Страница 45 из 72
Чем больше узнавала Каталина о капелле, названной в честь святой, чье имя она сама носила, тем больше интереса вызывало это подземное сооружение и то, что мог обнаружить там ее дед. Очевидно, часовня сыграла заметную роль в истории ордена тамплиеров и Приората Сиона.
В середине 1885 года маленький приход Ренн-ле-Шато (деревушка, расположенная во французском Лангедоке, насчитывавшая менее трехсот жителей) получил нового священника, Франсуа Беранже Соньера. Мало кто мог предвидеть в то время, что ему суждено принести забытому Богом местечку мировую известность.
Незадолго до приезда радикальные политические убеждения Соньера вызвали суровое порицание со стороны начальства: его лишили жалованья приходского кюре и подвергли своего рода изгнанию из семинарии, длившемуся целый год, а после этого направили в Ренн-ле-Шато, что было равносильно новому изгнанию. Располагая весьма скудными средствами, при том что дом приходского священника находился в плачевном состоянии и жить там оказалось невозможно, Соньер снимает комнату в деревне у Александрин Денарно. Когда наконец его освободили от взыскания и он опять стал получать жалованье, Соньер взял в услужение дочь своей домохозяйки, Мари Денарно, с тех пор и до самой его смерти в 1917 году остававшуюся рядом с ним.
Неясно, когда именно началась история, впоследствии получившая название «тайны Ренн-ле-Шато», и также доподлинно неизвестно, какие обстоятельства сопутствовали ее появлению на свет. Согласно наиболее распространенной версии, во время реставрации обветшавшей деревенской церкви Святой Марии Магдалины был передвинут алтарный камень, представлявший собой массивную плиту, покоившуюся на двух каменных колоннах, одну из которых украшала резьба. Внутри резной колонны (а может, в тайнике в ограждении, по сведениям из альтернативных источников) нашли загадочные пергаментные рукописи.
Прочитав эти строки, Каталина невольно вспомнила о пергаменте, украденном у деда свекром мадам Бонваль, и похищенном, в свою очередь, Клодом в музее «Эрмитаж». Она задалась вопросом, почему во всех загадочных и таинственных историях в той или иной форме фигурируют пергаменты.
Помимо рукописей, в ходе работ из земли извлекли каменную резную плиту, названную «Плитой рыцарей», закрывавшую вход в крипту. Могильную камеру осматривал только Соньер, поспешивший удалить рабочих из церкви.
По преданиям, на следующий день кюре показал близким друзьям несколько золотых монет и старинные драгоценности. Логично предположить, что и то, и другое он обнаружил в крипте. И хотя речь шла, несомненно, о вещах большой ценности, едва ли они послужили источником огромных средств, обладателем которых он стал спустя короткое время. Неожиданное богатство связывали с находкой пергаментных рукописей.
Считается, что всего их насчитывалось четыре: две из них содержали генеалогическое древо династии Меровингов, потомков Христа, начиная с середины XIII до XVII века. Третий документ являлся завещанием сеньора тех земель Франсуа Пьера д’Отпуля. К четвертому пергаменту, где уместился текст сразу двух документов, приложил руку исповедник другой знатной особы, также из рода д’Отпуль, маркизы де Бланшфор. Священник по имени Антуан Бигу приходился дядей пономарю в приходе Соньера.[28]
Существует копия лишь последней из четырех рукописей. Ее содержание опубликовал в 60-х годах Жерар де Сед в книге «Золото Ренна», где также сообщалось немало любопытных подробностей о тайне Ренн-ле-Шато и его загадочном кюре. Оба текста уцелевшего пергамента представляют собой отрывки из Нового завета на латинском языке. В первом, более кратком, многие слова оборваны посередине, их окончания рассыпаны на других строчках, без определенного порядка или системы, между отдельными словами сделаны странные пропуски, а некоторые буквы написаны над другими. Благодаря столь очевидным подсказкам удалось расшифровать фразу: «Дагоберту II королю и Сиону принадлежит это сокровище, и оно есть смерть».
Секретный код второго документа оказался бесконечно сложным и едва поддавался расшифровке. В глаза бросались три особенности, указывавшие на содержавшееся в документе тайное послание: слова располагались в произвольном порядке и без пробелов, что сильно отличало запись от канонического текста Писания. Одни буквы были меньше остальных, а другие просто лишними, хоть и соответствовали по размеру основному шрифту.
