Страница 27 из 61
Во время первых визитов Майко и Пепе под воду рыбы в страхе рассыпались от них, как от хищников. Но уже в следующую ночь отношения улучшились, океанавты завели несколько подводных знакомств. Пепе даже удалось приласкать какую-то маленькую рыбку.
Годом раньше недалеко от тех мест, где сейчас обосновалась обсерватория «Карибское море-один», разбил лагерь один из отрядов совместной советско-кубинской морской экспедиции. Группу советских океанографов и возглавил профессор В. П. Зенкович.
«Рыба на рифах ходит так густо, — писал он далее, — что стрелять порой можно не целясь и без промаха… Рыбы, живущие на рифе, — это целая радуга цветов и невиданная причудливость форм и узоров. Большинство из рыб плоские, но они не лежат, как камбалы, а стоят торчком. В случае опасности им ничего не стоит уйти в промежутки между коралловых ветвей, и никакая барракуда их оттуда не вытянет… Вот рыба собака. Она украшена продольными черными и зелеными полосами. Свое название она, вероятно, получила за удлиненное рыло с выдвинутыми вперед зубами, которые сходятся, как створки пинцета. Целыми днями она откусывает отростки коралловых полипов. Обломишь ветку, и рыба собака буквально набрасывается на свежие ткани коралла… А это так называемые коралловые щетинозубы. Лимонно-желтая рыба с черным тонким орнаментом. Несколько штук с туловищем наполовину оранжевым, а наполовину ярко-лиловым. Есть даже алая с зелеными плавниками. Плавники у щетинозубов большие, как опахала, и очень нежные. Им не приходится метаться, прячась от хищников. Одно легкое движение — и щетинозуб под защитой „оленьих рогов“. Поэтому так нежны и причудливы их формы. Этих рыбок хочется назвать орхидеями рифа».
Таков был волшебный мир коралловых предместий «Карибского моря», где поселились Майко и Пепе.
17 июля, 4 часа 30 минут. Недавно ушел Кастельяни, наш врач. Он тщательно осмотрел нас обоих. Наш врач очень старательный человек.
Через окно я вижу Йозефа, он вышел поплавать, а я остался в доме.
Присмотр за здоровьем океанавтов возлагался на врача-физиолога Кастельяни. Еще в самом начале эксперимента он попросил у Пепе и Майко автографы и заставил решить несколько тестов. Сейчас он снова повторял свои наблюдения. Никаких изменений не произошло, ни в образе мышления, ни в координации движений, ни в мускульной силе. Врач остался доволен, океанавты тоже. Почерк был твердым, ответы на вопросы следовали так же быстро, как и прежде, на поверхности.
9 часов 30 минут. Уже вечер. Мы выходим из дома за образцами. Морская ночь гораздо темнее земной, и пространство под водой кажется безграничным. Но вокруг ничего, только ты и это безмолвие.
10 часов 10 минут. Мы снова в доме. В море все было спокойно и очень красиво. Никогда в жизни не видал таких красок. Я взял образцы планктона и личинок рыб, а также несколько видов мальков. Мы немного поплавали и пошли спать.
По официальному распорядку дня экипаж «Карибского моря» трижды в сутки покидал свое пристанище. Для страховки океанавтов в дневное время к ним через каждый час спускались аквалангисты. Они проверяли состояние подводного дома, наблюдали за действиями самих океанавтов. По ночам поочередно спускались военные водолазы, экипированные в мягкие скафандры со шлемами.
День третий.
9 часов 30 минут. Мы только что проснулись, спал я хорошо. А вчера вечером чувствовал себя усталым.
Чех и кубинец избежали тех недугов, которые когда-то мучили обитателей «Диогена». Однако некоторые записи Майко несколько напоминают признания Альбера Фалько. Вот, например.
