Страница 2 из 6
– Вот! Именно то, что нужно!
– Если у них нет омлета, не останемся, – сказал Ник.
– Ну уж нет. – Женька ощутимо хлопнул дверцей машины. – Пока не поем, никуда не поеду.
– И отправишься до Кана пешком, – пригрозил ему Никита.
– А я вообще в Кан не хочу. Сдались мне твои монументы с музеями. Я в Довиль пойду, это недалеко, я указатель видел.
– Ой, да, давайте заедем в Довиль! – Ольга переступила порог магазинчика и сняла солнечные очки, так как внутри было полутемно, зато умопомрачительно пахло – и возникало желание непременно отыскать это пахнущее и заполучить его. Мужчины двинулись за ней.
Женька вступил в переговоры с крепким, как боровик, румяным старичком, стоявшим за прилавком, и в итоге пришел к неизбежному выводу: проще всего не объяснять, что нужно, а ткнуть пальцем в то, что нравится. К процессу подключились Ольга, желавшая «вон ту булочку», и Никита, с неудовольствием выяснивший, что кафе при bageterie отсутствует.
– И где мой омлет?
– Ник, ну давай омлет попозже, – попросила его Ольга, наблюдая, как продавец разливает кофе по бумажным стаканчикам. – Ну правда. Сейчас возьмем кофе и поедем в Довиль, там сядем на бережку, позавтракаем...
– Нет уж. Сначала завтракаем в Руане. А пока пьем кофе в машине. Все, давайте, поехали.
Они расплатились (Ольга порадовалась, что взяла наличные – у мужчин были только карточки, а их старичок-боровичок не принимал) и загрузились обратно. Машина тут же пропахла кофе, багетами и булочками, на диету стало наплевать (диета и отпуск – понятия несовместимые), и Ольга с урчанием впилась зубами в теплый багетов бок.
– Нравится? – спросил Никита зачем-то. Ольга истово закивала, не в силах оторваться от еды. – Как же ты оголодала, бедненькая. – Он протянул руку, потрепал ее по волосам, и Ольга дернулась, едва не расплескав кофе. – Ладно, штурман потерян, но до Руана я как-нибудь доеду без тебя.
– Обратно рули, – велела Ольга, прожевав свежий хлеб и запив его глотком обжигающего кофе – не растворимого, из кофеварки, вот какой сервис! – Вон по той улочке.
– Штурман снова в строю! – Никита, видимо, отыгрывался за отсутствие омлета. Женька на заднем сиденье расположился как король и шуршал бумагой, разворачивая купленное. – Ладно, сейчас с ветерком помчимся.
Они возвратились на шоссе А13 и повернули по указателям на Руан. Городок с его фахверковыми[4] домами и аккуратной мэрией остался позади, и Ольга, жуя багет, вдруг подумала, что никогда больше этот городок не увидит. Ни мэрию, ни продавца багетов, ни фонтан на площади. Наверное, в этом и прелесть – в мимолетности. Тем более что дальше маячила одна лишь основательность.
Они ехали в Нормандию смотреть пляжи, на которых в июне 1944 года высадились союзные войска, – событие довольно известное и освещенное в ряде литературных и кинематографических произведений, из которых Ольга помнила только фильм с Томом Хэнксом. Она сама готова была любоваться видами, история высадки ее не особо занимала – зато весьма занимала Никиту, а так как придумал все это путешествие именно он, то историческая часть, где упор делался на Вторую мировую, шла в первую очередь.
Если уж совсем честно, Ольгу сманил Женька. С Женькой Ильясовым она постоянно поддерживала отношения еще со школьных времен, и в отличие от Никиты, который не давал о себе знать довольно долгое время, Женя звонить не забывал. Причем не только на дни рождения и Новый год, как у вежливых людей принято. Поэтому, когда с месяц назад Ильясов позвонил в середине рабочего дня, – Ольга скучала над технической документацией, которую следовало перевести с немецкого на нормальный не позже чем завтра, и настроение по этому поводу было паршивое, – сначала показалось, будто он снова пригласит выпить кофе и поболтать по душам. Но Женька с ходу брякнул:
– Оль, у тебя Шенген есть?
– Ну есть, – ответила она несколько настороженно.
– Многоразовый?
– Да. Мне испанцы дали.
– Слушай, поехали во Францию.
Ольга опешила.
