Страница 31 из 76
— Да, — сказал я, кивая, — так мой будущий отец звал мою будущую мать.
— Вот как? — удивился Орел. — И твой тоже? Он ведь, если мне не изменяет память, без вести пропал?
— Не изменяет, — сказал я. — Пропал. А теперь нашелся.
— Как? — воскликнул Орел. — Когда?
— Сегодня, — сказал я. — Сейчас. Это письмо мой отец написал моей матери.
Орел и Зоя, потрясенные, не спускают с меня глаз.
— «Суд Мазая»… — вслух размышляет Орел. — Твой отец… Может быть, он и есть…
— «Суд Мазая»? — догадываюсь я. — Не знаю. Может быть, вместе с другими. Мы ведь не знаем, сколько их.
— Узнаем! — Глаза полковника Орла горели, как факелы. — Теперь мы все узнаем. Стоп! Пока — никому ни слова. Завтра же… Нет, сегодня же нагрянем к Черняку и… Эх, жаль, без прокурора нельзя… Тогда — завтра. Утром — к прокурору, а днем — к деду Тараса.
В дверь сарая нетерпеливо постучали. Орел открыл и удивился:
— Легок на помине!.. — В дверях, зареванный, стоял внук Черняка. — Что случилось?
— Дед… — Тарас поднял и тут же опустил глаза. — Вернулся из леса и… — Тарас всхлипнул.
— И?! — не сговариваясь, вскричали мы.
— И сжег черную тетрадь, — сказал Тарас.
— Встретимся вечером, — сказал Орел и увел Тараса в дом.
А я поспешил к себе. И вовремя. В дверь моей квартиры руками и ногами колотила полевая почта «журавлей». Причем руками действовала главным образом более воспитанная Таня, а ногами — менее воспитанный Ваня. Увидев меня, связисты не прекратили наступательных действий, продолжали крушить дверь, не сразу сообразив, что если я здесь, то там, за дверью, меня, естественно, нет.
Первой опомнилась Таня.
— Вам телеграмма! — закричала Таня.
— Срочная, — добавил Ваня и важно потребовал: — Распишитесь.
Телеграмма была от мамы. Она приезжала послезавтра вместе с отчимом. Задержка с приездом — от Москвы до Наташина пустяк езды — огорчила меня. Маму я хотел видеть как можно скорее — письмо отца! И в то же время обрадовало: ее приезд днем раньше помешал бы моему участию в операции «Тайна азимута», назначенной на завтра.
День прошел в хлопотах — я встретился еще раз с Орлом, побывал на НП «журавлей» и «цапель», а ночью мне приснился странный сон. Впрочем, все сны странные. И мой не исключение. Я иду по степи. Долго-долго. Мне жарко, и я очень хочу пить. И все вокруг тоже томится от жажды. Птицы, тревожно кричащие «пить-пить-пить»… Цветы, бессильно уронившие неживые головки… Курганы, тоскливо глядящие вдаль: не покажется ли облачко? Вдруг где-то что-то загремело. Гром, надеюсь я, гроза. Нет, гремят барабаны. И я вижу, идут юнармейцы. Пилотки голубые. Гимнастерки зеленые. Башмаки желтые. Автоматы деревянные, под цвет стали. Вдруг деревянные автоматы начинают стрелять. В злое небо, выпившее всю воду. Деревянные автоматы стреляют настоящими волшебными пулями, а я ни капельки не удивляюсь этому. Во сне никогда ничему не удивляешься. И небо сдается. Из всех его щелей хлещут струи воды. Я пью, подставляя рот. Вода свежая, вкусная, но я, сколько ни пью, не могу утолить жажды. А барабаны все бьют, автоматы палят… Я просыпаюсь, а они все бьют и палят. Может быть, я проснулся во сне? Так тоже бывает. Нет, с улицы в распахнутое окно влетает песня «Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка… Пионеров идеал-ал-ал…» «Цапли»! Это их батальонная песня. Операция «Тайна азимута» началась. Я одеваюсь и спешу вдогонку за «цаплями» к парашютной вышке — «ориентиру № 1».
…В руках у Юльки компас и карта. Вместе с разведчиками и Марком Ивановичем, старым учителем, она определяет направление, по которому поведет батальон. Юнармейцы «во всеоружии» малых и больших саперных лопат, пил и топориков стоят в колонне по-походному и ждут команды к маршу. На вышке, возле которой все это происходит, командир Спартак, комиссар Нина и дежурные «журавли». В руках у всех бинокли. Но, смотри не смотри, разве увидишь, что у «цапель» на уме, разве определишь, куда и зачем они идут?
Время от времени Спартак озабоченно посматривает вниз на двух мальчишек, без дела слоняющихся возле вышки. Странно, что их не гонят. Посторонние, да еще в гражданской одежде… Ерунда, никакие они не посторонние, а самые настоящие «журавли». Я и без формы знаю их в лицо. Но почему все же они без формы? Чу, вот один из них закрыл рот ладошкой и считает: «Раз, два, три, четыре…» Потом это же проделывает другой. Ясно, разведчики. Считают в микрофон. Потом подносят ладони к уху и, будто муху поймали, слушают, улыбаясь. Ясно — проверяют портативные радиостанции. Ну а где они их прячут? Догадаться нетрудно: за пазухой, под рубашкой. Встретишь — не подумаешь. Мало ли что носят мальчишки за пазухой: подсолнухи, яблоки, кроликов, голубей.
