Волчица в засаде

— Ладно, найдем! — махнул я рукой. — И последний вопрос, «такая вся»… Элка спит с Юрчиком?

— А я откуда знаю? — притворяясь дурочкой, невинно захлопала девушка глазками.

Я хитро посмотрел на Элкину подружку и тоном заговорщика сказал:

— Ладно, Ольга, можешь быть со мной откровенной. Я вовсе не дядя Элки, а сосед. О нашем разговоре никто не узнает.

Мое любопытство, очевидно, показалось девице нездоровым.

— Тем более ни к чему вам знать интимные подробности о Ягодкиной, — сказала она.

Я показал девушке два ряда зубов и прикрыл один глаз.

— Извращенец я. Люблю послушать рассказы о сексуальной жизни знакомых, — произнес я тоном старого развратника, однако, увидев, как вытягивается у Ольги лицо, поспешно сказал: — Дядя шутит. Просто у меня на сей счет своя теория. Видишь ли… Если Элла спит с Юрой, то вполне возможно, что она в любовных утехах провела с ним ночь, и это полбеды. Но если у Ягодкиной платонические отношения с хахалем, в чем я, по правде говоря, сильно сомневаюсь, то я не понимаю, зачем ей, вызывая беспокойство у близкого окружения, торчать у него в квартире почти сутки.

Ольга поняла и с плутоватым видом сообщила:

— Спит, спит, причем не только с Юрой.

— Ты меня успокоила. — Я взял девушку под руку и повел к воротам института. — Извини, что отнял время. А теперь беги, ты и так уже за сегодняшний день половину занятий пропустила.

Прощаясь, Ольга подняла руку и поиграла пальчиками.

Я направился к машине. Подруги ждали моего возвращения с нетерпением. Особые признаки беспокойства выказывала Марина. Она выглядывала из-за сидевшей рядом с ней Светы, пытаясь как следует разглядеть меня. Я не хотел стать причиной ее косоглазия, а потому, подойдя к «Нексии», склонился над открытой дверцей. Пусть любуется мной во всей красе. Однако как ни жаждала Леева поскорее удовлетворить свое любопытство относительно исхода моих переговоров с Ольгой, она не преминула, посмеиваясь, заметить:

— Ну что, охмурил девку? Видали мы, как ты вокруг нее увивался!

Признаться, я вовсе не считал, будто увивался вокруг Оли, но раз уж женщины считают меня все еще способным охмурить двадцатилетнюю девицу, я разубеждать их в этом не буду. Чертовски приятно сознавать себя неотразимым мужчиной.

— Да, — произнес я самодовольно. — Молодежь от меня балдеет.

— Ой, да ладно тебе, — прогудела, как мне показалось, ревнивым тоном Великороднова. — Кобель старый!

— На кобеля, тем более старого, я обычно обижаюсь, — заявил я с пафосом, — но, поскольку ты моя соседка и мать троих детей, сделаю тебе скидку и на первый раз прощу. — Я склонился еще ниже, чтобы видеть и Марину. — В общем, где живет этот Юра, Ольга не знает. Но девушка сообщила, что узнать кое-что о нем можно в кафе «У Валентина». Он вроде там завсегдатай. — Я легонько толкнул Великороднову. — Давай, Светик, вытряхивайся из машины, поедем на такси к двенадцатой горбольнице. Кафе в тех краях находится.

Великороднова высунулась было наружу, но Марина остановила подругу.

— Зачем вам на такси ехать? — удивилась Леева. — Я вас подброшу. Раз уж взялись втроем разыскивать Эллочку, доведем дело до конца.

Как ни боялся я ездить с Мариной, искушение быстро и без особых проблем добраться до нужного места было велико.

На всякий случай я расположился на заднем сиденье, подальше от лобового стекла, и Марина завела двигатель.

«У Валентина»

«У Валентина» оказалось небольшим кафе, расположенным в частном доме. Недавно выбеленный фасад ничем не выделялся среди двух десятков таких же невзрачных одноэтажных домов.

В кафе решили отправиться втроем. Был полдень, и дамы, так же, как и я, были не прочь перекусить. Едва мы поднялись по ступенькам на крыльцо, из двери нам навстречу вышел высокий стройный парень в белой рубашке с бабочкой, в темных отутюженных брюках и в тон им жилетке. На его интеллигентном, с правильными чертами, лице застыла заученная улыбка.

