Шпионские игры

– Да. Спасибо.

– Я знаю, что такое приказ.

– И тем не менее могло выйти намного неприятнее, – сказала Кук.

– День еще только начался.

Директор ЦРУ позволила себе улыбнуться.

– Как у тебя дела, Джон? – спросила она.

– Нормально. А у тебя?

Кук пожала плечами:

– Тоже нормально.

– До сих пор куришь «Артуро Фуэнтес»?

– Только дома, – ответила Кук. – Запрет на курение я отменить не могу. Федеральный закон, сам понимаешь.

– Было куда хуже, когда повсюду шатался Джордж Тенет, жуя эту дрянь, – вспомнил Джонатан.

Бывший директор так прославился своей любовью к сигарам, что на его официальном портрете в галерее Управления сигара торчала из кармана его пиджака.

– В том, что касалось табака, Джордж отличался безукоризненным вкусом, – заметила Кук. – Он уговорил короля Иордании доставить ему контрабандой из Гаваны «Монтекристо Эдмундос». У меня дома до сих пор лежат несколько штук, которые он мне подарил. Заходи как-нибудь, покурим вместе.

Джонатан то ли не заметил намека, то ли проигнорировал – Кук не могла понять, что именно.

– Нет, спасибо, – сказал он. – Я в хороших отношениях с собственными легкими и не намерен ничего менять.

– Многое теряешь. Встречаешься с кем-нибудь?

Джонатан наклонил голову и криво усмехнулся:

– В общем, нет. Я слишком разборчив. А ты?

– Слишком занята на работе. Да и дома не особенно уединишься, когда вокруг постоянно шастает охрана.

– Кто бы сомневался.

– Это не навсегда, Джон, – сказала Кук. – Будь полегче со Страйкер. Послать ее в одиночку в ОТЛАА – то же, что бросить христианина львам.

– Мое мнение – не стоит учить аналитиков плавать на мелководье.

– Что ты о ней думаешь?

Джонатан пожал плечами:

– Для меня она чересчур молода.

– Я не об этом. – В голосе Кук прозвучали холодные нотки. – Она резидент. Ее первая командировка продолжалась шесть месяцев. Нам пришлось ее вытаскивать.

– Провалила операцию? – спросил Джонатан.

Кук покачала головой:

– В некотором роде. Она перешла дорогу шефу резидентуры, которого связывает личная дружба с директором национальной разведки. Он послал ее на встречу с информатором, оказавшимся двойным агентом. Она это подозревала, как и мы, но шеф резидентуры отдал ей прямой приказ идти на встречу, несмотря на ее возражения. В итоге она провалилась и ее едва не схватили местные.

Джонатан задумался.

– Венесуэла?

Кук кивнула:

– ДНР основывал свои рекомендации президенту на докладах двойного агента. Ему требовался козел отпущения, а шеф резидентуры был его близким другом, так что жертвой пал не он. Ей нужна тихая гавань.

– Остальной РД меня не любит, а НСС не любит РД как таковой. Ты попросту посадила ее туда, где ее гарантированно станут ненавидеть все.

– Это не твоя проблема. А если она умна, то проблем не будет и у нее. – Кук оттолкнулась от дверного косяка, собираясь уходить. – Кстати, Лян намерен выступить с заявлением для прессы в двадцать тридцать. Я велела Центру открытых источников обеспечить, чтобы информация об этом прошла по внутренней сети. Госдепартамент утверждает, что речь пойдет об этих арестах.

Джонатан взглянул на стенные часы и мысленно прикинул время в нужном часовом поясе.

– Это точно или просто слух, который кто-то из молодых дипломатов услышал за рюмкой?

Кук пожала плечами:

– Может быть и то и другое. Аресты – единственное из всего, что там сейчас происходит, достойное пресс-конференции. Тебе еще что-нибудь нужно для начала?

– Запись того заседания Постоянного комитета политбюро в Чжуннаньхае.

– Не сказала бы, что это легко, – улыбнулась Кук. – Примерно то же самое, что поставить «жучок» в Белом доме.

– Это не значит невозможно, – возразил Джонатан. – Мы же смогли бы завербовать члена Постоянного комитета?

