Уходящая звезда

          И вот теперь это сокровище исчезло. Все остальное было Генриху уже неважно, и он, сложив назад свои коробочки, задвинул плиту на место, и проведя над  ней руками, снова активировал заклинание. Затем, начав было закладывать сделанный проход камнями, он отодвинул один из них и подобрал шелковую коробочку, в которой лежал камень, и которую он бросил в сторону в порыве гнева. Затем, не особенно заботясь о приведении места в порядок, он бросил еще парочку больших  фрагментов стены сверху своего тайника, зная, что никому и в голову не взбредет предположить, что тут происходило. Достав из кармана маленькую пачку влажных салфеток, он привел себя в порядок и медленно пошел к станции.

                                                               Глава 5. Бонн.

            Уже начинало светать, и не доходя до полустанка метров пятьсот, Холлисток сел на скамейку в небольшой беседке, которую поставили жители местных поселков прямо у дороги. Педантичные немцы предусмотрели, что если кому-то надо идти пешком, то его может застать в пути дождь, или человек просто устанет, и расставляли подобные беседки вдоль всех пешеходных и автомобильных дорог. Генрих решил подождать первого поезда здесь, и не только чтобы не привлекать лишнего внимания, но и чтобы произвести некие действия, находясь пока в непосредственной близости от места пропажи камня. Закрыв глаза, он абстрагировался от действительности и выйдя в тонкий мир, постарался проследить, кто мог подходить к тайнику. Ему было понятно, что это не дело рук человеческих. Такое мог совершить только некто, обладающий огромной магической силой, и помимо этого знающий, что искать.

            Не так много околочеловеческих или бесплотных сущностей знали о камне, и еще меньше о месте его хранения. Холлисток проходил сейчас через года, мгновенно отсматривая все происходящее день за днем. События мелькали со сверхзвуковой скоростью, но пока все было тщетно. Он видел постепенное складывание обломков в замка в монолит, видел попадание авиационной бомбы в полуразрушенное здание, когда в нем находился штаб отступающей германской пехотной дивизии, видел его красивым и величественным, каким он был еще в начале века. Камень все время  был на месте, Генрих не сомневался в этом, а потому он прекратил эти свои поиски, и открыл глаза. Уже совсем рассвело. Он вышел из беседки и пошел к станции, продолжая думать о своей проблеме. То, что путешествие через время, совершенное в тонком мире, где этого времени нет, ничего не дало, только в очередной раз укрепило его во мнении, что кражу совершил некто, хорошо знающий его самого и его тайны. Таких Генрих насчитал шестьдесят четыре фигуры, что было немало. Предстояла долгая работа, требующая больших физических и материальных затрат, в этом сомнений не было. Подойдя к кассе, он собирался купить обратный билет, но тут его взгляд упал на карту, висевшую рядом с расписанием, и внезапно изменив первоначальное решение, он купил билет до Бонна. В ожидании электропоезда он просто сидел на перроне, и постепенно лицо Холлистока принимало особое жесткое выражение, хорошо знакомое близко знающим его, и которое не предвещало ничего хорошего.

        Приехав в патриархальный Бонн, Генрих снял номер в первом попавшемся отеле на Колльманнштрассе, проходящей неподалеку от вокзала, и как только зашел в номер, сразу снял трубку телефона.

   - Доброе утро, с вами говорит "Свиссотель"! - раздался оттуда приятный женский голос.

   - Доброе утро. Посмотрите пожалуйста, в 89 есть постоялец? Меня зовут Генрих Холлисток, я всера снял у вас этот люкс, там должен быть мой помощник.

   - Одну секунду, пожалуйста…Да, ключ забрали полчаса назад. Вас соединить?

   - Да.

   - Говорите!

   В следующее мгновение в трубке послышался заспанный голос Масси.

   - Алло!

   - Спишь? - Генрих усмехнулся. - Хорошо погулял?

   - Доброе утро, босс! - Масси говорил вполне внятно. - Все было супер! Мне вообще нравится все немецкое.

   - Не хулиганил сильно?

   - Немножко…ну как удержаться, немецкие женщины такие сладкие и горячие! А вы, собственно где, босс? Что случилось?

   - Ничего хорошего! - Холлисток посмотрел в окно, откуда виднелся старинный дом на противоположной стороне улицы. - У нас появилась работа, так что приезжай сегодня в Бонн.

   - А это где? - Масси слабо представлял географию.

