Темный рыцарь Алкмаара

— Ты лжешь! — воскликнула Лиин, и краска гнева залила ее лицо, делая его еще прекраснее. — Не было таких слов и таких обещаний. Я лишь посетовала, что этой весной нет рядом со мной никого, кому я бы могла обещать свою руку, и уже вряд ли появится до будущей весны. Ты извратил мои слова, Зитаар! Если ты не понимаешь намеков, скажу прямо: очень хорошо, что я не оставила тебе места в нашем саду. Лепестки нашей вишни пролетят мимо тебя, и ты не вдохнешь ее аромат.

— Тогда и он не вдохнет!

Зитаар выхватил меч и ударил клинком по ножнам меча Даргана. Вызов на поединок! Магия клинков мгновенно заключила меж собой договор.

Слуги в саду, застыв, наблюдали, что творится на галерее. И едва клинок Зитаара коснулся ножен Дарганова меча, как розовые лепестки вишни стаей обезумевших бабочек хлынули на галерею. А слуги повалились на колени и закрыли головы руками.

— Неужели ты думаешь, что твоя дерзость заставит меня полюбить? — спросила Лиин.

— Конечно! И еще я точно знаю: моя победа заставит тебя презирать этого песчаного червя! — Зитаар хотел ткнуть пальцем в грудь Даргана, но тот перехватил его руку.

— Завтра утром… — сказал юноша.

— Я бы предпочел сегодня. Но хорошо, подожду до утра. А утром я тебя убью. Души, покинувшие тела на рассвете, не умеют мстить.

Глава 3

— Прр-и-ивалл с-сейчас… — прошипел голос.

Дарган остановился. Простые воины опустились на песок и застыли. Издали их легко принять за обычных мертвецов: когда они лежат на земле, то лежат не шелохнувшись, ни рука, ни нога не дрогнет, грудь не вздымается, губы недвижны. Армия Мортис остановилась. Пока живые едят и пьют, чистят оружие или спят, богиня смерти заряжает тела бывших алкмаарцев своей энергией. Впрочем, оружие нежить тоже иногда чистит, но это занятие бесполезное — в их руках сталь ржавеет, а ткань и кожа истлевают и покрываются плесенью.

В небе над армией Мортис висят стервятники, неотступно следуя за войском мертвецов. Стоит только нежити остановиться, как птицы тут же пикируют вниз. Стаей накидываются на кого-то из мертвых и пытаются вырвать из тела куски плоти. Инстинкт обманывает птиц: запах говорит, что тела мертвы, и они верят запаху и не верят глазам — многие птицы расплачиваются жизнью за этот обман. Другим пернатым везет больше — им удается выхватить из руки или ноги кусок гниющего мяса и тут же взмыть в небо. Но сколько бы стервятников ни убивали воины нежити, птиц не становится меньше — они неотступно следуют за армией Мортис. Посему, чтобы защититься от падальщиков, особенно во время привала, приходится выставлять караулы. Случается, что у лежащих воинов птицы выклевывают глаза, а иногда попросту обрывают плоть до костей. Поначалу Дарган не понимал, откуда в армии Мортис берутся бойцы-скелеты — потом, наконец, сообразил. Командиры утверждают, что воины-скелеты — это самые крутые вояки, избранники Мортис. Но Дарган подозревает, что эти еще способные двигаться голые кости, — просто лентяи, позабывшие выставить караул.

На север в этих местах практически не отправляют купеческие караваны, главный торговый путь пролегает по Альзону. Вернее, пролегал. Чума истребила торговлю вместе с торговцами. Но совсем недавно по водам могучей реки везли из столицы товары, и дальше — Горговым морем отправляли в земли Империи. Везли фимиам и розовое масло, шелк и сушеные финики, а с берегов Мертвого моря — зеленую и желтую соль, без которой ни одно блюдо не сочтут изысканным. Но чаше всего за море отправляли чеканную посуду, нефрит и яшму — без них в Империи не украсить ни один алтарь.

На север же еще много лет назад алкмаарцы проложили две мощеные дороги, чтобы снабжать гарнизоны нескольких крепостей на границе. Если кто и отправлялся этим путем, кроме солдат да маркитантов, то это мелкие начинающие торговцы, готовые рисковать жизнью на грошовую прибыль. Да еще раз или два в год двигались туда и обратно королевские караваны под охраной стрелков и военных магов — эти проходили по договору через имперские владения в земли Горных Кланов — везли алкмаарские диковинки и ткани, пряности и чернослив в обмен на драгоценные камни и стальные изделия гномов.

