Страница 47 из 61
Оставшись без маски, Линдберг предался невеселым размышлениям по поводу того, что ему теперь делать и удастся ли вообще выбраться из этой норы. Ведь возвращаться придется почти вслепую. Подводный пловец без маски — все равно что сова, выгнанная из лесу в летний солнечный полдень…
Еще одна неприятная неожиданность: разорван гидрокостюм. На спине красовалась обширная прореха. Однако это не так страшно, как первое. Придется лишь насквозь промокнуть и продрогнуть.
Успокоившись, Линдберг достал фотоаппарат и неторопливо, кадр за кадром, отснял всю пленку и тщательно запаковал ее. Все готово. Можно отправляться в обратное плаванье. Линдберг повернулся лицом по направлению к сифону, немного проплыл, нырнул и медленно пополз к смутно виднеющемуся под водой входу в каменную трубу. К счастью, возвращение оказалось не таким сложным и опасным, как могло бы случиться. Линдберг довольно уверенно преодолел уже знакомый путь и быстро выбрался на поверхность озера, где его, не скрывая тревоги, поджидали товарищи.
Отремонтировав костюм и высушив одежду, Линдберг нагрузился свежим баллоном со сжатым воздухом, надел новую маску и в третий раз двинулся через проход, ведущий во внутреннюю пещеру. Но, проплыв метров сто, Джон внезапно почувствовал сильное головокружение. Двигаться становилось все труднее. Решив не искушать далее свою судьбу и не подвергать себя понапрасну грозной опасности, пловец возвратился назад.
Впереди его ожидали новые приключения под водой.
Гораздо более трудное испытание выпало на долю Кусто и Фредерика Дюма при обследовании грота Воклюз. Оба аквалангиста едва-едва не поплатились жизнью за свою любознательность…
Менее счастливо закончилось путешествие с аквалангом их соотечественника Дюфура, бесстрашного исследователя подземного мира. Он погиб от таинственной болезни (которую знаменитый Норберт Кастере назвал гидрошоком) при форсировании сифона Гуэйди-Эр…
Иной читатель уже привык к тому, что в рассказах о странствиях спелеологов непременно упоминается о полчищах летучих мышей, сталактитах и сталагмитах, иногда о находках обломков кухонной утвари и следов пиршества, оставленных здесь первобытными «экскурсантами» и даже о настоящих картинных галереях, как, например, в подземелье Могура в Болгарии. Но что неожиданного может встретить исследователь с аквалангом?
Вот что произошло недавно у восточного побережья Сардинии в Средиземном море.
Как-то рыбаки проплывали у самого берега острова и были несказанно удивлены, вдруг заметив неподалеку от своих лодок усатые морды тюленей.
Загадку разгадали натуралисты с аквалангами. Спустившись в море, они вошли в подводную пещеру. То, что они увидели, поразило ученых. В подводном озере разместилась целая «республика» монашьих тюленей. Монашьи тюлени — одно из самых редких на земном шаре животных. До сих пор во всем мире было известно всего несколько пар этих ластоногих.
Территория «тюленьей республики» оказалась невелика. Длина подводного озера — семьсот, а ширина около ста метров. Здесь, охотясь за рыбой, заплывающей в их владения, и жили усатые затворники, лишь изредка выходя «в свет».
Несколько труднейших путешествий по подземным озерам выполнили советские аквалангисты.
…В один из летних дней на перроне Курского вокзала в Москве появилась ничем на первый взгляд не примечательная компания молодых, атлетически сложенных парней.
Однако, кто они? Обычные отпускники, отправляющиеся на отдых к Черному морю?
По репликам, по костюмам, по необычно тяжелым чемоданам можно было заключить, что их волнуют иные заботы.
В дальний путь отправлялся сводный отряд, объединивший под своими знаменами аквалангистов Морского клуба Московского авиационного института и «подземных восходителей» из Московской секции спелеологов.
Экспресс, которым следовали молодые искатели, остановился задолго до того, как показались лазурные воды южного моря. В задачу отряда входили исследование и топографическая съемка затопленных водой подземных галерей в пещерах Крыма.
