Страница 67 из 102
— Это хорошо, хорошо, — повторял отец.
Марушка поднялась из-за стола и сказала, что ей пора домой. Бобеш был даже рад уходу Марушки. Он все время боялся, как бы речь не зашла о бабушкиных очках и как бы Марушка не проговорилась.
— А что делает отец, Марушка? Я давно уже его не видел.
— Отец перекладывает пекарню у пана Стокласа на Долгой улице.
— А мать?
— Мать убирает в реальном училище — подметает там и моет.
— А ты одна остаешься дома? И не боишься?
— Не боюсь.
— Ну, раз дома у тебя никого нет, посиди у нас еще.
— Нет, я пойду. Может, мама пришла, — застеснялась девочка.
Отец заглянул в сени и убедился, что в соседней комнате еще никого нет: маленькое кругленькое застекленное окошко в двери было темным.
— Нет, мама твоя еще не пришла. Света у вас нет.
В это время с улицы послышались какие-то голоса. Похоже было, что кого-то звали. И кто-то пел.
И на самом деле это пел пьяный Веймола, нетвердой походкой входивший в сени. Отец зажег свет. Веймола зашатался, оперся об стенку и, увидев соседа, пробормотал:
— Добрый вечер, сосед.
— Добрый вечер, пан Веймола.
Веймола сделал шаг к двери своей комнаты и схватился за ручку. Потом ударил кулаком в дверь и громко закричал: — Отвори!
— Вашей жены нет еще дома, — сказал отец и поспешил закрыть свою дверь, чтобы Бобеш не видел пьяного Веймолу.
— Что? Что? Что это за порядок? Как это так — нет еще дома? — кричал Веймола. — А где Манька? (Так он называл Марушку.)
— Марушка у нас, — ответил отец.
— Манька, давай домой! — кричал Веймола. Марушка, услышав грубый голос отца, вся задрожала и расплакалась.
— Ты пойдешь или нет? Или, может, мне прийти за тобой?
— Пан Веймола, не кричите на ребенка, вы его испугаете. И вообще, зачем поднимать шум? Пойдите лучше поспите. Вам, кажется, нехорошо.
— Что? Вы будете меня учить? Пустите девчонку — и баста!
Веймола направился к двери, у которой стоял отец, и зашатался. Но отец успел подхватить его. В этот момент вошла в сени Марушкина мать.
— Ах, какое мученье! — запричитала она еще в дверях. — Получил опять какие-то гроши и снова все пропил.
— Ты где таскаешься? — накинулся на нее Веймола.
— Иди, иди домой, не срамись! — запричитала опять его жена.
Отец Бобеша опасался, что с приходом жены Веймолы начнется скандал, как это часто бывало и раньше. Он вернулся в свою комнату, закрыл дверь и не обращал уже никакого внимания на то, что делалось у соседей. Марушке он сказал:
— Не плачь, Марушка. Когда за тобой зайдет мама, ты пойдешь домой.
— Это же просто ад, а не дом! — сказала бабушка. — Вот бедняжка! Невинный ребенок — как должен мучиться!
Бобешу было очень жалко девочку. Он подошел к ней и сказал на ухо:
— Ничего, Марушка, не бойся. Мы тебя не отдадим. Если твой отец захочет тебя избить, наш отец за тебя заступится.
Но Марушка только плакала и шептала:
— Я боюсь, я боюсь…
— И ведь чем дальше, тем хуже, — сказала мать. — Он (мать имела в виду отца Марушки) теперь как получит какие-нибудь деньги, сразу все пропивает. А нам, конечно, повезло. Надо же было именно с ними попасть в один барак!
— Если он и впредь будет так шуметь, — ответил на это отец, — я пойду и пожалуюсь на него управляющему. (Отец говорил об управляющем кирпичного завода, которому принадлежал и их дом.) Он его выгонит.
— Боже упаси! — возразила мать. — Он еще как-нибудь нам отомстит.
Разговор этот отец с матерью вели шепотом, чтобы не слышала Марушка.
— Кажется, дедушка идет домой. Вроде его тачка громыхает.
Отец вышел на улицу, чтобы помочь дедушке свалить с тачки старые пеньки и сухие елки.
— Ах, боже мой, — вздыхал дедушка, — как же за день намаешься! Посмотри, Йозеф, — обратился он к отцу, — я весь мокрый.
Тут послышался крик из комнаты Веймолы.
