Принцип неверности

Обо всем этом я размышляла, бесцельно колеся по городу. Иногда это позволяло мне лучше сосредоточиться. На всякий случай, я еще раз набрала мобильный номер Котехова, но телефон был отключен. Скорее всего, Олег сидел в «монтажке» и работал. Домой ехать не хотелось. Я остановилась на тихой улочке, заглушила двигатель, закурила и принялась рассуждать.

Большинство непосвященных в тонкости охранного дела обывателей наивно полагают, что телохранитель не способен думать. В корне неправильное мнение! Когда я работала в ФСО, первое правило, которое нам усиленно вдалбливали в головы, гласило: «Если телохранителю приходится закрывать собою объект, значит, он исправляет допущенные ранее им ошибки и тем самым искупает свою вину». Поэтому я в своей работе предпочитаю выявить и нейтрализовать источник опасности для своего клиента. Хотя нередко приходится, что называется, ложиться грудью на амбразуру.

Я не успела докурить сигарету даже до половины, как зазвонил мобильник. Выкинув окурок в приоткрытое окно, я торопливо вытащила телефон и убедилась, что звонил Олег.

– Да, Олег, слушаю тебя.

– Жека, – как всегда, радостно зарокотал Котехов, – ты не представляешь, как тебе повезло!

– Это в чем, хотела бы я знать? – недовольно пробурчала я.

– Ну, как же? – удивился Олег. – Ты же хотела встретиться и поговорить. Так вот, шеф куда-то смылся, я своих студентов озадачил и теперь совершенно свободен.

– До самой пятницы? – поинтересовалась я.

– До какой пятницы? – не понял меня Котехов. – Пара часов у меня есть, можем встретиться. Я для тебя кое-что нарыл. Если, конечно, тебе еще интересна «Овация-95» и твой вероятный клиент.

– Мне все интересно, что связано с моей работой, – парировала я его выпад. – Где встречаемся?

– Подъезжай к нашей студии. Тут открыли летнее кафе, я тебя там буду ждать.

До телестудии, на которой работал Котехов, езды было минут пятнадцать. С учетом того, что время утренних пробок закончилось, а город я знаю неплохо, добралась я быстро. Олег сидел за столиком рядом с выходом и потягивал пиво. Увидев меня, он широко улыбнулся и поднялся навстречу.

– Ты, Жека, все хорошеешь, – выдал он свой первый комплимент и попытался поцеловать меня в щеку. Я уклонилась от этого и сунула ему под нос кулак. – И нисколько не меняешься, – заключил он.

– Давай сразу к делу, – хмуро предложила я, зная, что Олег любит поболтать на совершенно отвлеченные темы, вкрапляя в свой треп зернышки полезной информации. Это на экране он собран, лаконичен и сух.

– К делу, так делу, – согласился Котехов, усаживаясь на свой стул и опять принимаясь за пиво. – Значит, так: агентство «Овация-95» создан давно. Вполне успешно работает на протяжении всего этого времени и ни разу ни в чем не прокололось. Учредителями выступили четверо одноклассников. Причем собрались они по принципу взаимной необходимости.

– Это как? – не поняла я.

– Очень просто. Один окончил консерваторию, работал в нашей филармонии, второй был юристом, третий – экономистом, а четвертый – бандитом. Как видишь, собрались представители всех нужных для процветающего бизнеса специальностей. Поговаривают, что именно поэтому «Овация-95» никогда не знала проблем с правоохранительными органами, местными «авторитетами», благополучно пережила дефолт и все остальные потрясения. Нынешний ее директор – это «попка». Что ему прикажут, то он и будет делать.

– А где же теперь отцы-основатели «Овации»?

– Как и все успешные люди, перебрались на ПМЖ в столицу нашей Родины, город-герой Москву.

– А что представляет собой господин Арчиров? – машинально поинтересовалась я, понимая, что то, что мне рассказывает Котехов, я не найду ни в одном другом источнике.

– Честно говоря, не знаю, – Олег отхлебнул пива и потянулся за сигаретами. – Абсолютно темная лошадка. Появился как чертик из табакерки. Но, повторяю, он выполняет указания из Москвы. И не приведи господи ему проявить инициативу – съедят и не подавятся. Кстати, если уж ты интересуешься этой фирмой, я догадываюсь, для охраны кого именно они тебя приглашают.

– И кого же?

– Хрыкина! – торжествующе выдал Олег. – Тут и думать нечего. Что, скажешь, не угадал?