Даже видавшие виды аквалангисты, какими считались В. Бровко, А. Никитин, Ю. Плотников, П. Сотников, зачесали затылки, когда увидели, сколь сложны будут погружения.
Едва ли найдется аквалангист-моряк, который отказался бы от опыта, приобретенного им в спелеологических плаваньях — самом тяжелом и опасном виде подводных странствий с аквалангом. Погружения в затопленных пещерах — в кромешной тьме, в ледяной воде, в тесноте, ощетинившейся сотней острых каменных выступов, — требуют особенно тщательной подготовки, осмотрительности в действиях и семь раз продуманной организации работ.
Первым благополучное путешествие в подземельях источника Алешина вода, у деревни Краснопещерное, совершает Бровко.
Спустившись в запруженную водой пещеру, Бровко обнаружил скрытый ниже уровня подземного озера узкий длинный коридор-сифон. Пройдя из конца в конец этот пещерный капилляр, Бровко попал в новый грот.
Неподалеку чуть светлым пятном зияло еще одно отверстие — вход в другой затопленный сифон. Хорошо бы и там побывать! Однако из-за сильно взмученной воды и полной потери видимости в ней — еще один бич «пещерных подводников»! — от этой затеи пришлось отказаться.
Исследователи пещер были одеты в сухие гидрокостюмы и вооружены дыхательным аппаратом «Подводник» со шлангами, для прочности армированными стальной проволокой. Снаряжение дополняли электрический водолазный фонарь, компас (питомцы МАИ предпочитали пользоваться авиационным компасом) и страховочный трос длиной около пятидесяти метров, который одновременно служил телефоном — подергивая его, можно было передать несколько основных сигналов, — а также помогал при лазании через камни и служил путеводителем при возвращении на поверхность.
Следующий на очереди спуск — в пещеры Кизил-Коба. Уже не один год работала здесь Карстовая экспедиция Академии наук Украинской ССР. Почти все подземные галереи и дворцы Кизил-Коба были основательно изучены и нанесены на карту. «Белыми пятнами» оставались только сифоны и другие полости, недоступные для спелеологов.
Проведенные ранее украинцами исследования с окрашиванием воды подтвердили предположение ученых о том, что в пещерах скрыто несколько неизвестных подводных ходов. Был даже составлен вероятный план их.
Аквалангисты прежде всего занялись сифоном, расположенным в подземном холле, названном Академическим залом. Жерло сифона находилось примерно в трехстах метрах от входа в пещеру. Пробраться сюда самим и доставить снаряжение оказалось столь же трудным делом, как штурмовать горный пик.
Путь преграждали обвалившиеся глыбы, больно задевали плечи и головы путников сужающиеся ходы. Кое-где приходилось пробираться сквозь густую грязь или же кланяться, чтобы не удариться о свисающие сверху острые выступы скал. Очень труден был переход через Горло Шаманского — узкий зет-образный излом.
Чтобы не повредить и не загрязнить легочные автоматы аквалангов, их снимали и бережно перебинтовывали. Каждый акваланг несли двое. Если падал один аквалангист, другой спасал прибор от удара. Надо сказать, что, строго соблюдая предосторожность, удалось благополучно пронести все оборудование. В дальнейшем не стали разбирать акваланги, а только тщательно пеленали их.
В левом крыле Академического зала лежало небольшое озеро, заканчивавшееся сифоном, уходящим в глубь земли. Отсюда аквалангисты и начали свои изыскания в пещерах Кизил-Коба.
Очень удобным для спуска оказался правый берег подземного озера. Первый аквалангист облачается в гидрокостюм и, взяв страховочный конец, уходит в воду. Сифон с пологим дном. Это облегчает продвижение. Так удается пройти тридцать метров. Затем свод пещеры сильно сузился, пришлось возвратиться назад.
Следующим на пути аквалангистов оказался сифон с загадочным названием «Трехглазка». Исследования шли своим чередом…