Мой муж Джон

Погода в тот день была ужасная. На дворе стоял август, но небо было понурым и серым; дождь, казалось, может пойти в любую минуту. Я молила бога, чтобы он не начался, по крайней мере прежде, чем я зайду в контору, поскольку зонтика с собой у меня не было. Когда мы приехали, Джон, Пол и Джордж уже нервно расхаживали взад — вперед по комнате ожидания. Они выглядели пугающе официально, в черных костюмах, белых рубашках с черными галстуками, единственном своем приличном одеянии, в котором можно было выйти в свет. Пол с Джорджем совершили над собой серьезное усилие, чтобы выглядеть соответственно ситуации, чувствуя, что их главная миссия в эти минуты — поддерживать Джона, сидевшего между ними с белым, как снег, лицом. Меня тронула такая искренняя готовность помочь, хотя их костюмы и лица естественнее смотрелись бы на похоронах: все трое были скованы и напряжены до предела.

Когда я зашла в помещение, Джон сразу вскочил, обнял меня, поцеловал и сказал, что я прекрасно выгляжу Тут кто — то пошутил по поводу их костюмов, и это в какой — то степени разрядило атмосферу: все начали хихикать, хотя и немного нервно. Следом за нами приехал мой брат Тони со своей женой Марджори. Они явились к самому началу, потому что отлучились с работы на время обеденного перерыва. Тони представлял на церемонии нашу семью и справился с этой задачей достойно, поддерживая и оберегая меня, как и полагается старшему брату Джон, конечно, тоже хотел, чтобы кто — то из его родственников был рядом, но, стараниями Мими, этого не случилось.

Через несколько минут после того, как все собрались, мы были приглашены в зал регистрации, где нас уже ждал чиновник, строгий и серьезный джентльмен. Как только мы предстали перед ним, собираясь принести обет верности и любви, вся ситуация вдруг приняла комический оборот: на заднем дворе дома напротив велись какие — то уличные ремонтные работы, и строители включили отбойный молоток. Шум в зале стоял просто невыносимый. Мы начали в недоумении переглядываться. Но регистратор и не думал прерывать церемонию. Нам не оставалось ничего, кроме как продолжить ее вместе с ним.

Затем последовал еще один курьезный момент: когда жениха попросили сделать шаг вперед, вместо Джона вышел Джордж. Однако ни эта невинная шутка, ни грохот за окном не могли смутить или тем более рассмешить строгого представителя государства: нам приходилось усилием воли делать серьезные лица, наклоняться к нему, чтобы расслышать вопросы, и выкрикивать ответы в полный голос. Пол, Тони и Марджори расписались в бумагах как наши свидетели, и через пару минут все вышли из зала. Вырвавшись на свободу, мы дружно расхохотались, исполненные облегчения, что все наконец закончилось.

Тони и Марджори обняли нас и вернулись к себе на работу. Мы переглянулись: и что теперь? Брайан предложил отобедать в ближайшем кафе Reece's.

Снаружи лило как из ведра. Мы бросились бегом по улице, смеясь над безумием и абсурдностью происходящего. Влетев в кафе, мы отстояли очередь за комплексным обедом, состоящим из супа, жаркого с курицей и эклера на десерт. Заведение не имело лицензии на торговлю спиртным, поэтому, усевшись за стол, мы чокались бокалами с водой, впрочем, нам и так было весело. Никакая церковная церемония с ее обрядами и всем прочим не сделала бы меня такой счастливой. Что касается Джона, то, несмотря на легкое беспокойство, которое ощущалось в нем, глаза его сияли гордостью и радостью, и это глубоко меня трогало. В Джоне как будто что — то изменилось: он стал женатым мужчиной и будущим отцом. И ему это нравилось.

Никто из нас тогда еще не знал об одном магически — странном совпадении: оказывается, череда событий вокруг нашей с Джоном свадьбы была практически полной копией того, что проделали двадцать четыре года назад его родители: они тоже расписались на Маунт — Плезант, пообедали в Reece's, и — точно так же, как нам — Мими неодобрительно цокала языком им вслед. Узнав об этом позже, я понадеялась, что Джулии и Фреду было тогда так же весело, как нам, и, самое главное, что мы с Джоном не расстанемся, как они.

