Страница 41 из 41
Коппелл, улыбаясь, кивнул.
— Можно моим сыновьям посмотреть, как это будут делать? Ричард чуть сам не пострадал от серной кислоты, и это…
— Конечно. Я давно хотел вам сказать, что сожалею о том происшествии. Почему они напали на него?
— Вероятно, это была попытка припугнуть меня, — ответил Роджер. — Понт и Дилфилд решили, что я знаю слишком много, и прибегли к методу запугивания. Они не могли представить, что кто-то устоит перед страхом получить струю серной кислоты в лицо. А сначала они пытались скомпрометировать меня, послав фотографии и анонимное письмо.
Копелл кивнул.
— Что с Мориарти?
— Думаю, его придется уволить, — сказал Роджер.
— Разумеется. Но будем ли мы возбуждать против него уголовное дело?
— Нет необходимости карать его, как-то мстить, — задумчиво проговорил Роджер. — Если только вы…
— Скажите ему, что он может уволиться по собственному желанию и пусть благодарит вас всю жизнь.
За эту ночь Мориарти, казалось, постарел на десять лет. Он дрожал, словно у него была лихорадка. Когда Роджер вошел в камеру, он поднялся с постели, номер «Ивнинг ньюс» упал с колен. Он молчал.
Дежурный офицер вышел, оставив их вдвоем.
С некоторым усилием Роджер произнес:
— Могло быть гораздо хуже, но, слава Богу, обошлось. Ваша карьера в полиции закончена, но если вы займетесь частным сыском и научитесь использовать свою голову, то вам пригодится то, чему вы здесь научились.
Губы Мориарти слегка дрогнули.
— Мисс Рид передает вам свои сожаления, — добавил Роджер и замолчал.
Следующие несколько минут он причислил бы к худшим в своей жизни, потому что мало приятного видеть, как рыдает другой человек, рыдает так, будто у него разрывается сердце.
Роджер, два его сына, дежурный офицер из криминальной лаборатории, несколько специалистов-ювелиров с Хаттон-Гарден и констебль Хилари Рид присутствовали при волнующем зрелище: сцеженный из цистерны осадок промывали несколько раз, и вот, наконец, сверкая и вспыхивая разноцветными искрами, показались бриллианты.
На свет извлекали алмаз за алмазом, драгоценность за драгоценностью. В оправах то тут, то там обнаруживались пустоты — здесь прежде сияли жемчужины. Остальное было цело.
— Изумительно! — воскликнул Ричард. — Кто бы мог подумать, что жидкость, которая так обезображивает лицо, прекрасно очищает другие вещи, правда? — он открыто глянул в глаза Хилари Рид. — Если у вас сегодня нет дежурства, как думаете, можно мне прокатиться или даже вас прокатить в вашей машине? Было б здорово!
— Ты просто… — начал Мартин.
— А ты бы хотел тоже? — спросила его Хилари.
У Мартина загорелись глаза:
— А можно?
— Учитывая, чем я обязана вашему отцу, это мелочь, — заверила его Хилари.
Услышав краем уха разговор, Роджер подошел ближе и сказал:
— Когда вы совершите свои добрые дела в отношении моих сыновей, констебль Рид, может быть, вы сделаете еще одно? — Она вопросительно посмотрела на него. — Съездите, посмотрите, как там Мориарти. Ему сейчас очень нужна дружеская поддержка.
— Не знаю, понимаете ли вы оба это, — говорила Хилари Рид Мартину и Ричарду, взволнованным от прогулки с ней на машине, — но ваш отец — самый добрый человек на земле.
— Хотелось бы, чтоб он иногда и нам демонстрировал свою доброту, — вздохнул Мартин.
И подмигнул.