— Здравствуйте, господа! — произнес он с легким поклоном. — Мы рады вас приветствовать в кафе «У Валентина». Проходите, пожалуйста! — Парень был вышколен и держался с достоинством лорда, приглашающего высоких гостей посетить фамильный замок.

Он повел нас через сквозной ряд комнат. В первом помещении находилась то ли гардеробная, то ли приемная, а возможно, и то и другое, поскольку в ней стояли несколько вешалок, штук пять кожаных кресел, диван и журнальный столик. Во втором — был, очевидно, офис, ибо там за компьютером сидел солидный плотный дядька, возможно, сам Валентин и раскладывал пасьянс. В третьем — находился бар, за стойкой которого стоял еще один парень, одетый точно так же, как и тот, что нас провожал. Мы вышли в небольшой пустынный дворик, где под навесом стояли несколько столиков.

— Останетесь обедать здесь или вас провести в зал? — приостанавливаясь, поинтересовался парень, и я еще раз подивился его великолепным манерам, умению держать себя. Жаль, у меня нет замка, а то я непременно взял бы его на работу дворецким.

— Проведите в зал, пожалуйста! — подражая парню, я сделал в сторону дверей на другом конце дворика плавный жест оперного певца.

Парень, очевидно, решил, что я потешаюсь над ним, посмотрел как-то странно, однако ничего не сказал.

Зал, куда мы вошли, миновав двустворчатые, с тонированными стеклами двери, оказался просторной прямоугольной комнатой без окон с двумя десятками крытых красными скатертями столов, бра и крохотной площадкой для музыкантов. На одной из стен висел символ кафе и, по-видимому, его главная достопримечательность — гобелен с изображением двух сердец, пронзенных стрелой, и полукруглой надписью под ними: «У Валентина». Посетителей в этот час было мало — человек семь сидели за тремя столиками в разных концах зала. Трое мужчин, расположившихся у двери, окинули моих дам оценивающими взглядами и, очевидно, решив, что в мире существуют женщины и получше, отвернулись; две смешанные пары и вовсе не обратили на нас внимания.

Дворецкий-лорд, окинув орлиным взглядом зал, выбрал нам столик у стены и усадил за него.

— Сейчас вас обслужит официантка, — объявил он так, будто нас должна была обслужить по меньшей мере принцесса, а то и ее мама, и, щелкнув каблуками до блеска начищенных туфель, удалился.

Из-за рабочего стола в углу поднялась тоненькая длинноногая девушка с высокой прической и направилась к нам. На ней была узкая, сантиметров в пятнадцать полоска темной материи вместо юбки, белая нарядная блузка с рукавами-фонариками, жилетка и изящные на шпильке туфельки с туго охватывающими лодыжки ремешками. Ну, принцесса не принцесса, а девица что надо. С приветливой улыбкой на пухлых чувственных губах официантка подала нам меню и застыла в ожидании заказа. Посовещавшись, мы выбрали мясо по-французски, салаты, напитки, сто пятьдесят граммов водки для меня и Светы, ибо Марине, как водителю, спиртное не полагалось. Официантка черкнула несколько слов в блокнот, повернулась и направилась к расположенному в конце зала служебному входу. Я проводил ее долгим взглядом. Если я еще когда-нибудь приду к Валентину, то только ради того, чтобы полюбоваться, как ходит эта девушка. Шествовала она идеально ровно, будто шла по натянутому канату, грациозно ставя ногу и делая узкими бедрами такие движения, что мне захотелось, бросив дам, прогуляться до кухни и обратно, лишь бы не упускать из виду эти восхитительно виляющие части тела.

Проследив мой взгляд, Великороднова заметила:

— Не идет, а пишет. У нас в ресторане, если б я такие кренделя выписывала, живо с работы бы выгнали.

— Ладно, девочки, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — заявил я, поглядывая на дверь. Есть хотелось ужасно, а официантка все не шла и не шла.

— О чем, например? — поинтересовалась Великороднова светским тоном и положила на стол красноватые руки, выдававшие в ней бывшую прачку.

— Да мало ли о чем, — пожал я плечами. — Ну, к примеру, о том, кто как отпуск проводит.