– Знаешь, Олег, с тобой иногда ну совершенно неинтересно разговаривать, – как можно равнодушнее проговорила я. – Все-то ты знаешь, обо всем догадываешься.

– Я все-таки журналист, – скромно потупился Котехов. – И, смею думать, не самый худший в нашем городе.

– И что «не самый худший журналист» может рассказать об этом «звездном» мальчике?

Котехов задумался. Потом, вдруг спохватившись, сказал:

– Слушай, я совсем заболтался. Тебе кофе заказать?

– Олежек, – я постаралась придать своему голосу максимум зловещей убедительности, – не пытайся уйти от ответа! Если бы я хотела кофе, то давно бы его сама себе заказала. Колись, что ты знаешь об этом певце, или я за себя не ручаюсь.

– Умеешь ты человека разговорить, Евгеша, – засмеялся он в ответ. – Ладно, слушай. Хрыкин этот – хлыщ еще тот. К тому же еще и сильно пьющий. Не знаю, насколько это правда, но поговаривают, что его не бил только ленивый.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Например, в прошлом году, когда он здесь гастролировал, ему наши тарасовские омоновцы съездили «в дыню».

– Не может быть! – не поверила я. – Они что, не узнали такую знаменитость, как… Хрыкин?! – в моей реплике была заложена изрядная доля иронии.

– Официальная версия именно так и звучала. А на самом деле он то ли со сцены, то ли за кулисами что-то такое ляпнул в их адрес. Ребята обиделись, и, когда Хрыкин возвращался ко второму концерту, они его не пустили. Хрыкин начал хамить, кинулся на них с кулаками, ну, а парням только этого и надо было. Дали ему по башке и уложили лицом в пол. Чуть концерт не сорвали.

– А что же охрана Хрыкина? – спросила я. – Стояли и смотрели, как его молотят?

– Именно так, – удовлетворенно заявил Олег и допил пиво. – Стояли и смотрели.

В кармане у меня завибрировал мобильник, потом заиграла мелодия. Достав телефон, я сделала знак Котехову молчать и взглянула на дисплей. Номер был мне неизвестен. Нажав на клавишу ответа, я приложила трубку к уху.

– Евгения Максимовна, – раздался взволнованный голос Арчирова. – Вы не представляете, этот непредсказуемый мерзавец Хрыкин продолжает надо мной издеваться! – Похоже, директор был на грани истерики. – Он должен был приехать только послезавтра, и вдруг мне на мобильник звонит его импресарио и продюсер и заявляет, что они уже сидят в поезде и сегодня вечером прибудут в Тарасов! Что делать, Евгения Максимовна?!

Последние слова он произнес с таким надрывом, что мне его стало жалко, хотя он этого и не заслуживал.

– Успокойтесь, Илья Семенович, не нервничайте, – как можно более доброжелательным тоном сказала я. – Выпейте коньячку и успокойтесь. Сейчас я приеду к вам, и мы вместе решим, как нам быть дальше.

– Что, дела, заботы, занятость? – сочувственно поинтересовался Котехов, когда я закончила разговор.

– Почти угадал. Кстати, хочешь горячую информацию?

– Смотря о чем?

– Сегодня вечером приезжает Макс Хрыкин. И я буду его охранять, потому что его хотят пристрелить в нашем городе. Если тебе это интересно, можешь выдать это в эфир. Только просьба – обо мне ни слова. Проговоришься – пристрелю. Ты меня знаешь!

Олег не успел ничего ответить, я тут же поднялась и быстро вышла из кафе. У Арчирова, судя по голосу, вот-вот могла начаться истерика, надо было спешить.

В кабинет Арчирова я ворвалась словно ураган. Марина только успела тихонько пискнуть что-то протестующее.

Илья Семенович не сидел, а скорее полулежал в своем кресле. На столе стояла почти пустая бутылка коньяка, на блюдце валялись обгрызенные лимонные корки. В воздухе тяжело пахло спиртным. Кажется, я напрасно посоветовала ему выпить коньячку. Меры директор агентства явно не знал. Хотя, я в этом уверена, он и без моего совета напился бы.

– Нет, вы только представьте себе, Евгения Максимовна, – принялся он жаловаться, едва увидев меня. Удивительно, но голос у него был спокойным и совершенно трезвым. – Какой негодяй этот Хрыкин и вся его свита! Ведь я их жду послезавтра, а они приезжают сегодня. Я узнал: поезд приходит через четыре с половиной часа.