Страница 32 из 150
Подмят был и «Список благодеяний». Ранняя его редакция была подвергнута многочисленным цензурным вмешательствам (о которых речь пойдет ниже).
Кроме этой редакции сохранилось еще несколько машинописных экземпляров «Списка благодеяний», появившихся во временном промежутке с конца октября 1930 года по сентябрь 1931 года (один из личного архива Вс. Мейерхольда, пять из фонда ГосТИМа, наконец, еще один — из личного фонда М. М. Коренева, ассистента Вс. Мейерхольда на репетициях «Списка»). Все они хранятся в РГАЛИ.
Приведу перечень сохранившихся текстов пьесы:
Архив ГРК.
Ф. 656. Оп. 1. Ед. хр. 2198.
Машинопись с пометами цензора.
Датирована 31 октября 1930 года.
Архив Мейерхольда.
Ф. 998. Оп. 1. Ед. хр. 237.
Режиссерский экземпляр. Датирован 17 марта 1931 года.
Машинопись с пометами Вс. Мейерхольда и Ю. Олеши.
Отмечены купюры ГРК.
Архив ГосТИМа:
1. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 709.
Машинопись с правкой Ю. Олеши.
Промежуточный вариант текста:
от варианта Ф. 656. Оп. 1. Ед. хр. 2198
к варианту Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 712.
2. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 708.
Рукописи и машинопись с правкой и дополнениями Ю. Олеши.
Машинописные варианты — это сцены Пролога,
фрагмент сцены «Тайна» (эпизод с Дуней)
и практически вся сцена «В Мюзик-холле».
Все же прочие: «Тайна», «Приглашение на бал»,
«У портнихи», «У Полпреда», «У Татарова» (после которой
идет эпизод «На дороге» — развернутый диалог Лели
с Человечком), «Просьба о славе» — рукопись Ю. Олеши.
3. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 712.
Машинопись с многочисленными пометами М. М. Коренева.
Второй экземпляр той же перепечатки, что и текст из архива Вс. Мейерхольда (Ф. 998. Оп. 1. Ед. хр. 237).
В экземпляр вложены три вставные тетради с окончательными вариантами сцен.
4. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 710.
Машинопись. Датирована 13 сентября 1931 года.
Отмечены некоторые сокращения.
5. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 711.
Машинопись. Суфлерский экземпляр.
6. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 713.
Машинопись. Тексты ролей.
Архив М. М. Коренева.
Ф. 1476. Оп. 1. Ед. хр. 49.
Машинопись с пометами М. М. Коренева.
Датирована 27.VIII.31 г., Киев.
Архив Ю. К. Олеши.
Ф. 358. Оп. 2. Ед. хр. 84.
// Список благодеяний. Красная новь. 1931. № 8.
Рукописных цельных вариантов пьесы в личном фонде писателя не сохранилось.
Упоминание о «новой пьесе» Олеши, позволяющее приблизительно датировать начало работы над ней, находим в выступлении Мейерхольда 23 сентября 1929 года на обсуждении «Бани» В. Маяковского. Олешу «поражает доступность всей драматургической концепции, которой владеет Маяковский. Еще недавно мы говорили с Олешей, и он больше всего мучился над тем (он пишет сейчас свою новую пьесу), что он считает, что нужно со сцены говорить таким языком, который был бы понятен всякому — и высококвалифицированному зрителю, и еще недоквалифицировавшемуся. Это весьма важно — нащупать простой язык»[99].
Возможно, речь идет еще не о реальной «работе над текстом», а лишь об обдумывании замысла. Важно то, что работа ведется, по словам Олеши, по заказу Мейерхольда. Но тогда вполне допустимо предположение, что замысел пьесы обсуждался вместе с режиссером уже на самых ранних этапах.
Следующая дата, фиксирующая уже некие результаты работы (отрывок из будущей сцены «Тайна»), отыскивается в архиве друга Олеши, А. Е. Крученых. Запись олешинской рукой: «Может быть, будет пьеса, благословленная Круч/ены/хом. Это одна из вариантных страниц. 22 января 1930 г. Москва. Ю. Олеша»[100]. То есть пьеса была начата в Москве.
В архиве писателя сохранился недатированный листок из тетради, на нем — текст отправленной телеграммы:
«Ленинград „Европейская“. Мейерхольду.
Обнимаю приветствую начинаю писать пьесу для вас мой дорогой и великий друг»[101].
