Вдали от дома

— …а также отсутствие возможностей для развития, — дополнила Руфь последнюю его фразу, — да и стимулов, откровенно говоря, тоже. Не понимаю… неужто это Создатели так глупы и недальновидны? А может, просто их подопечные? Цивилизация, некогда прирученная Создателями?

— Скорее всего, подопечные, — с умным видом заключил Артур, — Создатели же не люди… даже не гуманоиды. Помните? Кай сказал, что принял человеческий облик только ради нас. Только за тем, чтобы для нас выглядеть привычно. Здесь же… смотрите: все заточено под человека. Да и лицо это…

— Трудно не согласиться, — сказала Руфь, — я от себя добавлю, что Создателям наверняка понадобился не один миллион лет, чтобы стать теми, кто они есть теперь. А никакая техника и никакие постройки столько не протянут. Так что… Артур, пожалуй, ты прав.

— Поддерживаю, — одобрительно молвил и Георгий Брыкин, — сейчас ты явил просто чудеса здравомыслия. Действительно: похоже, какие-то долбо… дураки получили от Создателей супертехнологию — и так бездарно ею воспользовались. Жаль, очень жаль…

— Слушайте! — воскликнул вдруг Санаев, сверкнув глазами, — а раз жаль — так как насчет такого предложения? Отрубить эти прогревалки и привести планету в норму. Чтобы джуны… или кто еще живет на ней, стали, наконец, развиваться.

— Беру свои слова обратно, — вздохнул Брыкин, — насчет здравомыслия.

А Руфь и вовсе ничего не сказала; только сморщилась от слов Артура.

— Недостаточный уровень доступа для отключения планетарной энергетической системы, — вынесло окончательный вердикт лицо.

— Что по-русски означает: «обломись», — хмыкнул Гога Хриплый, — а то ишь чего придумал: еще «Земли Санникова» нам тут не хватало… Ну да ладно; слышь, лицо, а другую технологию Создателей твои хозяева освоили? Перенос в другие миры, например?

— Система сверхпространственной эвакуации активирована, — с готовностью отвечало лицо.

А затем, мгновение спустя, прямо из стены вырос черный куб — как видно, бывший ключевым устройством в вышеупомянутой системе сверхпространственной эвакуации.

— Замечательно, — довольным голосом произнесла Руфь, водрузив на артефакт Создателей уменьшенную его копию, — а теперь… как насчет пожелать нам доброго пути?

Фраза, услышанная в ответ, заставила слегка покраснеть даже Брыкина — не говоря уж об Артуре и Руфи. Судя по всему, древние обитатели Тропического Рая и впрямь получили эту технологию «с чужого плеча». В противном случае бы они не делали ключевую фразу для активации столь неприличной. Не перестарались бы так.

С другой стороны, «наслаждаться» величием и могучестью местного говора всем троим пришлось считанные секунды.

6-27 апреля 2012 г.

Территория Хаоса

Темнота не была кромешной: временами ее нарушало тусклое зарево — бледное, холодное и какое-то робкое. В его дрожащем свете проступали смутные силуэты деревьев, давно лишенных листвы и оттого похожих на чудовища; на неведомые чудовища с множеством тонких щупалец и скрюченных когтистых лап.

Затем все возвращалось на круги своя: сияние гасло, и воцарялась непроглядная темень, а неестественная тишина очень скоро уступала место целому букету звуков. Разные были эти звуки; разные — и в то же время схожие между собою своей обрывочностью, непредсказуемостью и неожиданностью. Ну и, конечно же, чувствами, которые все они вызывали у услышавших их людей.

Хотя вернее было бы сказать: «чувством»; одним чувством, имя которому — страх. Смутный, гнетущий страх, более всего похожий на что-то невидимое, но такое ощутимо холодное и липкое… Страх, над которым не грех было бы и посмеяться… но только при условии, что оный насмешник сидит на диване, у себя дома, в уютной и светлой комнате, а не блуждает по темному лесу.

