Торжество любви

— А разве раньше было по-другому? Николас взглянул на Кайли.

— И это говорит женщина, которая недавно заявила, что ей всей жизни не хватит, чтобы навести порядок в моем доме.

Кайли прыснула.

— Мы, Фрейксы, всегда на высоте! Правда, моя дорогая? — спросил Николас у Мари. Та радостно заворковала, и он кивнул в ответ. — Я тоже так считаю, малышка. Сейчас мы попросим Кайли сварить гостье кофе, пока я тебя переодену и уложу в кроватку, потом я покажу ей дом, чтобы легче было освоиться.

Он посмотрел на женщин поверх темной головки ребенка. Лицо его светилось.

— У Мари в головке — кладезь полезных мыслей.

Войдя в кухню, Бетани ахнула.

— Кухню теперь не узнать!

— Пустяки, — проговорила Кайли из скромности, но выглядела очень польщенной такой похвалой. Она достала свежие розанчики с черничным вареньем и налила Бетани кофе. — Я очень рада, что вы приехали. Николас уже отчаялся найти няню для Мари.

— А почему вы не захотели заняться этим? — спросила Бетани.

Кайли усмехнулась.

— Я как мой отец — мне легче нянчиться со зверенышами, чем с детьми.

Бетани с наслаждением пила кофе маленькими глотками — он был крепкий и душистый.

— У меня большой опыт в уходе за малышами, а наша Мари — само очарование!

— В том-то и дело, что вы нашли к ней подход! — Она внимательно посмотрела на Бетани. — Мы с вами раньше нигде не встречались? Мне показалось, что я уже где-то слышала ваше имя. — Она задумалась и вдруг воскликнула: — Вспомнила! Вы Бетани Дейл, издаете журнал «Беби хауз». У моей бабушки в Трентеме магазин, в котором продаются изделия ручной работы, так я ей на день рождения подарила подписку на ваш журнал! Бетани напрягла свою память.

— А, «Приятные мелочи»! — вспомнила она название магазина. — Ваша бабушка рассылает заказанные миниатюрные вещицы по почте, да?

— Совершенно верно. Она шьет крошечные занавески, покрывала и коврики, а иногда делает малюсенькие абажурчики и прочие прелестные вещицы для коллекционеров кукольных домиков. Я слышала, вы закрываете свой журнал?

Бетани зачем-то стала помешивать кофе.

— На какое-то время. Как только у меня появятся средства, журнал начнет издаваться вновь.

— Так вы, поэтому согласились на предложение Николаса?

— Это одна из причин, — уклонилась Бетани от прямого ответа.

Но собеседница не унималась:

— А у Фрейксов разве не было кукольного домика?

Бетани от смущения заерзала на стуле.

— Мой дядя сам делал и коллекционировал кукольные домики. Он рассказывал мне, что видел такой домик здесь, в усадьбе Фрейксов, но его показывали только узкому кругу коллекционеров.

— Вы попросили бы Николаса, может, он сделает для вас исключение, — посоветовала Кайли.

— Попросить Николаса о чем? — поинтересовался Николас, входя в кухню. Он взял розанчик с черничным вареньем и посмотрел на девушек с явной заинтересованностью.

У Бетани тревожно сжалось сердце. Теперь Николас подумает, что именно она завела разговор о кукольном домике, несмотря на его нежелание говорить на эту тему.

— Так, ничего особенного, — сказала она, вставая. — Пойду, заберу свои вещи из машины.

— Мы говорили о журнале Бетани и вспомнили, что в вашей семье хранится кукольный домик, который вы никому не показываете, — неожиданно вмешалась в разговор Кайли. Бетани похолодела.

— Вам что, говорить больше не о чем? Зачем ворошить прошлое моей семьи? — И Николас вышел из кухни.

— Что я такого сказала? — недоуменно проговорила Кайли.

Бетани покачала головой.

— Нет, Кайли, вы тут ни причем, это из-за меня. — Пожалуй, даже хорошо, что она еще не занесла свои вещи, а то Николас, чего доброго, раздумает взять ее на работу, и придется возвращаться в Мельбурн.

Она как раз вынимала узел с постельным бельем, когда он неожиданно подошел к ее машине. Бетани замешкалась, на какое-то мгновение растерялась, потом выпалила:

— Что вы обо мне подумали?

