Мой муж Джон

История группы из Ливерпуля, штурмующей первые позиции в чартах, была во всех газетах, вместе с их фотографиями. Брайан с ребятами были воодушевлены успехом. Каждый из них тайно надеялся, что все это продлится еще некоторое время, если у них появится еще несколько новых хитов. Никто, однако, не был готов к тому, что произошло дальше. На их концерт 13 октября в лондонском концертном зале Palladium все билеты были проданы. Прямую телевизионную трансляцию концерта в обожаемой многими программе Sunday Night at the London Palladium в тот вечер смотрело пятнадцать миллионов человек. Тысячи фанатов осаждали кассы концертного зала на Арджил — стрит, пытаясь достать лишний билетик, подарки и телеграммы, адресованные «Битлз», пришли в таком количестве, что ими был завален выход на сцену, толпа на улице во время выступления группы так громко распевала их песни, что публика в зале едва слышала самих исполнителей, полиция у входа в зал в панике потребовала подкрепления и все равно с трудом сдерживала натиск орд истеричных тинейджеров.

На следующий день первые полосы газет пестрели статьями о вчерашнем выступлении. Чтобы дать определение царившим в зале и вокруг него истерии, крикам и рыданиям фанатов, падавших в обморок, клявшихся в вечной любви к «Битлз» и что есть силы рвавшихся поближе к своим кумирам, было найдено слово «битломания». Наблюдая за происходящим в Ливерпуле по телевизору, разглядывая потом опубликованные в прессе фотографии огромных толп, я не на шутку испугалась. Ведь Джона и остальных ребят чуть не раздавили, когда они пытались пробиться к машине. Что же это такое?..

Но это, как оказалось, было только начало. За следующие три года битломании суждено было охватить не только Великобританию, но и почти весь мир. Картина массовой истерии и неконтролируемых эмоций, вырвавшихся наружу, была беспрецедентна. Подобного не повторялось и после «Битлз». Даже мы, непосредственные участники событий, не верили своим глазам: людей словно захватило всеобщее безумие, ребята отныне не могли шагу ступить, чтобы не наткнуться на толпу поклонников. Большинство фанатов составляли девушки — подростки, однако складывалось впечатление, что быть причастными к «Битлз» хотят абсолютно все. Их упоминали в своих речах мировые лидеры; политики, заискивая перед избирателями, не забывали вспомнить о «Битлз»; люди всех возрастов и уровней дохода раскупали их пластинки.

После выступления в лондонском зале Palladium ребята дали несколько концертов в разных городах страны. Вокруг концертных залов, теперь уже неизменно, собирались истеричные толпы, проводившие ночи напролет в очередях за билетами. К концу октября «Битлз» отправились в пятидневное турне по Швеции, где молодежь безумствовала так же, как и в Англии. По возвращении в Лондон в аэропорту их встречала многотысячная толпа, несколько часов ждавшая их прибытия. Никто даже не заметил Мисс Мира, прилетевшую в то же время, а премьер — министр сэр Алек Дуглас Хоум никак не мог выехать оттуда на своем лимузине.

Еще через несколько дней «Битлз» выступили на крупнейшем эстрадном шоу года, Royal Variety, где в королевской ложе присутствовали королева — мать, принцесса Маргарет и лорд Сноудон. На том выступлении Джон произнес свою знаменитую фразу: «Те, кто сидят на дешевых местах, пусть хлопают в ладоши, а остальные могут просто потрясти своими драгоценностями». На следующий день его шутка была на первых страницах всех газет. За «Битлз» окончательно утвердилась слава очаровательных молодых нахалов. Даже такие тяжеловесы от прессы, как Times или Telegraph, которые никогда не опускались до публикации статей о поп — музыке, посвятили им не меньше места, чем таблоиды.

Вскоре ребята выпустили свой пятый сингл, I Want To Hold Your Hand. Количество предварительных заявок на пластинку к тому времени достигло миллиона, и снова сингл прямиком проследовал к первому месту в хит — параде.

Все это казалось им удивительным, необычным, смешным, странным, а порой ошеломляло и пугало. Вдруг они поняли, что без охраны им уже никуда пойти невозможно. То, что воспринималось раньше как само собой разумеющееся, теперь стало настоящей проблемой, например — зайти в паб, прогуляться по улице, заглянуть к кому — нибудь в гости. Посадка в машину и пробежка от одной двери до другой планировались отныне как сложная войсковая операция. Когда «Битлз» мечтали о славе и успехе, им такое даже в голову не могло прийти.

Я уверена, что давление, которому они постоянно подвергались, все больше укрепляло Джона в желании находиться рядом со мной. За входной дверью в дом он оставлял все это безумие и вновь превращался в нормального человека, чувствуя себя в привычной среде, в полной безопасности.

