Жестокий путь

Целью похода объявлялась поддержка братьев по вере, спасение христиан-греков от «неверных» и освобождение от них такой большой святыни, как «гроб господень». На самом же деле намерения Рима ничего общего не имели со спасением христианства. Просто папа хотел подчинить себе восточную православную церковь, чтобы овладеть ее доходами и богатствами.

Атмосфера на Западе становилась все более накаленной, а рассказы паломников, купцов и песни трубадуров о «чудесах» и богатствах Востока разожгли алчность феодалов и духовенства. Папа Урбан II учел воинственные настроения рыцарей и постарался извлечь из них пользу для «создания мировой папской монархии», не заботясь о том, что это вызовет большое кровопролитие.

Он созвал собор в городе Клермоне. Туда стеклось такое множество народа, что собрание происходило под открытым небом. Здесь Урбан II обратился с речью к несметной толпе, с горячим призывом идти на освобождение «гроба господня», заранее отпуская грех тем, кто бросит все свои дела и отправится на Восток. Он говорил:

— Земля, которую вы населяете, сделалась тесной при вашей многочисленности. Богатствами она не обильна и едва дает хлеб тем, кто ее обрабатывает. От этого вы друг друга кусаете и друг с другом сражаетесь… Теперь же может прекратиться ваша ненависть, смолкнет вражда и кончатся междоусобия. Предпримите путь к «святому гробу», отнимите у нечестивого народа земли и подчините их себе… Кто здесь горестен и беден, там будет богат..

Прельстив добычей на Востоке, папа нашел горячий отклик в толпе. Раздались единодушные ликующие крики: «Так хочет бог!» — и все тут же стали нашивать себе на одежду кресты из красной материи. Так появились крестоносцы — церковные бойцы, личность и добро которых были объявлены, под страхом отлучения от церкви, неприкосновенными.

По христианской земле пошли пылкие проповедники. Особенно прославился среди них французский монах Петр Пустынник. Он уже был поломником в Палестине и рассказывал то, что видел. Изможденный и полунагой фанатик со сверкающим взором, он ездил верхом на осле и страстными речами привлекал народ. В одной руке он держал крест, в другой веревку, которой бичевал себя так, что струилась кровь.

Появились «чудеса» и «знамения», подстроенные духовенством. Народ подымался толпами. «Отец не смел удерживать сына, жена — мужа, господин — раба». Наравне с мужчинами снаряжались женщины и дети. Благочестие и обещание папы отпущения грехов, жажда приключений и славы, надежда испытать сказочные наслаждения и пресытиться богатствами Востока, освобождение от крепостничества и податей, а для преступников освобождение от казни и отсрочка долгов — все влекло западных христиан на Восток. Всем казалось, что нашелся выход из давней тяготы и беспросветного горя. Снаряжались в поход с семьями и домашним скарбом, как переселенцы.

Через поля и луга, вдоль опушек леса, без всяких дорог, потому что тогда их не было, двигались двухколесные повозки, запряженные волами, ехали верхом на мулах, ослах и лошадях' и шли пешком толпы оборванного люда.

Из одной только северной Франции двинулось больше ста тысяч крепостных, нищих и бродяг.

Толпы крестьян двигались вдоль Рейна и Дуная. Они шли на завоевание «гроба господня», но почти все были безоружны. Дубины, косы, топоры и грабли (вместо мечей и копий) и то были далеко не у всех. Они думали, что Иерусалим падет перед их пламенной верой и сдастся без боя. Но никто не знал, где находится этот город и как он выглядит. И часто бывало, что когда издали показывались высокие башни какого-нибудь замка или стены города, вся толпа останавливалась, вглядываясь в незнакомые очертания, и дети спрашивали, не Иерусалим ли это, к которому они стремятся.