12 часов 30 минут. Мне уже надоели и вопросы и сами корреспонденты. Хочется, чтобы все оставили нас в покое…
На кораблях, сопровождающих океанавтов, особенно на «012», постоянно толпилось много народу. Кубинская и чехословацкая пресса с пристальным вниманием следила за ходом эксперимента. Внимание журналистов становилось порой утомительным, и океанавты не всегда с охотой отвечали на их вопросы.
Но, пожалуй, самым смелым и находчивым оказался корреспондент Гаванского радио Хосе Вивес. Чтобы взять интервью у океанавтов, он сам спустился в подводную обсерваторию, предварительно обвязав микрофон магнитофона нейлоновой тряпкой. От микрофона на палубу корабля тянулся удлиненный шнур. Вивес неожиданно, как снег на голову, «свалился» в жилище океанавтов, а тут уж ничего не поделаешь — пришлось принять гостя.
Но давайте снова вернемся к дневнику Монтаньеса.
2 часа. Пойду в воду, отдохну.
5 часов 40 минут. У нас опять был врач, он находит нас вполне здоровыми.
8 часов 50 минут. Мы снова выходим в воду для сбора образцов…
10 часов 30 минут. Мы пробыли в воде довольно долго, я почувствовал холод. Это, очевидно, потому, что я не надел костюма.
Я долго наблюдал за жизнью моря ночью. То здесь, то там вспыхивали и гасли бесчисленные маленькие огоньки. Звездное и лунное сияние не в силах пробить 20-метровую толщу вод. Единственный источник естественного света в ночных глубинах — масса планктона. В этом призрачном свете изредка проплывали какие-то незнакомые фосфоресцирующие рыбы…
Свечение — одно из величайших таинств Мирового океана. Некоторые планктонные животные, несмотря на свои крохотные размеры, светят настолько ярко, что можно обойтись без электрического фонаря. Если посадить в стеклянную банку хотя бы дюжину таких существ, они будут излучать столько света, что можно заняться чтением газеты. Свечение особенно эффектно при небольшом волнении. Иногда бывает так много планктона, что кажется, будто загорелось все море.
Еще очень многое неизвестно в жизни этих таинственных, флуоресцирующих скитальцев. Жизнь в морских глубинах настолько занимательна и загадочна, что трудно удержаться от соблазна без конца говорить о сказочных красотах причудливых растений и животных, населяющих эти глубины.
Сквозь ясные воды Карибского моря, несмотря на большую глубину, хорошо были видны фигуры океанавтов и оранжевое полосатое тело стального домика. Яркая окраска капсулы служила маяком и для наблюдателей и для самих подводных обитателей, когда они отлучались из дому. Кроме того, известно, что оранжевый цвет не только очень хорошо заметен издали, но и… отпугивает акул.
Однажды ученые провели такой опыт. В большой бассейн, где плавала хищница, стали поочередно погружать большие щиты, окрашенные в различный цвет. Голодная акула тотчас же бросалась к ним, надеясь поживиться. И лишь щиты оранжевого цвета не возбуждали симпатий акулы. Наоборот, они резко раздражали и пугали ее. Акула избегала даже смотреть в ту сторону, откуда появлялось это «страшное оружие». Как дельфин, она выпрыгивала из воды и долго не могла успокоиться, отказываясь принимать пищу даже после того, как щиты убирали. После серии таких экспериментов акула, как говорится, отдала богу душу.
Вот почему спасательные пояса, жилеты и днища шлюпок окрашивают в ярко-оранжевый цвет, который пришелся не по нраву морским разбойницам. В тот же цвет окрашивают и баллоны аквалангов.
Но обычно подводные жители не полагаются на защитную косметику и пристраивают у входа в дом небольшой холл из стальных решеток. Так-то безопаснее. Тем более что под водой с цветами происходят чудесные метаморфозы: один цвет… неожиданно превращается в другой. Например, красный цвет в зависимости от глубины превращается в розовый, коричневый, черный. Чем больше глубина — тем темнее цвет.