Брайан расплатился за обед, по пятнадцать шиллингов на каждого, а потом объявил о своем подарке: он сказал, что жить в моей съемной комнате нам с Джоном будет не слишком удобно, что у него есть квартира, где он появляется довольно редко, и мы можем пользоваться ею — столько, сколько сочтем нужным. Джон посмотрел на Брайана с восхищением. Я пришла в такой восторг, что бросилась к нему на шею. Брайан, не привыкший к проявлению эмоций на людях, был несколько смущен, но очень доволен тем, что смог нас таким образом осчастливить. Никто из присутствовавших не знал об этой квартире Брайана. Он объяснил, что держит ее для редких встреч с клиентами, а больше мы и не спрашивали. Потом мы поняли, что она служила ему холостяцкой берлогой. Хотя Брайан по — прежнему жил с родителями, ему нужно было место, где можно вдали от любопытных глаз встретиться с партнером или просто побыть в одиночестве. То, что он отдал нам ее в подарок, было очень похоже на Брайана — тонкого и очень щедрого человека.

В тот же самый день мы переехали в квартиру на Фолкнер — стрит. Брайан помог мне собрать вещи, Джон тоже привез все необходимое от Мими. Вот уж чего точно не было у его родителей, когда они поженились: уютного гнездышка для начала совместной жизни. Нам же досталась со вкусом отделанная и полностью обставленная квартира на первом этаже, состоящая из спальни, кухни, ванной комнаты, гостиной и даже небольшого палисадника.

Вечером Джон с ребятами отправились на запланированный задолго до свадьбы концерт в Честере, а я решила остаться в нашем новом жилище, чтобы разобрать вещи до возвращения Джона. Когда он пришел домой, мы улеглись в кровать и, обнявшись, наслаждались компанией друг друга. Нам не верилось в такое счастье: раньше нам негде было проводить время вместе, не опасаясь, что кто — нибудь придет и застанет нас врасплох; в первый раз в жизни мы могли закрыть входную дверь и расслабиться, уверенные, что никто нас не потревожит. «Ну, миссис Леннон, и каково вам быть замужем?» — спросил меня Джон.

Мы были охвачены ощущением новизны и некоторой странности происходящего. Джон как — то сказал: это все равно что ходить в разных носках, и я прекрасно понимала, что он имеет в виду. Не успели мы свыкнуться с самой мыслью, как уже оказались женатыми.

Следующие несколько недель Джон был полностью занят делами группы — концертами и подготовкой к записи пластинки. У меня оказалась в распоряжении куча времени, однако я чувствовала себя так плохо, что делать все равно ничего не могла. Каждое утро я, как по часам, бежала в ванную, не совладав с тошнотой, а потом плелась со стонами назад в комнату. Квартира Брайана имела один серьезный недостаток: спальня была отделена от остальных помещений и проходить в нее нужно было через общий холл, куда выходили двери других жильцов дома. То есть кто угодно мог зайти с улицы в нашу спальню либо в гостиную, если только обе двери не были заперты на ключ. Когда мы были вдвоем, мы их не запирали, но, оставаясь одна, я все — таки делала это ради своей же безопасности. Ужасно неудобно, особенно когда тебя постоянно тошнит и надо то и дело бегать в ванную.

Когда Джон находился дома, нам нравилось играть в мужа и жену. Он нежно заботился обо мне на всем протяжении беременности, дарил цветы и приносил в дом разного рода забавные вещицы. Однажды, вернувшись с выступления, он сказал: «А ну — ка, закройте глаза, миссис Леннон, у меня для вас сюрприз». Джон настоял на том, чтобы я ощупала его подарок вслепую, прежде чем увидеть его. Это всего — навсего был старенький кофейный столик, но Джон радовался так, будто приобрел его в универмаге Harrods: «Это просто фантастика, Син, правда? Наш первый кофейный столик. Посмотри, медная чеканка, ручной работы, и всего — то за пятерку!» Несмотря на некоторые сомнения, я, конечно, не могла не сдаться перед этим натиском восторга.

Еду в доме готовила всегда я: Джон понятия не имел, как это делается, да и я, надо сказать, была довольно беспомощной кухаркой. Мои кулинарные способности ограничивались приготовлением сосисок с картофельным пюре, бутербродов с сыром или нашего любимого блюда — риса с говядиной под соусом карри, — которое я покупала в виде полуфабриката, разогревала и подавала с нарезанными сверху дольками банана.