Теперь мне понятно, почему Спартак то и дело озабоченно посматривает вниз.
— Батальон… — звонко командует Юлька. — Марш!
Мы уходим. Я иду замыкающим и, оглядываясь, вижу, как разведчики «журавлей» скрытно — где ползком, по-пластунски, где согнувшись в три погибели, чтобы не привлечь внимания боевого охранения «цапель», преследуют колонну «противника».
А в это время на НП «журавлей», как я потом узнаю, происходит следующее.
Спартак, отправив разведчиков, радуется: не удается «цаплям» совершить свой марш в тайне. Просмотрели неприятельские дозорные его разведчиков. Плюс «журавлям»! Теперь узнать о цели похода — и будет о чем донести посреднику.
На голове у Спартака наушники. Вызов:
— Ноль один, ноль один, — голосом сверчка кричат они. — Я — ноль пять… Как слышно? Прием…
— Я — ноль один, — отвечает Спартак, — слышу хорошо. Прием…
— Я — ноль пять… «Цаплям» срочно нужен юнармеец Царев. Как поняли? Прием.
— Я — ноль один. Не понял. Зачем «цаплям» юнармеец Царев?
— Я — ноль пять. Царев — аквалангист. «Цаплям» срочно нужен аквалангист. Как поняли?
Прежде чем ответить, Спартак задумывается. Да, юнармеец Царев, племянник начальника водной станции «Динамо», аквалангист. И даже чемпион среди юношей по подводному плаванию, хотя до юноши еще и не дорос. Но зачем «цаплям» аквалангист? Вдруг страшная догадка заставляет его вздрогнуть. Ну, конечно, юнармеец Царев нужен им для того, чтобы спасти… Нет, спасти уже не удастся… Для того, чтобы найти того, кто утонул… У «цапель» беда. На помощь, «журавли»!
На секунду, на одну только секунду сомнение закрадывается в душу командира Спартака: голос разведчика, только что передавшего трагическое сообщение, звучал отнюдь не трагично. Он, этот голос, звучал скорее весело, чем грустно, как будто разведчик радовался тому, что случилось. «Ослышался», — думает Спартак и кричит в микрофон:
— Я ноль один… Вас понял… Царев сейчас будет.
Голос в наушниках радостно хихикнул и выключился. Спартак опешил: неужели и на этот раз ослышался? Но раздумывать было некогда. Царев, где он? Впрочем, узнать это нетрудно. Скоро финал «Зарницы», и батальон «на казарменном положении». Юнармейцы с утра сообщают штабу о том, где они будут в течение дня. Спартак торопливо листает «книгу личного состава» и в разделе «Когда, кто, где?» узнает — юнармеец Царев сегодня с утра на водной станции.
Командир батальона спускается вниз и на дежурном мотоцикле — подарке шефов дружине за оборонную работу — мчится на водную станцию «Динамо».
…Коля Царев надел акваланг и готовится к погружению. Увалень на земле, в воде он как вьюн: стремительный и неутомимый. Может быть, оттого и любит воду, что, по словам командующего Орла, чувствует себя в ней как рыба в воде.
— Отставить! — кричит Спартак, подкатывая к юнармейцу. — В седло, быстро!
Царев, опешив, смотрит на командира батальона: в седло? зачем? Но так уж он устроен: пока голова думает, ноги сами успевают выполнить приказание.
— Держись! — кричит Спартак и в железных объятиях Царева гонит мотоцикл к Антонову озеру.
…Ох уж это озеро! Оно, как в сказке, преградило дорогу «цаплям». Батальон шел точно по азимуту. Командир Юлька могла поклясться в этом. Она, как штурман, то и дело «брала угол» и сверялась с картой, чтобы не сбиться с пути. И вдруг — это озеро. До цели еще метров двести, а идти не по чему. То есть можно, если по воде. Говорят, какой-то святой в мифические времена делал это запросто. Да и не в мифические, в наши уже, Юлька слышала от родителей, какой-то умелец тоже довольно успешно ходил по Десне. Правда, на лыжах. Водных. Вот бы ей, Юльке, такие лыжи… Ей и всем юнармейцам. Вот тогда… А что тогда? Ну, встанут они на лыжи, а куда придут? Если на глазок прикинуть — на середину озера. А там что? Остров? Нет, вода. Может быть, под водой что? Интересно, тот, кто азимут оставил, на чем по воде ходил, на лыжах? Сто и два — два! — метра от берега… Как он с такой точностью отмерил? Сто вопросов, и ни на один из них она, Юлька, командир батальона «цапель», ответить не может. А командующий Орел, посредник, старый учитель Марк Иванович — они могут?