Страница 29 из 30
15. Казаки расширяют державу
Во время Смуты из Москвы сбежал находившийся на русской службе сын Кучума Ишим и в Сибири взбунтовал ряд племен. Его агитации поддались далеко не все. Но в это время из Монголии и Джунгарии начались миграции калмыков (ойратов). Это был многочисленный и сильный народ, воевал с казахами, вторгался в Среднюю Азию. «Кучумовичи» породнились с калмыками, к их союзу примкнули енисейские киргизы, кузнецкие татары. И заполыхало по всей Южной Сибири. Деревни и мелкие острожки погибали. Города кое-как отбивались. Осадам подвергались Тобольск, Тара, Тюмень. В 1615 г. разгорелись бои под Томском. Его осадили кузнецкие татары. Гарнизон предпринял вылазку, казаку Якиму Захарову в рукопашной удалось убить вражеского предводителя Наяна, и противника отогнали. После этого томские служилые под командованием стрелецкого сотника Ивана Пущина и атамана Бажена Констептинова совершили ответный рейд, «Абинский улус повоевали и городок взяли». Но на помощь кузнецким татарам подошли 5 тыс. калмыков и снова обложили Томск. Блокада длилась 10 недель, люди стали умирать от голода. Поняв, что терять больше нечего, ринулись в последнюю отчаянную атаку. И победили – степняки откатились прочь.
По мере стабилизации в Европейской России стало улучшаться и положение в Сибири. Сюда пошло оружие, продовольствие, подкрепления. И от обороны русские перешли к дальнейшему продвижению на восток – в бассейн Енисея. В 1618 г., чтобы замирить кузнецких татар, был построен Кузнецкий острог, в 1619 г. отряд Алябьева и Рукина основал Енисейск. Добирались уже и до стран вообще далеких. Так, казак Иван Петлин «со товарищи» по собственной инициативе совершил путешествие в Китай. Пересекли Монголию, достигли Пекина. Даже сумели получить прием у императора Шэньцзуна и провести переговоры. Получили грамоты для царя, где предлагалось установить между государствами торговые и дипломатические связи. И привезли их в Москву. Увы, в столице не нашлось ни одного человека, способного прочитать китайские грамоты. И единственным результатом похода стало описание Китая, составленное Петлиным.
Важные меры по укреплению восточных рубежей предпринял патриарх Филарет. По его решению в 1620 г. была учреждена Тобольская епархия. А чтобы защитить от калмыков Поволжье, в этом же году был построен Яицкий городок. В нем был размещен стрелецкий гарнизон, а местным казакам царь своей грамотой даровал в вечное пользование земли и рыбные ловы по Яику, право беспошлинной торговли. За это они во взаимодействии со стрельцами стали нести пограничную службу.
Но сибирское казачество, в отличие от яицкого, создавалось искусственно. Оставшиеся в живых соратники Ермака и их потомки были приняты на службу и составили «Старую сотню», размещенную в Тобольске. А пополнялось Сибирское Войско из служилых казаков. Набирали их в основном на севере, где природные условия были сходны с сибирскими – из вольных крестьян и охотников Вятки, Перми, Устюга, Вологды, Поморья [45, 129]. Например, до нас дошел указ Михаила Федоровича воеводе Великого Устюга в 1630 г. – набрать для Енисейска 500 «охочих мужиков в сибирскую службу» и 150 «охочих девок сибирским служилым людям на женитьбу». И добровольцев хватало. Но разве повернется у кого-нибудь язык назвать «не настоящими» казаками Пояркова, Дежнева, Хабарова, Атласова – хотя родом они были устюжанами? Впрочем, ведь в Сибири, в условиях постоянной опасности, неимоверных трудностей и лишений, тоже оказывались оптимальными казачьи традиции братства, спайки, организации.
Некоторые историки сравнивают освоение Сибири с завоеванием Америки, а казаков с конкистадорами. Действительности это не соответствует. Европейские колонизаторы добивались успехов благодаря своему военно-техническому превосходству – у них, в отличие от индейцев, были ружья, пушки, стальное оружие, кони, а морские коммуникации позволяли удобно подвозить подкрепления. Казаки такими преимуществами не обладали. У сибирских народов была и конница, и стальные сабли, пики, доспехи, у некоторых и огнестрельное оружие. Впрочем, тогдашние фитильные ружья были весьма несовершенными, делали за день боя 12–16 выстрелов, и чаще все решала рукопашная. Не было у русских и удобных коммуникаций – из Москвы в Восточную Сибирь добирались 2–3 года.
