Основание скалы

– Я уже спросил.

– Какие, к дьяволу, обучатели?! Что это такое?

– Предыдущий человек долго кричал, потом сказал эти слова. Я тоже не знаю. Но узнаю, человек. О, я узнаю…

Голос придвинулся вплотную, и Хуан ощутил горячее дыхание дракона. От ужаса в голове помутилось, он закричал, представляя себе, как пятисантиметровые клыки погружаются в его тело, вырывая внутренности, дробя кости… Как они сделали с Родригесом…

Ужас уступил место бешенству. Они пытали его до смерти, а потом взорвали, и просто выбросили на помойку! Гады!!! ГАДЫ!!!

– Убью!!! – взревел человек, пытаясь порвать несокрушимые путы.

– Не думаю, что у тебя выйдет, человек. Хуан замер. О боже!!! Это Дарк! Это не Скай, это Дарк!!!

– Дарк!!! – крик Хуана был рождён отчаянием.

– Дарк!!! Я ещё нужен!!! Не надо меня выбрасывать, Дарк!!!

– Кто такой Дарк?

И внезапно тело Хуана пронзила такая боль, что в темноте, казалось, вспыхнули костры крови. Он закричал с мукой, пытаясь пошевелится, убрать страшную боль с того места, где были ноги. Но не смог. И он кричал, захлёбываясь кровью из прокушенного языка, пока боль не ушла.

– Ты меня понял.

От ненависти мозг Хуана закипел, и он зарычал словно зверь в западне, увидевший охотника.

– Я убью тебя!!! Убью!!! УБЬЮ!!! Боль вернулась.

…"Я жив? Я жив?! Как могу я быть живым?!» – сознание медленно возвращалось к Хуану. Лучше бы оно этого не делало… Боль в изуродованном теле заставила пилота закричать, и захлебнутся солёной кровью.

– Ты мало мне сказал, человек. Жаль. Я надеялся, что ты сможешь дать мне нужные знания.

– Кто… ты… такой?… – хриплый голос Хуана был едва слышен.

– Меня зовут Ветер, человек. Я приёмный сын Тьясы, которого ты убил. Но ты не снял с него кожу, человек. Ты его сжёг. Я решил дать тебе ту же смерть. Хотя ты не достоин её. Но я добр, и великодушен. Как Господин.

Хуан почувствовал, что тот кусок мяса, который ещё утром был его телом, мощные руки взметнули в воздух, и швырнули далеко вперёд. Он упал на камни, и покатился по ним, теряя сознание от боли, ощущая неумолимый напор смерти.

Но ему не дали уйти так просто. Рука дракона остановила падение человека, и Хуан понял, что сейчас его заживо сожгут. Последней мыслью в умирающем мозгу было: «Увидеть! Увидеть свою смерть!»

– Дай… мне… тебя… увидеть!!! Рука на мгновение замерла.

– Ты хочешь меня увидеть, человек? Хорошо. Смотри.

Последний всплеск боли, когда с лица вместе с кожей содрали паутину… И Хуан увидел. Он увидел свою смерть.

На изуродованного человека гордо смотрел молодой дракон, которому было не больше восьми-девяти лет. Изумительное сложение и цвет могли бы сказать Хуану многое, но он просто не заметил их. Нет, умирающий человек смотрел в глаза дракону, и видел там только себя самого. Дракон не испытывал ни жалости, ни сомнений. Он просто НЕНАВИДЕЛ Хуана. И убивал того, кого ненавидел – ибо получал от ЭТОГО радость.

Сегодня, в разговоре с Дарком, человек познал неуверенность.

Сегодня, предвидя жуткие пытки, человек познал Страх.

Сегодня, почувствовав дыхание смерти, человек познал Ужас.

Но только сейчас, взглянув в глаза Дракона, человек познал себя самого.

Он ничего не сказал. Но в тот миг, когда тело его летело в огромный погребальный костёр, Хуан подумал:

«О Скай, твой сын превзошёл тебя во всём. Как и должно быть.»

Дым от тела Хуана Лавьяды поднялся к сумрачному небу, где его подхватил Вечный Ветер, и унёс на юг, подарив пилоту шанс узнать, куда летят тучи. Его никогда не интересовали такие глупые вопросы.

– Ты узнал, что хотел, Крылатый? – Ньяма стоял рядом с богом, и смотрел в костёр, где догорали останки Господина.

– Нет. Он не знал, где можно взять знания.

– Может быть, первый Господин ошибся?

Ветер поднял грозную голову, и наполнил свою могучую грудь холодным воздухом свободы.

