Чрезвычайные обстоятельства

— Чудные дети, миссис Иванс, — подтвердила Хизер.

— Хизер говорила, что они необычайно красивые, — добавил Брэд.

К замешательству Сэм, выражение лица у Веры заметно смягчилось.

— Они и впрямь хороши, не так ли?

— Да, действительно, — Брэд добавил себе еще острого соуса к блинчикам. — Но они не просто симпатяги. В них есть что-то такое, что не часто встречается, что-то «особенное», как говорит Хизер. Вера подхватила детскую тему.

— Я всегда считала их особенными. Мы с Дженетт не раз толковали об этом.

— Хизер интересовалась, не задумывалась ли Дженетт о том, чтобы сделать из них моделей для показа детской одежды? — Брэд подцепил на вилку кусочек блинчика. — Это может оказаться вполне выгодным делом.

— Ну нет, у них должно быть нормальное детство. — Но Вера тем не менее выглядела польщенной.

— Гм, очень мудро. Но, может, вы окажете нам с Хизер одолжение. Хизер так понравились детки, что она попросила Дженетт, чтобы Одри была на свадьбе младшей подружкой невесты, а Бренден нес колокольчик. Кэсси, конечно же, и без того будет нести букет. Но Дженетт отказала, опасаясь, что вместе дети могут причинить беспокойство...

— Мои внуки ни за что не причинят беспокойства! — воскликнула Вера, очевидно, позабыв о трех разбитых окнах, обезглавленной статуе гнома в саду и сломанных зубных протезах Дейва, которые обнаружили наполовину закопанными на заднем дворе.

— Не могли бы вы поговорить с Дженетт? — попросил Брэд. — Убедить ее разрешить детям принять участие в свадебной церемонии?

— О чем разговор, — Вера зарумянилась и просияла. — Дженетт уж больно перестраховывается...

Сэм с рассыпавшимися в прах надеждами откинулась на спинку стула. А ведь Хизер чуть было не взорвалась, в этом можно было не сомневаться. Если бы не Брэд.

Сэм взглянула на него, обнаружив, что он наблюдает за ней с чуть заметной улыбкой. Лишь только он заметил ее взгляд, как улыбка тотчас угасла, а лицо приняло непроницаемое выражение. Он откусил кусочек блинчика и вновь обратил свой взор на Веру, рассказывавшую Хизер об эссе Одри, отмеченном наградой, об удачном броске Брендена в корзину на недавних соревнованиях и о ведущей партии, которую танцевала Кэсси на уроках танцев.

С чего это у него такой довольный вид? — досадливо гадала Сэм. Она терпеть не могла это его выражение лица, будто говорившее: «Я прекрасно знаю, о чем ты думаешь».

Но больше всего ее раздражало то, что почти всегда так оно на деле и было. Но только не теперь. Если бы он заподозрил ее в попытке сорвать его помолвку, то пришел бы в ярость.

— Тебе точно не хочется больше блинчиков, Хизер? — с наигранной заботливостью спросила Сэм.

— Нет, спасибо, — ответила Хизер.

Как Сэм и рассчитывала, Вера обратила свой взор на тарелку Хизер.

— И это все, что ты ешь, Хизер? С тобой что-то не так? Ты ведь не страдаешь отсутствием аппетита?

— Нет, миссис Иванс, — ответила Хизер. — Все выглядит так аппетитно, но я снимаюсь в рекламе и режиссер велел мне сбросить пять фунтов.

— Я неодобрительно смотрю на то, что молодые женщины так мало едят. Это вредно. Разве мама не говорила тебе о последствиях плохого питания?

Брэд обнял Хизер за плечи.

— Мама не успела ее ничему научить, — тихо сказал он. — Она умерла, когда Хизер было всего двенадцать лет.

За столом воцарилась тишина.

— Мне так жаль, дорогая, — промолвила наконец Вера. — Трудно было без матери тебе и твоему отцу.

— И отец умер тогда же, — сказал Брэд. — Хизер была в отчаянии. Ведь так, дорогая?

Хизер, опустив взор, чуть заметно кивнула.

— Как это случилось? — поинтересовалась Вера.

— Авария, — Брэд глянул на Хизер, у которой дрожали губы. — Они возвращались домой из поездки по Восточному побережью, когда на машину напал бык, страдающий коровьим бешенством. Родители Хизер вышли из машины, чтобы попытаться успокоить животное, и погибли от его рогов.

Сэм нахмурилась.