Уточняют время работы над пьесой открытки и телеграммы Олеши к жене, О. Г. Суок[102], из Ленинграда в Москву, за февраль-март 1930 года (цитируются лишь выдержки, имеющие прямое отношение к пьесе).
24 февраля Олеша пишет:
«Пока не сделаю того, что решил, не приеду, хоть лопни. Имей в виду: выйти должно замечательно. Ведь это трудно так потому, что это первая пьеса, которую я пишу по совершенно новому материалу. Какая роль для Райх! Что она поделывает, эта мадам. Кланяйся ей».
На полях:
«Я, кажется, привезу великое произведение? А вдруг это крах, и я уже утратил чувство контроля?»
25 февраля отправляется телеграмма:
«Может быть привезу всю пьесу».
8 марта 1930 года — вновь открытка:
«Это уже совершенно точно: Приеду 15 или 16-го марта с готовой пьесой».
9 марта. (Дата на открытке не совсем различима):
«<…> Я — худой, злой, мешки под глазами, перебои, плохо сплю. Вероятно, от табаку и усталости. Пьеса будет, может быть, посвящена тебе, хотя я уже обещал посвятить Зощенке. Она, между нами говоря, говно. <…> Героиню пишу пополам с тебя и Зинаиды. Что это значит, „они, правда, ждут с нетерпением“ и „кому ты ее дашь“. Ведь это же им пьеса! Они должны ее ждать, задыхаясь!
Не обижай Симу[103]. Я ее очень люблю. „Вы две половины моей души“. (Это из пьесы.)».
15 марта одна за другой отправляются две открытки. В первой из них Олеша пишет: «Страшное изменение: думал, что 15–16, а теперь 18–19. Что делать! Не могу приехать без готовой вещи. Только два дня!! Не сердись. Сегодня пишу письмо Мейерхольду!» На полях приписка: «Только пьеса задерживает, вот стерва!» (Л.8).
Во второй открытке: «Пьесу кончаю не сегодня —…» (на тире текст оборван, видимо не дописано: «завтра». — В.Г.) (Л. 9).
16 марта он пишет:
«Я так хочу скорей, скорей закончить — понимаешь? — потому что
Тема висит в воздухе!
и не сегодня завтра любая сволочь огласит что-нибудь подобное, испортит, опоганит!! То и дело то тут, то там появляются намеки на то, что кусок темы уже кем-то поедается. Я хочу закончить и немедленно опубликовать беседу, отрывки — чтоб не было никаких разговоров. Итак: сегодня 16 — работа весь день, завтра 17 — тоже, 18 тоже. Может быть, выеду девятнадцатого. Вернее всего. <…> Я хочу прочесть ее Федину, Зощенке, Казике[104], Бережному[105], Либединскому[106] и пр. У меня для пьесы есть 10 названий Мейерхольду на выбор».
Во второй открытке того же дня:
«Я так много разболтал здесь по своей дурацкой привычке иметь дело с литературной мелкотой! Меня обворуют здесь! Я теперь в ужасе. А может быть, пьеса дрянь, ничего не понимаю. <…> Вот пишу уже вторую открытку, потому что нет начала сцены. Сейчас буду начинать».
99
Мейерхольд Вс. Выступление на заседании Худполитсовета ГосТИМа 23 сентября 1929 г. // Стенограммы выступлений Вс. Мейерхольда. Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 46. Л. 23–26.
100
«Список благодеяний». Наброски. Автограф Ю. Олеши // Ф. 1334. Оп. 2. Ед. хр. 415. Л. 10 об. (Фонд А. Е. Крученых.).
101
Олеша Ю. К. Письма и телеграммы В. Э. Мейерхольду // Ф. 358. Оп. 2. Ед. хр. 616. Л. 6. Автограф.
102
Олеша Ю. К. Письма, открытки и телеграммы к жене, О. Г. Суок // Ф. 358. Оп. 2. Ед. хр. 626.
103
Сима — Серафима Густавовна Суок, в первом (гражданском) браке жена Ю. Олеши, во втором жена В. Нарбута, в третьем — Н. Харджиева и в последнем — В. Шкловского.
104
Казико Ольга Георгиевна (1900–1963), актриса, педагог. С 1927 года в труппе БДТ. Подробно о личности Казико см.: Шварц Е. Телефонная книжка. М., 1997. С. 200–205, 591.
105
Бережной Тимофей Иванович — администратор БДТ.
106
Либединский Юрий Николаевич (1898–1959), журналист, писатель. Один из руководящих деятелей РАППа (в 1931 году — член совета Главреперткома).