Страница 25 из 31
Глаза уже нащупывали-просчитывали лучший путь. Здесь удобнее шагнуть… схватиться за ветку - дальше ложбина, полная снега. Могут прятаться камни. Потом маленький подъем…
Стоп. Катрин смотрела на ту сторону реки. Старая ива, одна из ее толстых ветвей склонилась, далеко легла на воду. А ты ведь здесь когда-то привязывала челнок.
Катрин сняла с плеча сумку и в некоторой растерянности огляделась. Ну да, вон там крошечный островок, сейчас почти не виден, но вот под той корягой ты определенно подсекла симпатичного судачка. Куда же ты, дура, сейчас смотрела? Все из-за отсутствия листвы. Все голое, чужое…
"Две лапы" Катрин увидела, когда уже начало темнеть. Замок казался чернее и крупнее, чем помнилось. Пустынный широкий брод, подъем с дорогой в оплывших сугробах… Больше ничего уже не разглядеть.
Катрин покачивалась, уперев руки в колени. Горло и измученные легкие жгло огнем. И кристальный воздух не помогает. Проклятая сумка свисала с шеи как камень с несчастной Му-Му. Снять груз сил не оставалось. Потом не поднимешь. И радоваться нет ни сил, ни смысла. Пришла. Вот только не поздно ли?
Ага, постой здесь, погадай, гадалка фигова.
Брод… Ну, вот и открыла сезон водных процедур на открытом воздухе.
Катрин вымокла до горла. Чертовски холодно. И течение как в горах, - просто сшибает с ног. Особенно когда держишь поклажу над головой.
У, бодрит, мать его. Катрин поспешно надела пристегнутую к рюкзаку и оставшуюся относительно сухой, куртку. Отдуваясь, попробовала ускориться. В гору ноги бежать категорически не желали, но согрелась живо.
Есть следы или нет? Слишком темно чтобы разглядеть.
Старый ров, и раньше мало напоминавший оборонительное сооружение, сейчас с трудом угадывался. Снегу навалило доверху, этакий слой и до лета может не растаять. Зато мост здесь привели в порядок: подправлены перила, щели в настиле аккуратно залатаны. И ворота в полном порядке: явно на совесть отремонтированы еще осенью. Катрин в некоторой нерешительности огляделась. Ворота, конечно, в порядке, но они наглухо закрыты. Никто тебя не окликает, не орет строгим голосом. Похоже, дела в замке плохи. Охранять некому, а возможно, уже и некого. А ты что ждала? Медикаменты зачем волокла?
Глупо. Без веревки с хорошей "кошкой" на стену не забраться. Катрин еще раз огляделась. Вдоль рва вроде бы тянется узкая тропинка. Возможно, звериная. Может, здесь кошек развели? Людям бродить вдоль стен незачем. Уж кому-кому, а тебе известно что "Две лапы" равно хорошо защищены со всех сторон.
Катрин болезненно поморщилась. Хозяйка ты или курей пришла воровать?
От удара толстые, окованные железом, брусья ворот глухо и недовольно загудели. Катрин яростно лупила в створку каблуком ботинка. Вот для сего занятия испорченные ботинки еще вполне годились.
- Живые есть? Открывай! Свои пришли!
Собственный голос казался нелепо звонким и оскорбительным, - все равно, что в ту пещеру с драконом орать. Вокруг тишина. Темнота окончательно заливала землю. Последние мгновения, когда в воздухе еще носиться отзвук сырого весеннего дня.
Тишина. Не хотелось думать что мертвая, но по-другому и не подумаешь. Хоть бы ворона каркнула. Даже журчание поднявшейся бурной реки не слышно.
Катрин оперлась задом о ворота. Сердце билось как-то странно. Этого еще не хватало. Ты здорова как лошадь. И справка о том есть. Весь день галопировала как дюжина профессиональных марафонцев. Перестань, что бы ни случилось, внутрь ты попадешь.
Пятка заныла от ударов. Леди-хозяйка бухала каблуком с упорством метронома.
- Есть кто живой?! Отзовитесь. Ау! Хоть кто-нибудь? Отзывайтесь, мать вашу, немедленно! Хозяйка пришла, что б вам…
От собственного ора звенело в ушах. Катрин закашлялась, сплюнула.
- Открывайте немедленно! Или шкуру сдеру! Есть живые?!
- Не кричи. Есть.