— Граница с-с-скоро…

А что там на границе? Только крепости. Свои и чужие. Крепости, которые придется брать штурмом.

Нежить по приказу Мортис пойдет в атаку, не колеблясь.

А Дарган? Нет, страха он не испытывал. Но и желания убивать во имя Мортис — тоже. Да, хуже нет, чем сделать что-то наполовину. Например — умереть не до конца.

Если Алкмаар построил на границе несколько крепостей там, где имелись глубокие колодцы, то имперцы, которые терпеть не могли пустынь, на своих землях близ границы возвели лишь каменные наблюдательные башни — их покрытые синей черепицей крыши увидеть можно было издалека. На службу в эти места обычно отправляли людей подозрительных. Еретики, грабители и дебоширы в форме имперских стрелков мало отличались от тех, кто форму не носил. Единственное, что совершали они исправно, так это обирали редких путников на дорогах, делая скудную торговлю еще более скудной.

На серьезное дело сомнительные служаки вряд ли годились: небольшой патрульный отряд, лениво трусивший вдоль высохшего русла реки, едва завидел огромное войско, тут же припустил во всю прыть в сторону ближайшей сторожевой башни.

Бравых пограничников никто не преследовал — нежить пока еще не получила приказ вторгнуться в имперские земли. Но пограничники прекрасно могли рассмотреть с высоты своих башен, что за сила на них надвигается. Так что те, у кого последние мозги не растворились в парах крепких алкмаарских вин, немедленно кинулись седлать коней и помчались во всю прыть на север.

Вдали, на северо-востоке, чем-то схожие с синими крышами имперских башен, вставали хребты Фальген Хейма — горная граница между имперскими владениями и землями эльфов, где-то в глубине которых лежал таинственный Вечный лес.

Но вряд ли кто-то в армии Мортис склонен был любоваться красотами горных вершин в этот час, впрочем, как и в любой другой. Был приказ безмясой богини — захватить пограничную алкмаарскую крепость, и вся армия двинулась к стенам твердыни, разливаясь серым потоком по окружающим крепость дюнам.

Ударил сигнальный колокол в цитадели, а следом пронесся стон ужаса. Солдаты гарнизона, ремесленники, женщины, дети, торговцы и просто бродяги — все в этот миг оказались на стенах. Окаменев, смотрели они вниз — туда, где армия нежити ползла по песку, с высоты крепостных башен казалось, что невидимый ветер гонит сухую листву, сметая ее к стенам. Комендант, которому уже донесли об ужасной напасти, нарочито медленно поднимался наверх, на смотровую башню, сознавая, что от этой силы у него нет настоящей защиты.

Когда старый капитан оказался на верхней площадке башни, первые ходячие мертвецы уже подошли к воротам. Какими низенькими и жалкими показались в тот миг коменданту сложенные из песчаника стены! Какими тонкими почудились ворота из досок каменного дуба, обшитые медью! Каким мелким — ров, лишенный в это время года воды. Смерть в сотнях и тысячах обличий устремилась к стенам, и в этот момент самые смелые защитники утратили мужество. И немудрено: на ходячих мертвецах болтались металлические нагрудники алкмаарцев, знакомая красная форма альзонских полков, мечи, щиты — все было родное, все — кроме лиц, ибо лиц как таковых уже не было, на защитников крепости скалились черепа, обтянутые гниющей кожей.

— Открыть ворота! — раздался голос глашатая Мортис Прушина.

— Убирайтесь! — прохрипел капитан и до боли в суставах стиснул рукоять меча.

Он уже ни на что не надеялся, ибо всякая надежда его мгновенно оставила. Он просто не мог открыть ворота перед этой чудовищной армией. К тому же он все же пытался себя убедить, что цитадель внутри крепости, которую за всю историю Алкмаара ни разу никому не удалось взять, сможет уцелеть. И комендант приказал срочно уводить туда всех, кто не может держать оружие, прежде всего женщин и детей. Хотя насмешливый шипящий голос нашептывал в уши: «Безнадежно».