   - Близко. Поедешь в район Мюльхайм, сядешь там на вокзале на поезд, и через два часа будешь на месте. Я живу в отеле на "Глос", на Колльманнштрассе 14.

   - Когда выезжать?

   - Если очень надо, можешь поспать до одиннадцати утра и тогда ехать. Кстати, возьми наши вещи, в Кельн мы больше не вернемся.

   - А интересное дело? - Грин, похоже, снова лег в кровать.

   - Масси! - Холлисток сказал это с иронией, но твердо.

   - Что?

   - Приезжай. В 13 часов я хочу видеть тебя здесь, там как раз есть поезд на это время. Мне нужны мои книги. Все, я тебя жду!

   - Ок, - ответил Масси, и Холлисток положил трубку.

          Не став сидеть в отеле, Генрих решил пройтись по городу. С ним было связано немало воспоминаний, да и думалось при неторопливой ходьбе намного лучше. Он помнил Бонн с 1012 года, когда это название только появилось. На протяжении трехсот лет город, находящийся посередине всех европейских дорог, неизменно становился для Холлистока местом остановки во время его странствий. Его всегда привлекала его особая неторопливая атмосфера, и даже сейчас, когда Бонн стал столицей, в нем сохранился его прежний дух. Холлисток надолго остановился около знаменитой базилики святого Мартина, созерцая ее великолепный гармоничный силуэт, вполне современный даже по прошествии более чем восьми веков, прошедших со дня закладки здания. Он помнил ее еще недостроенной, еще только начинавшей приобретать форму, но помнил и начало 17 века, когда  вновь появился в Европе после почти двухсотлетнего отсутствия, связанного с путешествием в Америку. Массовая миграция туда населения, стремительно зарождавшиеся государства, и выходящие из этого разнообразные конфликтные ситуации, требовали его постоянного присутствия. Также нельзя списывать со счетов и огромные богатства, легкий доступ к которым тоже привлекал Холлистока, и четыре созданных им за это время тайника, как нельзя лучше свидетельствовали о плодотворности его работы.

         Но сейчас Генриху, углубившемуся в воспоминания, все же пришлось вернуться к действительности. Он сел на лавочку перед городской ратушей, и глядя на знаменитый фонтан, постарался еще раз проанализировать создавшуюся ситуацию. Конечно, в его сверхдолгой жизни бывало всякое, но кража предмета особой ценности из запечатанного тайника все же была делом особым. Предстояло решить задачу огромной важности, и впервые за много лет это касалось и его лично. Совершенно обособившись сейчас от внешнего мира, Холлисток закрыл глаза и сосредоточился.

         Для начала было необходимо связаться с каким - нибудь представителем потусторонних сил, чтобы с его помощью найти ответ на главный вопрос - "кто?". Ничто не могло ускользнуть от их всевидящего ока, и Генрих не сомневался, что получит исчерпывающую информацию. Поиск, конечно, ложился на его плечи, но любые сведения были сейчас бесценны, и сейчас настало время  забыть о собственной гордости и просить помощи. Далее, в зависимости от полученных новостей, он решил действовать исключительно по обстоятельствам. Что-то подсказывало Холлистоку, что вероятнее всего, опять придется взяться за свою основную деятельность, исполняя роль психолога, которая давно стала для него просто необходимой работой. Сил потребуется, в любом случае, немало, и прием посетителей снова становился тем самым средством, с помощью которого эти силы и должны были восполняться. Схема работы была четко отработана, и за этот этап Холлисток не волновался, и даже наоборот, уже предвкушал новые знакомства и интересные истории, главным действующим лицом в которых будет он сам. Генриху было необходимо постоянно видеть свою власть над людьми, видеть их эмоции, возникающие при его собственных словах и поступках, и тогда он становился поистине всесилен. И сейчас он, словно уже окунувшись в волнующий шквал будущих страстей, наполненных  всей гаммой человеческих переживаний, вдруг тихо зарычал, и только  раздавшийся рядом детский плач вывел его из этого состояния. Поглядев направо, он увидел мальчика двух лет, который, сидя с мороженым на руках у пожилой женщины, единственный увидел изменившееся вдруг лицо дяди напротив и громко закричал. Он попытался показать на Генриха  бабушке, но та, увлеченная беседой с подругой, сидящей напротив, только покачала его на руках, так и не обернувшись. Холлисток подмигнул ребенку, сделал забавную рожицу и встав, пошел к станции метро, оставив мгновенно успокоившегося малыша вновь заняться свои мороженым.