Катрин отпрыгнула от ворот, задрала голову. Из надвратной башни кто-то выглядывал. Разглядеть в темноте невозможно, но этот шелестящий голос мы узнаем всегда.
- Блоод!? Что там у вас делается?
- Иди вдоль стены. От реки. Увидишь блок. Ворота я одна не открою.
Катрин подхватила поклажу, и поспешно двинулась вдоль стены. Тропинка к ночи подмерзла, подошвы вихляли на комьях грязи. Приходилось задирать голову. Ага, вот торчит толстый брус, вроде бы и веревка имеется. Бормоча ругательства, хозяйка 'Двух лап' остановилась. Не таким представлялось возвращение в родные владения.
Наверху взвизгнул блок. По уху задел увесистый веревочный узел.
- Попробуй подняться. Я помогу, - сказала сверху Блоод.
Катрин и забыла, как тихо обычно говорит суккуб.
- Подожди. Мешок одна поднять можешь?
- Если он не тяжелей тебя.
Рюкзак неровными рывками уплыл вверх. Катрин нетерпеливо топталась на месте. Сумку с хрупкими склянками повесила через плечо. Черт, чуть не забыла! Приготовленные таблетки лежали в кармане куртки. Профилактика, мать ее. Жевать таблетки всухомятку оказалось крайне противно…
На этот раз поймать веревку удалось сразу.
- Готова?
- Да, - сказала где-то вдали невидимая Блоод.
Катрин полезла. Не так уж и трудно, когда в тебя никто не собирается стрелять.
Рука суккуба уцепилась за плечо. Когтистые пальцы дрогнули, ощутив ни на что не похожую ткань куртки, потянули пыхтящую подругу на стену. Катрин перевалилась между зубцами.
- Здравствуй, - сказала Блоод.
Катрин обхватила ее за шею, ткнулась лбом в прохладную щеку.
- Привет, кровососка…
Хотелось сказать, - главное, что ты цела. Но, это было бы только частью правды. Да Блоод и нет нужды что-то растолковывать.
Катрин провела рукой по черным кудрям. Растрепанные, сено запуталось… Да, суккуб изменилась.
- Пойдем, - прошептала Блоод.
Катрин отобрала у нее рюкзак. Подруги быстро пошли по стене.
- Когда рожаем? - спросила Катрин, косясь на большой живот Блоод.
- Не сегодня.
- И то хорошо, - буркнула Катрин. - Сколько людей в замке?
- Сорок и шесть.
- Сколько больных?
- Все. Кроме одного. Одной.
- Кто?
- Ингерн. Мы ее заперли. С ребенком.
- Ребенок здоров?
- Да. Мелкий. Я его забыла. Сорок и семь.
- Когда все заболели?
- Катрин, тебе лучше скажет Фир-Болг.
Старик выглядел тенью. Сутулость его перешла уже вовсе в какой-то прямой угол. И Фир-Болг был слишком измучен, чтобы реагировать на что-либо. Без эмоций отвечал. Катрин жевала черствый хлеб с ломтиками крошащегося сыра. Блоод исчезла. Старый лекарь и Катрин сидели в душном чуланчике. К духоте гостья уже привыкла. В единственной плошке с маслом чадил крошечный огонек.
Болезнь явилась с юга. Трое людей, ослабевших и оборванных, пришли по последнему льду. Небывалый случай. С юга никто никогда не приходил. Такого случая даже Фир-Болг не помнил. Кто такие гости, выяснить не удалось. Двое умерло в тот же день, третий не дожил до следующего полудня. Охотники, которые подобрали пришельцев на реке, говорили, что чужаки странные. Чем они странные, Фир-Болг не понял. Двое охотников заболели на второй день. Дальше хворь атаковала со скоростью и безжалостностью стаи вег-дичей.
Фир-Болг был совершенно уверен, что с подобной заразой здесь никогда не сталкивались. Никакие средства и снадобья, известные старику за его долгую практику, не помогали. В манускриптах и древних книгах упоминания о подобном недуге отсутствовали. Впрочем, на научные изыскания у лекаря времени практически не осталось.
Апатия, отвращение к пище, ломота в мышцах, расстройство желудка, жар, забытье, бредовые состояния и лихорадка, - у всех заболевших различалась лишь интенсивность этих симптомов. Страшнее всего оказалась лихорадка. Отвары из трав не помогали. Средства менее знакомые людям, но более древние чем малина, мать-и-мачеха и краснокорень, тоже не действовали.