В поисках неизвестного кода помогли ключевые слова и некоторые другие подсказки, содержавшиеся в эпитафии на могиле маркизы де Бланшфор, тоже сделанной Бигу. В процессе декодирования дважды применялся «шифр замены» по таблице Виженера. В двух случаях произвели замену одних букв другими. На последнем этапе, при выборе соответствующих букв, использовали графический метод, в чьей основе лежит вычисление вероятной траектории, при которой шахматный конь преодолевает шестьдесят четыре клетки на доске, если ходит, как и положено, буквой «Г».
В результате цепочки трудоемких и несколько запутанных действий получилась надпись, гласившая следующее: «Пастушка нет соблазна что Пуссен Тенирс хранят ключ мир 681 (в оригинале римские цифры) крестом и этой лошадью Бога я сокрушаю демона хранителя в полдень синих яблок».
Значение зашифрованного сообщения относится скорее к области догадок. Например, Пуссен — фамилия французского художника эпохи барокко, написавшего картину «Аркадские пастухи». После находки манускриптов Соньер ездил в Париж и побывал в Лувре, возможно, желая увидеть творение Пуссена. На полотне изображены три молодых пастуха и пастушка, натолкнувшиеся в Аркадии[29] на древнее надгробие с надписью: «Et in Arcadia Ego». Буквальный перевод: «И в Аркадии я». Надпись эта весьма примечательна. Поменяв буквы местами, то есть решив анаграмму, можно составить фразу: «I tego arcana dei», что значит: «Идите (поскольку) я скрываю тайны Бога».
Тенирс, упомянутый в расшифрованном послании, также был художником, современником Пуссена, но принадлежал к фламандской школе живописи. Тенирс использовал известный библейский сюжет об искушении св. Антония. На дальнем плане картины помещена неясная фигура — пастух или пастушка. У Тенирса святой показан в момент торжества над демоном, что отличается от принятой трактовки образа в искусстве. В таком случае не исключено, что картина имеет отношение к началу послания: «Пастушка нет соблазна».
Аллегории, чей смысл Соньер сумел понять сам (или же кто-то ему в этом помог), по-видимому, указали кюре путь к легендарному сокровищу короля Дагоберта; вероятно, оно стало источником его необъяснимого и сказочного богатства.
Каталина почувствовала, что голова у нее готова взорваться от обилия информации. С ума можно сойти от сложной системы взаимосвязей между потомством Христа и Приоратом Сиона, призванного его защищать, фантастической мешанины фактов, домыслов и предположений. Секретные монашеские общины, рыцари Храма, Жизор, спрятанные сокровища, Ренн-ле-Шато, гробницы знатных особ, зашифрованные послания, аллегорические картины — настоящий бред сумасшедшего.
Мнения же по поводу достоверности всего изложенного диаметрально расходились. Ресурсы Интернета услужливо позволили Каталине ознакомиться с точкой зрения как ярых защитников известных фактов, считавших их правдоподобными и заслуживающими доверия, так и мнением непримиримых критиков, придиравшихся к каждому слову. И от этой неразберихи у Каталины разболелась голова. Больше всего обескураживало, что каждая из сторон приводила неопровержимые доказательства собственной правоты: и апологеты, и критики ссылались на выводы ученых, потрясали документами, чья подлинность не вызывала сомнений, извлекали на свет божий архивные записи, манипулировали другими объективными данными. И чему прикажете верить, спрашивала себя Каталина.
28
По поводу четвертого документа авторы кн. «Святая Кровь и Святой Грааль» уточняют: он был подписан каноником Жан-Полем де Негр де Фондаржаном и относится к 1753 году. По их мнению, эти документы спрятал около 1790 года аббат Антуан Бигу, предшественник Соньера в приходе Ренн-ле-Шато. Антуан Бигу действительно являлся исповедником семьи де Бланшфор.
29
Область в центральной части Пелопоннеса (Греция). В античной литературе и позднее (главным образом в пасторалях XVI–XVIII вв.) изображалась райской страной с патриархальной простотой нравов. В переносном смысле — счастливая страна.