Хрустнула ветка, зашуршала земля — неужели под чьей-то ступней?.. Истошный вопль донесся откуда-то из глубин леса… Но это еще ничего: добро, хоть этот вопль походил на человеческий. Кроме него в этом жутком месте частенько можно было услышать и басовитый рев, и протяжный вой, и совсем уж запредельный визг, от которого закладывало уши. А еще — скрип; отвратительный деревянный скрип, достойный не то старой телеги, не то избушки на курьих ножках, а может и последнего солдата Урфина Джюса. Вариантов можно было найти много, на любой вкус и воображение… вот только никакое воображение не в силах было подсказать ничего обнадеживающего.

И вновь вступала в свои права тишина, вновь загоралось блеклое зарево, и в его мертвенном свете перед глазами любителей лесных прогулок представали новые сюрпризы. Или «новые-старые», ибо ассортимент увиденного не отличался ни широтой, ни, тем паче, оригинальностью. Всегдашние сухие деревья, ветки-лапы возле самой головы, черные букашки, незнамо откуда взявшиеся и шустро снующие по рукам. Но и этого хватало — чтобы внести свою, приличную лепту в копилку царящего здесь ужаса.

Шепотом и без устали матерился Георгий Брыкин. Не оставлял без внимания эту область «великого и могучего» и Артур Санаев — вот только делал он это громко и эпизодически: лишь в ответ на очередной фортель леса. И только Руфь Зеленски оставалось молча стиснуть зубы, а когда не получалось — разве что вскрикивать или шипеть как напуганная кошка. Ибо ни мата, ни даже богатого набора ругательств родной язык девушки так и не породил.

Но в одном все трое были единодушны: они понимали, что находиться на одном месте уж точно не имеет смысла. Потому и шли… не важно, куда. Страх гнал путников то в одну, то в другую сторону: на свет или шорох ветерка; страх заставлял бестолково метаться и кружить на сравнительно небольшом пятачке. Вновь и вновь возвращаясь туда, где они вроде бы уже проходили.

Спасение пришло столь же внезапно, как и все, что происходило в этом кошмарном лесу. Очередной визит тусклого света явил взорам путников не только надоевшее уже зрелище облетевших деревьев, но и силуэт человека. Высокого человека, идущего мимо — причем, идущего совсем не далеко от злосчастной троицы.

Впрочем, мгновение радости сменилось настороженностью: очень уж уверено, по-хозяйски ступал незнакомец по лесной земле. Очень уж спокойным он выглядел посреди этого места — в коем спокойствие казалось столь же неуместным, как школьная экскурсия по минному полю. Не добавлял оптимизма и предмет, похожий на палку; его человек нес за спиной, и едва ли этот предмет был чем-то иным, кроме оружия.

Все это понимали и Руфь, и Брыкин… чего не скажешь об их товарище по несчастью. Тот не стал ни выжидать, ни взвешивать все «за» и «против» — он просто окликнул незнакомца. Прозвучал при этом голос Артура одновременно нетерпеливо, жалобно и даже как-то плаксиво:

— Добрый человек! Помогите! Мы заблудились!

В этот момент Хриплый едва удержался, от того чтобы заткнуть ему рот… а то и вовсе оторвать голову за ненадобностью. А вот незнакомец не преминул обратить на всех троих внимание. С минуту он стоял и молча разглядывал незадачливых путников, а уж затем снизошел до слов.

— Понятно, что заблудились, — молвил он спокойным, а в некоторой степени даже приятным голосом, — другого от людей в этом месте вообще-то ожидать трудно.

На последней фразе в голосе человека послышалась даже легкая усмешка.

— …если, конечно, вы — не очередной фокус Леса, — незнакомец словно бы размышлял вслух, — хотя… с другой стороны, куда ему — такие сложные фантомы создавать.

— Вы нам поможете? — робко осведомилась Руфь.

— Смотря в чем, — кивнул, но счел нужным уточнить странный человек, — выбраться из Леса — это пожалуйста. Меня не затруднит. Главное: идите туда же, куда и я; слушайте, что я вам говорю и делайте, что говорю. Ну а дальше… дальше вы уж как-нибудь сами. Согласны? Тогда вперед.

И, не дожидаясь ответа троицы непрошеных попутчиков, он решительно зашагал в прежнем направлении: на ощупь отодвигая ветки, переступая через поваленные стволы и выступающие корни; с хрустом попирая ногами сухие кустики. Брыкин, Руфь и Артур едва поспевали следом.