– Ильясов, – сказала она, постукивая карандашом по распечаткам зевотно-скучной документации, – если ты решил пригласить меня в Париж и там предложить руку и сердце, так я тебе сразу говорю «нет».
– Нужна мне твоя рука и сердце, – фыркнул Женька.
– А что нужно?
– Голова.
– Голова профессора Доуэля, – прокомментировала Ольга. – Ты меня заспиртуешь и выставишь в Лувре? Или там подобную гадость не выставляют?
– Мне твоя голова нужна, потому что ты будешь штурманом, – торжественно объявил Женька. – Ну, Оль, выручай. У меня топографический кретинизм, и меня Никита убьет, если мы вдруг вместо Нормандии окажемся где-то под Лионом.
– Так, – сказала Ольга и бросила карандаш, – а Малиновский-то тут при чем?
– Он все это затевает. Ты же знаешь, как он любит свои танки и самолетики.
Ольга знала.
Когда они все подружились в школе (такую банду было еще поискать, и с виду тихий и щуплый Женька Ильясов считался чуть ли не самым отпетым хулиганом), уже тогда Никита увлекался историей Второй мировой войны. Его отец, преподаватель истории в МГУ, поощрял увлечения сына, и какое-то время Ольга думала, что Никита тоже пойдет по учительской стезе. Однако случилось по-другому: сейчас Малиновский «руководил проектами», что бы это ни означало, в большой компьютерной фирме, а историю оставил для души. Но сколько Ольга его знала, столько он носился с книжками, на обложках которых имелись либо танки, либо колючая проволока, либо героические солдаты в касках, либо щуплые пионеры, – и сыпал малопонятными подробностями. А в начале июня у Никиты выдался отпуск, и Малиновского потянуло на места боевой славы, причем не родные, российские, коих хоть отбавляй, а на иностранные. В частности, его целью стало посещение цепочки нормандских пляжей, где 6 июня 1944 года высадился знаменитый десант.
– Я с ним поеду, – объяснял Женька, – я в Нормандии еще не бывал, и Ник лучше меня водит.
– Мальчики, а зачем вам я? – поинтересовалась Ольга. – И ехали бы вдвоем – пить коньяк, кадрить девушек...
– Так я объясняю, – потерял терпение Женька, – нам нужен штурман! Я в этом деле дуб, указатели вижу уже после того, как мы от них отъехали, и вообще... Я Нику сказал – давай Шульц позовем! – и он говорит: «Как я сам не додумался?» Оль, тебе что, отпуск не дадут?
Ольга молчала: отпуск давали без проблем, так как она была лучшим переводчиком в конторе и половину недели вообще работала на дому. Но имелась масса других причин, по которым следовало бы отказаться.
– Или вы с Никитой совсем не общаетесь? – спросил Женька. – Он вроде говорил, что тебе звонит...
– Он звонит, – сказала Ольга. – Хорошо, Жень... я подумаю.
– Только недолго, ладно? Малиновский где-то билеты может достать по дешевке, в «Аэрофлоте», что ли, у него знакомые... Тянуть не следует.
– Ой, Женя, не дави на меня.
– Ой, Оля, – ответил он ей в тон, – мир без границ для тебя, а ты ломаешься. – И положил трубку.
Он был прав, и в глубине души Ольга сразу знала, что согласится. Но поломаться для виду следовало – какая женщина не любит, чтобы ее уговаривали?!
Старые друзья уговаривать не стали. Старые друзья назначили встречу, усадили Ольгу за столик, налили ей шампанского и сказали:
– Ты едешь.
Она и поехала.
Сейчас, дожевывая кусок мягкого хлеба, на вкус сильно отличающегося от того, что продают в московских супермаркетах и даже в святых местах вроде ларечков на углу, Ольга понимала: решение она приняла правильное. Вот она едет, и ничего страшного не случилось. Ничего из того, что она себе нафантазировала. Нет ни напряжения, которого она опасалась, ни скрытой враждебности, ни ненужных воспоминаний, ни неловкости; а есть – легкий разговор, впереди – Руан со своим знаменитым собором, гладкое шоссе, ромашки и маки на обочинах и теплое июньское солнышко.
– Так что, в Довиль заедем? – спросил Женька. – Я бы там поснимал. Нам под статью.
4
Фахверк (нем. – ферма) – разновидность строительной конструкции, состоящей из несущих балок, соединенных под разными углами.