– Не надо называть их Господами, Ньяма. Это просто люди.

– Ты прав, Крылатый. Ты прав.

Сзади из пещеры медленно подходили зорги, окружая костёр, и следя, как ветер относит искры на юг. Дарьяка посмотрел на Крылатого, и отвёл взгляд.

– Ветер… Этому ли учил нас Тьяса? – спросил он с тоской, вспоминая вопли Господина, и хруст, когда дракон один за другим ломал его пальцы.

– Нет. Тьяса учил меня, что жизнь устроена как скала. Вершина Скалы – это я. Я могу избирать себе любую жертву. Вы – это Основание Скалы. Вы не можете.

Молодой дракон помолчал, следя за языками пламени, столь напоминавшими своим цветом кровь. И добавил.

– Но я не хочу, чтобы так было. Я разрушу эту кровавую скалу.

Наступила тишина, и лишь завывал Вечный Ветер, с каждым днём всё усиливаясь, с каждой минутой все более охлаждаясь. Ветер нёс Зиму, и зорги невольно сгрудились тесной кучкой вокруг своего бога, и своего вождя, которые стояли плечом к крылу. Так стояли они, смотря в костёр, а над ними летели тучи, направляясь туда, откуда нет дороги домой. Совсем. И тогда Дарьяка тихо сказал:

– Для того, чтобы разрушить скалу – не нужно отрезать её вершину. Достаточно разрушить основание.

Ветер подхватил слова хмурого зорга, и унёс их туда, где, возможно, сейчас был Тьяса. Но они никогда не узнали, что сказал старик, услышав их. И сказал ли.

ГЛАВА 4

Сеньор Педро Граччи, доктор ксенозоологии, готовился закусить вкуснейшим бифштексом из нежного мяса дмьорга. Толстый, краснощёкий ветеринар сидел на застеклённой веранде своей гасиенды, смотрел кабельное телевидение, и скучал. Ему опротивела эта планета. И эти люди. Тупые, жалкие скоты, способные лишь заколачивать деньги. Все они вместе не стоят одного волоса с его головы. С головы, в которой мозгов больше, чем у десяти этих скотов разом.

Доктор вздохнул, и о обратил свои помыслы на приятное. Большой кусок бифштекса канул в его бездонное чрево, вызвав на лице отвращение.

– Мария! Иди сюда! Старая кухарка вошла на веранду, и недовольно посмотрела на Педро.

– Ты опять не одел солфетку! Раздражение доктора усилилось.

– Во первых, не СОЛфетку, а салфетку. А во вторых, ты не дожарила бифштекс.

– Да проклянёт нечистый твой лживый язык! – возмутилась женщина. – Да как можешь ты такое говорить!

– Молчи, жаба! Возьми эту дрянь, и выбрось! И принеси мне текилы!

– Жаба?! Ты это мне сказал? Ну, всё. – фартук полетел в голову доктора. – сам будешь жарить себе бифштексы, и заедать их СОЛфетками! С меня хватит! – возмущённая женщина повернулась к двери.

– Стой!

– Аста лависта, дон Педро.

Веранда содрогнулась от хлопка двери. Дон Педро от возмущения побагровел, и разразился такой речью на родном языке, что даже у гипнообучающего компьютера, его гордости и главного сокровища, завял бы процессор. Наконец, выговорившись, доктор замолчал, тяжело дыша, и пылая праведным гневом. Ну хорошо, жаба. Ты вернешься домой…

Словно специально, телесериал на экране прервался, и замигал огонёк срочного вызова. Доктор закрыл глаза, сосчитал до десяти, и открыл.

– Святой Франциск, кому не терпится?

Его пальцы коснулись заплывшей жиром кнопки на пульте, но экран остался тёмным. Анонимный вызов. Понятно…

Доктор потёр ладони. Аборт! Он гнусно захихикал. У него был свой излюбленный приём завершения операции… Пока пациентка под наркозом…

– Слушаю.

– Дон Педро? Это вы?

Странно, он никогда не слышал этого голоса. Судя по нему – мощный, здоровый мужчина… Интересно…

– Да, это я. Кто говорит?

– Я звоню от сеньора Идальго И Санчеса. Ему очень плохо. Нужна ваша помощь. Срочно. Педро страшно удивился.

– Идальго? Но это смешно! Я не врач, я ветеринар! Пауза. Потом голос невозмутимо продолжил.

– Дон Педро, сеньор Идальго говорил, что вы очень умный человек.

Теперь запнулся доктор. Хороший ответ, ничего не скажешь… Это пахнет контрабандой! С его подписью, как эксперта…