Десятки тысяч людей торопились уйти от неволи и притеснений с надеждой на свободную счастливую жизнь в «земле обетованной». Обманутые церковью, они верили обещаниям римского папы и готовы были умереть в борьбе за будущее счастье. К этой крестьянской армии в дороге примкнуло много обедневших рыцарей, имевших только одного коня и меч. И вся эта армия бедноты шла не только без оружия, но и без припасов. Не было у них ни хлеба, ни сухарей, ни сала, ни мяса, чтобы прокормиться в дороге, и, проходя по землям Венгрии, Болгарии и затем Византии, крестоносцы грабили и убивали население. Для бедноты грабеж был единственным способом добыть себе питание. К тому же в этом походе было много хищников-рыцарей, воров и уголовных преступников, которых прельщал всякий разбой. Венгры и болгары давали им энергичный отпор и беспощадно уничтожали крестоносцев, которые, еще не достигнув цели, уже понесли большие потери. Через три месяца тяжелого пути значительно поредевшие толпы бедняков достигли Константинополя. По подсчетам, они потеряли в Европе около 30 тысяч человек.

Пораженные богатством Константинополя, крестоносцы стали разрушать и грабить дворцы и богатые дома предместий. Чтобы от них избавиться, византийский император Алексей стал переправлять крестоносцев на кораблях в Малую Азию, где, оборванные и безоружные, они были постепенно перебиты турками. На Никейской равнине поднялись целые холмы из костей крестоносцев, а захваченные в плен были обращены в мусульманство и проданы в рабство.

Только около трех тысяч человек сумели избежать преследований сельджуков. Некоторые из них, вернувшись в Константинополь, постарались пробраться обратно на родину, другие же остались ждать подхода главных военных сил.

Так трагично окончилась попытка западных крестьян бежать из-под власти меча и креста. Они жестоко поплатились за мечты о свободе и счастье, за то, что поверили «святому отцу» — папе, наместнику бога на земле, который хотел избавить себя, церковь и феодальную знать от опасных смутьянов и «бунтовщиков».

Между тем снарядилось в Европе и рыцарское крестоносное войско, до 300 000 конных рыцарей и пехоты, за которым тянулись 200 000 богомольцев, женщин и детей. Вместо папы пошел его представитель — легат. Общего вождя не было, и рыцари переходили из лагеря в лагерь, не зная никаких приказаний. Большинство снарядилось так, как будто не рассчитывало на возвращение. Они везли с собой все имущество, оружие, утварь, деньги и вели всех своих людей.

В Византии крестоносцы с удивлением узнали, что ее нечего спасать от язычников, как говорил папа. В рядах византийского войска были те самые мусульмане, которые, по словам папы, будто бы притесняли христиан и от которых они собирались освобождать Иерусалим.

Однако, когда крестоносцы двинулись дальше, они натолкнулись на серьезные препятствия. Вражеское турецкое войско было неистощимо, отличалось отвагой, хитростью и большой подвижностью. Его основа, кавалерия, состояла из ловких всадников на быстрых конях и была вооружена легкими и острыми, как бритва, дамасскими саблями и меткими стрелами.

Крестоносцев встретили сильные крепости, жажда и голод: неприятель тщательно истреблял все запасы. Они блуждали, не зная дорог, по раскаленным пескам, часто попадали в засады и долго стояли под стенами крепостей, не имея осадных орудий. Кони падали, и большинство рыцарей ехало на быках и ослах, а припасы везли на баранах и собаках.

Только через три года после начала похода крестоносцы дошли до Иерусалима. Они пали на колени, обнимали землю, рыдали от восторга, что видят «святой город». Изможденные, в лохмотьях, без воды на июльском припеке в каменистой пустыне, рыцари целый месяц с отчаяньем стояли под стенами города, пока не подошли генуэзцы с осадными орудиями и припасами. Крестоносцы осадили Иерусалим и ворвались в город. Забыв христианскую заповедь «не убий», они вырезали в городе всех мусульман. Земля была залита кровью, и сами победители были в крови с головы до ног. В черте иерусалимского храма погибло до десяти тысяч человек, не считая тех, чьи трупы валялись на улицах и площадях города.

После боя победители сложили оружие, смыли с себя кровь и босые, без шапок пошли по «святым местам», ползали там на коленях и с рыданьями молились, чтобы очиститься от грехов. Решив, что таким образом они добились прощения у бога за все совершенные убийства, рыцари со спокойной совестью вступили в обладание захваченными в бою домами, где нашли много золота, серебра, драгоценных камней, одежды, запасы фруктов и вина.