Страница 45 из 61
Счастливая рекордсменка дала это интервью советскому журналисту Валерию Волкову — собственному корреспонденту газеты «Комсомольская правда».
— Прощаясь, — вспоминает Валерий Волков, — Джулиана отколола от костюма значок «Комсомольской правды», который побывал с ней на сорокапятиметровой глубине.
В СССР подобные соревнования — погружение без дыхательного аппарата на большую глубину, а также ныряние на максимальную дальность как для женщин, так и для мужчин — запрещены.
Любопытны рекорды на длительность пребывания без акваланга на небольшой глубине. Так, аквалангист Жак Медина из Алжирского клуба подводных охотников пробыл под водой, задержав дыхание, 3 минуты 41 секунду. Еще до появления акваланга австралиец Бюмонт продержался под водой 4 минуты 30 секунд.
Соревнование в глубинах продолжается…
В пятницу 23 сентября 1966 года в путешествие через Ла-Манш, из Франции в Англию, отправилась группа бельгийских пловцов, одетых в маски со шноркелями — дыхательными трубками. Самому молодому участнику проплыва было двадцать лет, самому старшему — пятьдесят. Для защиты от холода каждый из спортсменов оделся в непромокаемый гидрокостюм.
Кросс начался рано утром и закончился вечером того же дня в Дувре. Благополучно финишировали шесть из семи стартовавших на континенте пловцов.
Особое место в искусстве глубоководных странствий принадлежит свободному всплытию без акваланга. Пловца интересует не погружение, а лишь экстренное и благополучное возвращение на поверхность.
Свободное всплытие нередко оказывается единственным способом спасения людей, терпящих бедствие в глубинах. Несчастный случай может произойти и с аквалангистом, аппарат которого неожиданно вышел из строя, и с экипажем подлодки, потерявшей управление.
Первым более века тому назад свободное всплытие с подлодки испробовал Вильгельм Бауэр — капрал баварской конной артиллерии.
Бауэр построил подводное судно и в декабре 1850 года, покинув гавань Киля, направился в открытое море. В то время датчане сильно допекали немцам, устраивали набеги на портовые города и поселки и не давали проходу вражеским кораблям.
Рассказывают, датские моряки, встретив таинственное судно, всплывшее из воды, сняли блокаду и в страхе бежали. В следующем году Бауэр снова вышел в море. Однако второй рейд против датчан оказался не таким удачным, как первый.
Для погружения «Морского ныряльщика», как называлась эта лодка, открывали балластные цистерны. Они заполнялись забортной водой. Однако нужный наклон при погружении создавал твердый балласт, передвигаемый в помещении лодки. Едва «Морской ныряльщик» покинул берег, этот груз неожиданно сорвался, и корабль, резко клюнув кормой, пошел ко дну.
Лодка тяжело ударилась о грунт и легла набок. Впадина, куда угодил «Морской ныряльщик», на беду оказалась довольно глубокой, около двадцати метров. Почти все механизмы были разбиты. Корма лодки оказалась буквально вплюснута внутрь. Из-за сильного удара о дно и большого давления окружающей воды, клепаный корпус лодки начал медленно разрушаться. Сквозь швы и трещины стали пробиваться струйки воды.
Вместе с Вильгельмом Бауэром на борту «Морского ныряльщика» находились матросы Витт и Томсон, которые вручную вращали гребной винт подлодки.
Все трое сохраняли хладнокровие и прежде всего попытались продуть балластные цистерны. Но те уже не действовали. О всплытии лодки нечего было и думать.
Призвав на помощь свои познания, вспоминая все, что ему было известно о давлении, Бауэр пришел к такому выводу: спастись можно, надо только набрать полные легкие воздуха и медленно всплыть. Однако открыть выходной люк, откидывающийся наружу, на глубине, где давление достигло трех атмосфер, оказалось безнадежным делом. Конечно, эту трудность можно было бы преодолеть, если накачать в лодку воздух. Тогда внешнее давление сравнялось бы с внутренним, и люк без труда открылся бы. Но запасы сжатого воздуха были уже израсходованы.