Правда, сибирские народы были малочисленны. Но русских тут было еще меньше, на всю Сибирь 3–4 тыс. служилых. Предположим, даже удалось победить в бою то или иное племя, обязать платить ясак. А как быть с партизанской войной в таежном море? Она похоронила бы любые отряды. Но казаки не только объясачивали сибиряков, а и добивались вполне мирного сосуществования. На сбор ясака к отдаленным племенам ходили по 2–3 человека. И возвращались, ясак доставляли, новые ценные сведения узнавали. Просто в Сибири действовали механизмы, совершенно отличные от западных завоеваний. Ясак не был обременительным. Скажем, в Якутии с рядовых жителей брали 1 соболя в год, с богатых – 1 соболя с 4 голов имеющегося у них скота. А с безлошадных вообще не брали – полагали, что без лошади человек не может охотиться. Но ясак был и не безвозмездным, он считался службой для царя. И сдавший его получал «государево жалованье» – топоры, пилы, иглы, ткани.
Кроме того, уплативший ясак получал право свободно продавать излишки мехов. Часто торговлей занимались сами сборщики, бравшие с собой запас товаров. Ехали и купцы, возникали ярмарки. И торговля была ясачным выгодна. Не пахло и никаким порабощением. Сибирские племена полностью сохраняли свои угодья, самоуправление, верования, традиции. Царские наказы требовали от воевод: «Приводить инородцев под высокую государеву руку ласкою, а не жесточью и не правежом». «Держать к ним ласку и привет и бережение, а напрасные жесточи и никакие налоги им ни в чем не чинить некоторыми делы, чтоб их в чем напрасно не ожесточить и от государевой милости не отгонить», городки и селения ставить только «на порозжих местах, а ясачных угодий не имать» [129]. Наконец, сибирские племена постоянно враждовали между собой. Отбивали скот, имущество, обращали пленных в рабов. А согласившиеся платить ясак получали защиту со стороны русских. Ну а в южных районах добавилась внешняя опасность. Здешним племенам приходилось выбирать – стать данниками степняков или подданными царя. Выбор в такой ситуации следовал однозначный. Остяки, вогулы, тунгусы, сибирские татары часто сражались плечом к плечу с русскими, отражая набеги. А для того, чтобы защитить ясачных на Енисее, в 1628 г. 300 казаков под командованием Дубенского построили Красноярск.
Конечно, допускать на свою территорию пришельцев и объясачиваться выражали желание не все. Первые контакты с местными часто бывали кровавыми. Казачьи экспедиции выдерживали нешуточные сражения со значительно превосходящими силами, сидели в осадах в своих острожках, старались захватить аманатов-заложников. Но затем устанавливались взаимовыгодные связи. Которые, кстати, обеспечивались еще и тем, что казаки, в отличие от западноевропейцев, отнюдь не считали жителей тайги и степей неполноценными «дикарями». Воспринимали их в качестве таких же людей, как сами. Уважительно относились к обычаям сибирских народов. И сами не гнушались учиться, перенимали местную одежду, виды жилья, формы ведения хозяйства.
От Енисея освоение Сибири пошло двумя путями. Северным, морским, от Мангазеи, и сухопутным от Енисейска. Точнее, этот путь тоже был водным. Главной целью поисков были новые реки, они служили дорогами в неведомые края. Казаки были на все руки мастера, а в экспедиции включали мастеров-корабелов, запас скоб, гвоздей. На реках делали челны или струги. Для морских плаваний служили кочи. Это были довольно крупные суда водоизмещением 35–40 т. Они имели особую выпуклую форму корпуса и малую осадку, что позволяло идти в прибрежной полосе, очистившейся от льда, а если коч все же попадал во льды, его выжимало на поверхность, и он мог, не погибая, дрейфовать со льдами. Коч имел мачту с парусами. Когда его строили не на верфи, а в ходе экспедиции, паруса делали из оленьих шкур. Существовали и навигационные приборы – глубинный лот, солнечные часы, компасы-«матки» [45].