С первого по тринадцатое ноября Джон был в очередной гастрольной поездке, а тем временем ситуация в Хойлейке заметно накалилась: репортеры пронюхали, что он женат и имеет ребенка, и рыскали повсюду в поисках подтверждения информации. К счастью, соседи и друзья обеспечивали меня надежной защитой и периодически выставляли газетных ищеек за дверь, говоря, что все это неправда. Ко мне тоже несколько раз подходили и спрашивали, являюсь ли я женой Джона. Я обычно переспрашивала: «Джона — какого? Прошу прощения, но я не понимаю, о чем вы». Не раз мне приходилось прятаться в местном магазине, спасаясь от следивших за мной репортеров. Продавцы всегда любезно предоставляли мне возможность скрыться от преследования.

В декабре, когда Джона снова не было, я решила крестить Джулиана в приходской церкви, напротив нашего дома. Я ходила туда в воскресную школу, когда была маленькой. Церемонию тихим воскресным утром провел викарий Деверо. В церкви собрались только самые близкие: мамина подруга Фрэнсис Ривз с дочерью Жаклин, с которой я дружила с раннего детства, и мы с мамой и Джулианом. Самое примечательное, что я ничего не сказала Джону. Во — первых, мне не хотелось никакого балагана с прессой, а во — вторых, я знала, что идея с крещением ему не понравится. Для меня это было важно: я никогда не была излишне религиозной, но мне хотелось отдать дань семейным традициям. Джон же, как известно, всегда был против всякого рода традиций и условностей.

Вернувшись через несколько дней и узнав обо всем от меня, Джон сказал: «Я не хотел этого. На кой хрен ему нужно было креститься?» Я ответила, что, поскольку его не было дома, мне пришлось принимать решение самой и вообще это не имеет особого значения. Джон быстро успокоился и махнул на все рукой — его ненависть к конфликтам перевешивала недовольство христианским обрядом. Наши споры никогда не затягивались надолго: высказав свое мнение, мы оставляли тему. Если ситуацию уже не изменишь, считали мы, что толку из — за нее ссориться?

Я не думала о крестных для Джулиана, однако Брайан, узнав о нашем внутрисемейном событии, спросил, может ли он быть крестным отцом нашего сына. Нам с Джоном понравилась мысль о том, что у Джулиана крестным будет иудей, и мы с удовольствием приняли его предложение.

Как — то, выходя из дома с Джулианом, я наткнулась на вспышку фотокамеры прямо перед моим лицом. Нас застали врасплох: кто — то из журналистов выяснил, кем я являюсь на самом деле. На следующий день газеты опубликовали фотографии «тайной жены Джона Леннона и их ребенка». Понятно, что наше «разоблачение» меня несколько шокировало, но, с другой стороны, я почувствовала облегчение, ведь это означало конец притворству; не надо больше прятаться, укрываться и отпираться. Единственное, что меня беспокоило: не повредит ли случившееся карьере Джона? Но он был совершенно спокоен: «Тебе и раньше не надо было прятаться, Син. «Битлз» от этого хуже не будет».

Оказалось, что Джон был прав. Опасения Брайана по поводу женатого битла, как выяснилось, были необоснованными. Само собой, некоторые фанатки начали ревновать, однако большинство приняли и даже приветствовали мое существование, потому что прониклись обожанием к Джулиану. И уж конечно, их страстная любовь к Джону ничуть не ослабла.

Теперь последнее препятствие на пути к совместной жизни было устранено, и вскоре после Рождества мы с Джоном отправились в Лондон на выходные, собираясь подыскать себе какое — нибудь жилье. В ту поездку мы также навестили фотографа Боба Фримана, который фотографировал «Битлз» для обложек новых пластинок. Боб и его жена Сонни жили у Императорских ворот, неподалеку от Кромвелл — роуд. Они сказали нам, что квартира этажом выше в их доме сейчас свободна, и мы ухватились за идею переселиться в нее. Фриман свел нас с домовладельцем, и дело было сделано. За 15 фунтов в неделю в нашем распоряжении теперь была квартира с тремя спальнями. Мы переехали туда в начале января, захватив с собой кое — какую мебель, одежду и игрушки Джулиана. С нами приехала моя мама, чтобы помочь нам устроиться. В квартире были только кухонная плита, холодильник да обшарпанные стены, нужны были новая мебель и косметический ремонт. Пока дизайнеры преображали комнаты, я, толкая перед собой коляску с Джулианом, носилась между двумя огромными лондонскими универмагами Barker's и Derry and Tom's в Кенсингтоне, выбирая мебель, постельное белье, посуду, кастрюли и сковородки, подушки и занавески.