– Кто знает.Отдел тихоокеанского, латиноамериканского и африканского анализа (ОТЛАА) Штаб-квартира ЦРУ

ОТЛАА занимал помещение вдесятеро большее, чем «Красная ячейка», а отдельных кабинок в нем было столько, что Кира подумала, не нарушают ли в Управлении правила противопожарной безопасности. Возле промышленных размеров копира стояли два ряда лазерных принтеров, и все они работали. Бумажные мешки, полные секретного мусора, дожидались, когда их выбросят в мусорные шахты, ведущие в подвал, откуда вывезут, чтобы измельчить и сжечь. Ее окружали около ста человек, и Кира ощущала их энергию.

«Не слишком управляемый хаос», – подумала она.

Царившее в зале напряжение напоминало влажный воздух в жаркий виргинский день, такое же почти ощутимое и словно пропитывающее насквозь. На фоне общего шума человеческих голосов не было слышно, и Кире стало не по себе. Все работали, никто не разговаривал.

«Интересно, – подумала она, – не учат ли аналитиков РД уединяться в своих кабинках в стрессовых ситуациях?»

Перед ней появилась девушка в джинсах и черной рубашке поло – очень подходящая одежда в снегопад. Пристегнутая к карману серая карточка обозначала ее статус студента-стажера – легальный вариант рабского труда по версии ЦРУ.

«Бедная девочка, – подумала Кира, хотя та была моложе ее меньше чем на пять лет. – Им бы следовало разрешать стажерам оставаться дома, а не вытаскивать их в снег на работу».

– Чем могу помочь? – спросила девушка.

«Надеюсь, я похожа на аналитика», – подумала Кира, хотя чувствовала себя полной идиоткой.

– Я Кира Страйкер из «Красной ячейки». Мы пишем отчет об облавах на Тайване прошлой ночью, и я хотела взять несколько исследований.

Стажер нахмурилась:

– Директор нашего отдела об этом знает?

«Даже временные помощники ненавидят „Красную ячейку“».

– Не знаю, – честно сказала Кира. – Мы получили задание всего час назад. Мне просто нужно подготовить кое-какие материалы для закрытого брифинга.

Это был еще один термин, который, как она слышала, используют аналитики, и она надеялась, что правильно его употребила.

И похоже, не ошиблась.

– Что вам нужно? – раздраженно спросила стажер.

Девушке явно не хватало терпения, учитывая, что она даже не была штатным сотрудником. Но, по крайней мере, отсутствие манер можно было оправдать свалившимся на нее бременем.

– Не могли бы вы помочь мне найти несколько законченных разведотчетов?

– Как я уже говорила, сейчас все заняты. Поищите лучше в Сети.

«Они заняты, а ты им только мешаешь».

Кира внимательно посмотрела на девушку. Инструкторы на «Ферме» обнаружили у нее талант с одного взгляда оценивать людей, находя изъяны в их личности по одним только невербальным признакам. Для того, кто изучает искусство шпионажа, это настоящий дар Божий, и ее научили грамотно им пользоваться, чего не умели некоторые резиденты, пытавшиеся применять свои способности на каждом шагу. Кира этим не страдала. Внутренний голос обычно подсказывал ей, что коллегам по Управлению не стоит заглядывать в душу, но сейчас он молчал, – впрочем, студентку-стажера вряд ли можно было назвать аналитиком РД.

Кира решила, что в данной ситуации проявление враждебности – не лучший выход. Стажер отважно пыталась защитить данную ей территорию от постороннего человека, который был старше ее по должности, но ее отвага основывалась на чужом авторитете, так что откровенно демонстрировать гнев вряд ли стоило – девушка могла уйти в глухую оборону и даже вызвать подкрепление, обладающее реальной властью сказать «нет».

«Большинство людей испытывают естественное желание помочь, – говорили инструкторы. – Скажи им, что ты в них нуждаешься. Не давай повода невзлюбить себя, и их совесть сработает в твою же пользу».

Кира улыбнулась:

– Понимаю, но мы действительно нуждаемся в помощи ОТЛАА. Наш отчет пойдет директору Кук, и мы должны быть уверены, что в нем нет фактических ошибок.

– О!

Лицо девушки вытянулось.

– Если вы сможете хотя бы показать мне, где хранятся документы, скорее всего, я сама сумею найти нужные. Я вовсе не хочу отнимать у вас время.