Страница 36 из 49
- Ну, гладиолусы - хорошие цветы. Большие такие…
- Сам ты большой! – не выдержал Гошка. – Пусть вон букет сделают с этой, губкой их флористической. В ней цветы неделю простоят, как свежие!
- А, что! – поддержал Димон. – Хороший вариант!
- Вы бы еще венок из искусственных розочек предложили… - злобно шикнул на них Кир. – Вообще не вянут!
-Не! Розочки не надо, гладиолусы и эти ваши икебаны – тоже!
Это уже подал голос из отдела с горшечными цветами Лешка. Он долго топтался вокруг кадки с огромным ветвистым фикусом, цокал языком, что-то мерил и только потом сказал:
- Его надо брать! У девчонок в квартире угол пустой у окна. Он там хорошо станет!
Сразу пять ошарашенных пар глаз уставилось на него. Даже продавщицы онемели от такой хозяйственности.
- Так, все пошли вон! Ждите на улице! – обратился Кир к друзьям, а потом развернулся к продавцам. – Милые дамы, мне белые розы, подлиннее, все, что есть, и быстро!
Через десять минут он стал обладателем тридцати пяти большущих белых роз. От их аромата очнулся Филя. Рыжая мордочка с сонными глазами высунулась из одеяла и громко чихнула.
- А этот что здесь делает? – удивился Кир. – Только не говорите, что он сам попросился с нами!
- Он здесь квартиру спасает… от хаоса! – уверенно заявил Леха.
- Мою машину вот никто не пожалел! - возмутился себе под нос Гошка.
- Рулюй уже! – ответили хором трое.
Место назначения показалось на горизонте. Все, кроме Кира, продолжали переговариваться о чем-то своем, травить анекдоты. Ему было не по себе.
Как мальчишка, нервничал, придумывал все новые и новые фразы, представлял встречу и не мог понять, как же его так угораздило. Жил себе еще две недели назад, припеваючи, бед не знал. Красивая любовница, спокойная жизнь и тут… Исцарапанный холодильник, рыжий вредный кот и такое волнение!
У подъезда друзья перекрестили ходока и отправили с Богом.
Глава 14. Часть 1. О гордых женщинах и отчаянных мужчинах
Грабовский по-хозяйски развалился в кресле. Спешить ему сегодня никуда не было нужно. Дома по-прежнему зверствовала теща, а несчастных студентиков он и так всех завалил на зачете. Пусть доучивают.
Вика истребителем носилась по дому. У девушек это почему-то называлась «генеральная уборка». Общие принципы он понял сразу, только вот зачем ее делать каждый день…
Хорошо хоть кавалер ее сегодня не появлялся.
Он ничего не имел против лысого. Одно в нем плохо – рост! При таких великанах профессору Грабовскому было некомфортно. Вроде простой комплекс, но уж чересчур высок был этот Лешка. Почти полметра разницы кого угодно заставят чувствовать себя лилипутом.
Василиса опять заперлась у себя в комнате и не впускала ни с плюшками, ни с книжками. Благо, в подобной ситуации они три года назад уже бывали, так что слишком больших неприятностей ожидать не следовало.
Вены она резать не станет из-за брезгливости, а сильно ядовитых таблеток в доме не было. Эти две дамочки вообще болели только ПМСом.
Утро по всем признакам можно было считать удавшимся, если бы в дверь не позвонили.
Достаточно было глянуть на хорошо проинформированную блондинку Вику, как вопрос о том, кто пришел, закрылся сам собой. Девушка, включив задний ход, скрылась в кухне и закрыла за собой дверь.
Грабовский остался сидеть. Он здесь не гость, не жилец и вообще… нету его здесь - для всех! А раз призраки двери не открывают, то пусть звонят!
Звонок у девчонок противный, долго сами не выдержат.
- Вика, открой двери! – послышалось из комнаты Василисы.
Вместо ответа Вика открыла на кухне кран и стала шумно греметь тарелками.
- Шурик, будь человеком, открой двери, - подался жалостливый голос из комнаты.
- Не, я так не играю, я к вам в мажордомы не нанимался. Сама открывай!
Василиса через секунду фурией вылетела из спальни. Все такая же зареванная, со спутанными волосами, в старой майке до колен, но злая. Вот эта злость профессору очень понравилась. Три года назад они с Викой ее две недели разозлить не могли.
Бросив на Грабовского и на кухню яростный взгляд, девушка двинулась к входной двери.
Когда оттуда показался гигантский букет белых роз, профессор пожалел, что презентовал дедушкину каску в музей Великой Отечественной войны. Сейчас этот головной убор был бы кстати…
- Здравствуй, Василиса, – только и успел сказать Кир.
- Батюшки, кто к нам пожаловал!
Девушка тут же схватила из его рук розы и, не долго думая, принялась лупить гостя.
- Подлец! Мерзавец! Предатель! Бабник! – она изо всех сил била его белоснежным букетом и с каждым ударом выкрикивала новое оскорбление. – Кобелина московская! Козел! Сукин сын! Предатель!
- Было уже… - уходя от новых ударов, обидчиво выкрикнул Кир.
- Ах, тебе новое подавай! И женщину в каждом городе новую, и оскорблять с фантазией!
- Васенька, милая, я с миром пришел...
Но девушка не останавливалась. Почти все цветы осыпались от жестоких ударов. На площадке лежал целый ковер из лепестков. «Это хорошо, что колючки срезаны!» - подумал про себя Кир, еле-еле увернувшись от нового шлепка.
- Господи, как ты мог? Я ведь, как дура, влюбилась, поверила, в Москву приперлась!