— Коровье бешенство? Мне казалось, что такое только в Европе...

— Саманта! — воскликнула ее мама. — Ты обвиняешь Хизер в том, что она придумала эту ужасную историю?

— Я всего лишь спросила...

Все за столом смотрели на нее, будто это у нее было коровье бешенство.

— Извини, Хизер, — промямлила она. — У меня и в мыслях ничего такого не было.

Дейв с Верой уже вновь повернулись к Хизер. У Дейва в глазах стояли слезы.

— Хочешь гвакамоле?[2] — спросил он Хизер, подавая миску.

Хизер положила немного на тарелку.

— Бедная милая малышка! — У Веры в глазах тоже стояли слезы.

— Ее взяли к себе дедушка с бабушкой, — сказал Брэд.

Вера потянулась через стол и положила ладонь на руку блондинки.

— Слава богу, что у тебя хоть кто-то остался.

— Да, мне повезло, — пробормотала Хизер.

— Они старались изо всех сил, — сказал Брэд. — Хотя и были инвалидами.

— Инвалидами! Но... кто же ухаживал за ними?

— Хизер.

— Это самое малое, что я могла сделать, — чуть дрогнувшим голосом произнесла Хизер. — И меня это и вправду не тяготило. Если бы не они, меня бы отправили в приют. Хотя порой бывало и трудно ухаживать за ними, учиться и работать по ночам...

— Тебе пришлось работать? Но ведь ты же была совсем ребенком!

— Было очень трудно материально, — голос у Хизер чуть окреп. — К счастью, на вид я казалась старше и смогла найти работу в магазине. Конечно, приходилось одеваться в «секонд хэнде» и питаться макаронами с сыром, но зато мы были вместе.

Дейв тяжко вздохнул.

— Я дам тебе с собой несколько авокадо.

— Ты самая мужественная девушка на свете! — Вера потерла глаза. — Брэд, постарайся лучшим образом заботиться об этом ребенке. Она заслуживает этого после всего пережитого.

Хизер заслужила «Оскара», а не авокадо, подумала Сэм. Дейв с Верой попались на сказочку блондинки. Сэм готова была биться об заклад на свою любимую сумочку из воловьей кожи, что Хизер все выдумала, но понимала, что ей не поверят — разве только предъявить доказательства.

— Не беспокойтесь, она у меня будет жить, как принцесса, — заверил всех Брэд, с обожанием глядя на Хизер.

Сэм налегла на маисовую соломку. И как только преуспевающий бизнесмен может быть таким легковерным? Ей всегда казалось, что он довольно хорошо разбирается в людях. Он с ходу разобрался в некоторых ее прежних дружках, определив Пита как деспота, следящего за каждым ее шагом; Терри — как безвольного слюнтяя, Стюарда — как зануду-эгоцентрика. Почему же он так слеп в отношении Хизер?

Сэм принялась мешать соус соломкой, слыша вполуха, как мать вытирает слезы и сморкается.

— Может, быть актрисой на деле не так уж и плохо, — сказала Вера. — Но к счастью, тебе не придется работать, раз ты выходишь замуж. Брак и дети — самое чудесное, что может быть на свете, хотя некоторые, похоже, думают иначе.

Сэм бросила размешивать соус и настороженно посмотрела на мать. Конечно же, острый, как лазер, взгляд Веры был устремлен на дочь.

Сэм простонала про себя.

— Если бы Саманта угомонилась и вышла замуж, — продолжила Вера чуть резче, повторяя уже не раз сказанное. — Похоже, бесцельный образ жизни ее вполне устраивает.

— Мама...

— И то, как она меняет дружков.

— Мам...

— Как звали того, последнего? Того, которого ты пригласила на Рождество, когда вернулась из Европы. Жан-Поль? Что с ним?

Он настаивал на женитьбе, вот что с ним. Сэм заподозрила, что его больше интересует гражданство, чем она, однако не стала посвящать в это мать.

— Мама, я же сказала тебе, что хочу сначала сделать карьеру.

— Карьеру! Какую карьеру? Три годы проучилась в местном колледже, а все еще не решила. Продержись ты там, имела бы уже диплом бухгалтера.

У Сэм разболелась голова. Она нежно любила мать, но терпеть не могла, когда Вера впадала в ворчливое расположение духа. Она пыталась разобраться в себе, и вправду пыталась. Но все не получалось...

— Предназначение Сэм очевидно, — негромко произнес Брэд. — Она будет модельером.