я смогу насладиться другим удовольствием — сразиться с полицией. Игрок с пустым карманом, я буду подмечать на лице своего партнера все его тревоги и волнения. Ничем не рискуя, я ничего не потеряю, а смогу, наоборот, только выиграть. А если благодетельный случай захочет, чтобы меня арестовали, я буду, как журналист, обязан полиции самой сенсационной статьей, которую когда-либо публиковали! Ее можно будет озаглавить весьма оригинально: „Воспоминания и впечатления убийцы“. Все двери, которые не удавалось открыть ни одному из моих товарищей, распахнутся передо мной. Я познакомлюсь с тюрьмой, с арестантской каретой и наручниками. Я смогу описать, не боясь опровержений, каков тюремный режим, как обращаются с заключенными и к каким средствам прибегает судья, чтобы вырвать признание. Одним словом, если это будет необходимо, я произнесу самый сильный и справедливый обвинительный акт против двух грозных сил, которые зовутся полицией и магистратурой! Одной великой идеи достаточно для целой жизни. Если моя идея не сделает меня знаменитым, то я буду не я! Кош, милый друг, с этой минуты ты для всего мира убийца с улицы Ланн! Пролог окончен. Начинается первый акт. Внимание!»