— Что такое? — спросил дедушка. — Веймола опять пьян?
— Да. Одно мученье с этим человеком!
— Сколько раз я ему говорил! — расстроился дедушка. — И он обещал мне больше не пить. Ведь он еще не стар, и ребенок у него….
— Вот ребенка-то мне больше всего и жаль, — сказал отец.
— Если так будет продолжаться дальше, то и на работу его никто не возьмет. А он ведь прекрасный мастер.
В то самое время, когда дедушка с отцом входили в сени, из комнаты вышла плачущая Веймолова.
— Что это за жизнь! — жаловалась она. — Лучше сразу утопиться…
— Пойдемте к нам, — пригласил ее дедушка. — Он скоро успокоится и заснет.
— Спасибо, я к вам не пойду. Чего вам зря срамиться с нами?.. Иди домой, Марушка, иди.
— Я боюсь… — плакала Марушка.
— Оставьте ребенка у нас, — уговаривала соседку мать.
— Что там такое? Пойдет эта девка домой или нет? — кричал пьяный Веймола. — Я до тебя доберусь, подожди, ты у меня узнаешь! — доносился его голос.
Дедушка поднялся со стула, куда минуту назад он просто упал от усталости, и вышел в сени. Дверь за собой плотно закрыл. Сначала слышался приглушенный разговор, а потом крик Веймолы. Бобеш испугался, как бы Веймола не побил дедушку. Мать предложила соседке стул; та села, посадила Марушку к себе на колени и стала гладить ее по голове.
— Ничего не бойся, не бойся ничего! Мама не даст тебя в обиду, — уговаривала она дочку.
Потом стала жаловаться, как трудно ей живется, и снова заплакала. Бобешу было очень грустно, ему тоже хотелось плакать. В другое время он давно бы уже спал, но сегодня задержались. Бобеш спал на лавке около печки, к которой приставляли стулья. На составленную таким образом кроватку мать клала соломенный матрас, и Бобешево ложе было готово. Маленькая кроватка Бобеша, в которой он спал раньше, валялась теперь где-то на чердаке, потому что в этой комнатушке она не помещалась. Сегодня же мать не могла постелить Бобешу, потому что стулья были заняты гостями. Все с нетерпением ждали возвращения дедушки.
— Будет гроза, — сказал отец, когда все замолкли.
— Мне тоже кажется, — подтвердила бабушка. — Сегодня целый день была необыкновенная духота.
— Слышите? Гром, — поддержал разговор отец.
Когда заговорили о громе, Бобеш вспомнил, как в прошлом году во время грозы отец пришел домой пьяный… Тогда отец показался ему совсем чужим, а сегодня вот — Веймола. Бобеш все удивлялся, как может человек так меняться. Ведь их сосед Веймола умел иногда так хорошо смеяться и так интересно рассказывать! Бобеш любил его слушать, особенно когда они с дедушкой говорили о своей работе. А однажды Бобеш досыта насмеялся над рассказом Веймолы о том, как он ловил раков. Бобеш хорошо помнил, что, когда отец был пьяный, он хмурился и даже кричал на него. Но Веймола иногда и трезвый хмурился, сердился, кричал и бил Марушку. И вот этого-то Бобеш никак не понимал. Ведь Марушка такая хорошая девочка и их дочка. Бобеш дрожал при одной мысли, что отец или мать когда-нибудь станут его бить или сердито смотреть на него. Нет, это невозможно! Отец и мать любят Бобеша. И вообще, ведь его мать самая хорошая и самая красивая на свете!
Наверное, только через полчаса вернулся дедушка от соседа и доложил, что тот уснул.
— Знаете что, соседка, — начал сразу же дедушка, обращаясь к Марушкиной матери, — вы все-таки не думайте о нем так плохо. Иногда человеку бывает просто невмоготу, особенно если у него нет постоянной работы, да если к тому же его уволили ни за что ни про что. И, наконец, он мастер на все руки. Работу он всегда себе найдет.
Дедушка вынул из кармана свою маленькую трубочку и стал набивать ее.
Бобеш подскочил и дал дедушке спичку.
— Ты еще не спишь?
— Мне не хочется, дедушка.
Марушка с матерью поднялись и направились к двери.
— Спасибо вам, — сказала соседка на пороге.
— Не за что, — ответил дедушка. — Только прошу вас, не трогайте его, дайте ему выспаться, и увидите — утром все будет хорошо. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Бобеш, — сказала тихим голоском Марушка.