Поразмыслив далее, артиллерийский капрал отдал приказ затопить лодку.
— Надо впустить воду, — сказал он, — море само сдавит воздух в лодке, мы откроем люк и выбросимся наверх.
Но Витт и Томсон, до сего времени державшиеся мужественно, на сей раз насмерть перепугались и отказались подчиниться призывам своего капитана. Они имели весьма смутные представления о физике. Идея Бауэра им показалась самоубийством. Долго еще убеждал их Бауэр, доказывая, что это единственная возможность спастись, а сидеть сложа руки — тоже неминуемая смерть.
Тем временем наверху забеспокоились. С подплывших кораблей попытались было подвести под лодку якорь. Бауэр видел, как замаячили перед иллюминатором звенья тяжелой цепи, ежесекундно грозя разбить стекло. Надежды, что удастся подцепить тридцатисемитонную махину лодки и благополучно извлечь ее на поверхность, были более чем сомнительны. Деятельность «спасателей» испугала Бауэра, но остановить, предупредить их он никак не мог. Удары цепей делали свое разрушительное дело. Подходил к концу и кислород. Дышать становилось все труднее.
Четыре часа подряд убеждал капитан охваченную паникой команду. Наконец Витт и Томсон открыли кингстоны. Хлынула вода. Она дошла до колен, добралась до пояса…
Люк легко открылся. Первым покинул лодку Томсон. Потом, окруженный воздушным пузырем, выбросился Витт. Вслед за ними, прежде чем успела захлопнуться крышка, выскользнул Бауэр. Как и подобает капитану, он оставил свой корабль последним.
— Мы выскочили, как пробки от шампанского! — вспоминал об этом случае Бауэр.
Радостными криками встретили их стоявшие на палубе моряки.
Что касается «Морского ныряльщика», то его удалось поднять только тридцать шесть лет спустя. В 1887 году спасенную лодку торжественно поместили на плацу Кильской военно-морской академии. «Морской ныряльщик» превратился в корабль-памятник.
Первым, кому удалось спастись через торпедный аппарат, не пользуясь какими-либо дыхательными приборами, был лейтенант Кеннет Уайтинг. Это случилось в Тихом океане, у Манилы, где полвека назад погибла американская подлодка «Порпойз».
Свободное всплытие поневоле с весьма порядочной глубины выполнил Раймон Колль — участник экспедиции «Преконтинент-два». Это случилось при одной из аварий с «Ракетой» на рифе Шааб-Руми в Красном море. Электрики «Преконтинента» Жак Ру и Пьер Сервело, а с ними Раймон Колль вызвались сделать ремонт под водой. Ру и Сервело забрались в верхний отсек «Ракеты» и уже было восстановили нарушенную телефонную связь с «Морской звездой». Вдруг домик, где находились ремонтники, закачался, послышался рокот уходящего воздуха и «Ракета» поползла вниз… Крутой откос уходил на триста пятьдесят метров. Ру успел выскочить и теперь с ужасом наблюдал за падением «Ракеты», увлекшей двух его товарищей…
Колль работал снаружи домика. Когда «Ракета» накренилась, его акваланг внезапно заклинило, и Колля понесло вместе со всеми.
На счастье, падение «Ракеты» вскоре прекратилось. Она застряла между выступами откоса на глубине около пятидесяти метров. Колль перерезал ремни, связывающие его с аквалангом, и устремился к поверхности. Через несколько минут спустившиеся под воду Альбер Фалько и Жан Алина вызволили из западни и Сервело. Он был жив и невредим.
Словом, это действительно заманчиво: подняться с большой глубины в течение считанных секунд, превратясь в «подводный аэростат».
Обычно аквалангисты, и то самые опытные, позволяют себе свободное всплытие с глубины, не превышающей сорока метров. Аквалангист делает глубокий вдох, наполняет легкие воздухом под давлением, соответствующим внешнему давлению моря, где он сейчас находится, и, оставив акваланг на дне, начинает равномерный подъем. По мере приближения к поверхности воздух в груди постепенно расширяется, и пловец постепенно стравливает его, освобождая свои легкие.