— Что вы разгружаете свою машину. Или я ошибаюсь? — проговорил Николас.

— Вы подумали, что я несносная болтунья! Он метнул на нее сердитый взгляд.

— Я не говорил этого!

— Но подумали! Едва Кайли упомянула о кукольном домике, как вы рассердились.

Он бросил узлы обратно в машину.

Типичный мужчина, хочет взять на испуг. Что ж, она сумеет сохранить спокойствие. Но какой же он огромный! Широкие плечи, большие руки... Он производит ошеломляющее впечатление, особенно когда стоишь так близко, что невольно касаешься своими коленями его ног.

— Что-то не припомню, чтобы я рассердился, — сказал Николас, с трудом скрывая гневные нотки в голосе.

Она откинула голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза, напоминавшие по цвету свинцовые морские волны при шторме в девять баллов.

— Значит, вы очень правдоподобно разыграли злость всего несколько минут назад.

Он схватил ее за плечи.

— Вам известно, как я отношусь к этому кукольному домику, черт бы его побрал! Почему бы вам с Кайли не поговорить о погоде, как все нормальные люди? Или о величественной красоте гор, у подножия которых проходит шоссе из Мельбурна? В общем, о чем-нибудь нейтральном. Но нет! Не успели приехать, как завели разговор именно на ту тему, которой я стараюсь не касаться!

Бетани могла бы сказать в свое оправдание, что первой завела разговор Кайли, но решила не создавать ей лишние хлопоты.

— Вы не предупреждали меня, что это запретная тема! — разозлилась она. — Напротив, обещали дать мне интервью и разрешить сделать фотографии. Или вы отказываетесь от нашего уговора?

— Я выполню каждый пункт нашего договора, — процедил Николас сквозь зубы, — но когда — решу я сам. А пока попрошу вас вообще не касаться этой темы.

Его властный тон подавлял ее, плечи болели от его мертвой хватки.

— К чему такие предосторожности, Николас? Почему одно упоминание о домике приводит вас в ярость? Почему вы не хотите обсудить это спокойно?

Он тяжело вздохнул:

— Единственно, чего я не хочу, — чтобы толпы экскурсантов обивали порог моего дома.

— Тогда позвольте мне уехать, — проговорила она.

— Вы — другое дело. Вы единственная из женщин, кого Мари сразу признала.

Бетани попыталась выскользнуть из его рук.

— По-моему, Мари единственная, кто хочет, чтобы я осталась.

— Я тоже хочу, чтоб вы остались.

— Вы?! Но почему? Минуту назад вы спустили на меня всех собак из-за ерунды.

— Тогда, может быть, это прояснит ситуацию?

Он обнял ее и крепко прижал к себе. Его руки скользнули по ее плечам, он наклонил голову и нежно, но настойчиво поцеловал ее. Прежде чем она смогла понять, хорошо ли это и как ей на это реагировать, жаркая волна поглотила ее.

Страсть захлестнула ее с такой ошеломляющей силой, что колени подкосились, и она приникла к нему, почувствовав, что мир стал с невероятной скоростью вращаться, словно огромная карусель.

Бог знает, почему принято целоваться с закрытыми глазами, подумала она, быстро открыв их, но тут же закрыла снова, когда взгляды их встретились.

— У вас тоже глаза открыты, — прошептала она.

— Чтобы видеть то, что ощущаю. — Его губы — теплые и полные — едва не касались ее губ. — Таким образом, все мои пять чувств воспринимают полную картину происходящего.

А мои — в полном смятении, подумала Бетани. То ли потому, что поцелуй для нее стал полной неожиданностью, то ли из-за ответной мгновенной реакции. Единственное, что она ощущала, когда он выпустил ее из своих объятий, — головокружение. Он тоже очень взволнован, с удовлетворением отметила она. Первым пришел в себя Николас.

— Теперь поверили, что я тоже хочу, чтобы вы остались?

Бетани все еще была под впечатлением поцелуя и не успела собраться с мыслями.

— Вы всегда так настойчивы, добиваясь своего?

Николас с самодовольным видом посмотрел на нее, еще крепче обнял за плечи и, сминая тонкую ткань футболки, так сильно прижал к себе, что ей стало трудно дышать.

— Вы еще не знаете, какой я настойчивый, — прошептал он.