Почтальон

– Я знаю, – улыбнулся Дуг.

– Мы хотели бы пригласить вас к себе на этой неделе, – обратилась Трития к почтмейстеру и посмотрела ему прямо в глаза. Ее тон не допускал отказа. – Приготовлю чего-нибудь вкусненькое, согласны?

– Согласен.

– Обещаете?

– Обещаю.

– Вот и хорошо. Значит, до встречи. Если не позвоните – мы сами вам будем звонить. И увильнуть не надейтесь.

Ховард кивнул и двинулся к выходу Человека в голубой форме он так и не представил, но Дуг уже понял, что его прислали на место Ронды. Новый почтальон протянул бледную руку, которую Дуг пожал без особого желания.

Ладонь незнакомца оказалась теплой, почти горячей, и абсолютно сухой. Он улыбнулся, показав полоску белых зубов.

– Приятный денек, – произнес он низким, хорошо поставленным, почти мелодичным голосом. В его тоне можно было уловить скрытую насмешку, которая еще сильнее подчеркивала бесчувственное легкомыслие этой фразы.

Дуг промолчал. Не обращая больше на него внимания, он обнял за талию Триш и вместе с остальными горожанами начал спускаться к автостоянке. Уже открывая дверцу машины, он обернулся. Новый почтальон почти на голову возвышался над окружающими. С такого расстояния никто не сказал бы наверняка, но Дуг был почти уверен, что мужчина следит за ним.

И кажется, он по-прежнему улыбался.

Билли сказал миссис Хартли, что хочет пойти поиграть, но обещал оставался в пределах слышимости. Миссис Хартли предупредила, что родители могут вернуться в любой момент, и ей не хочется выслушивать упреки по поводу того, что она плохо следит за ребенком.

Билли сказал, что будет в своем форте, который располагается прямо за домом, и прибежит немедленно, как только услышит машину родителей.

Миссис Хартли вполне удовлетворилась.

Форт действительно находился среди деревьев за домом, но ни из одного окна его нельзя было рассмотреть. Они с Лейном Чэпменом соорудили это убежище прошлым летом из материалов, оставшихся после постройки летнего коттеджа. Коттедж возводила бригада отца Лейна, который и выдавал им мало-помалу столбы, доски два на четыре и даже немного цемента – вполне достаточно, чтобы соорудить основу из двух помещений. В течение всего лета они собирали недостающие доски, потом отделывали и обставляли комнаты внутри, и в конце концов форт получился просто замечательным. Даже лучше, чем они думали. Фасад и боковые стенки были закамуфлированы ветками сумаха и толокнянки; задняя стена упиралась в дерево. Вход они придумали сделать сверху. Сначала надо было взобраться на дерево и оказаться на крыше, затем потянуть за веревку, привязанную к потайному люку. Ни лестницы, ни ступенек они не предусмотрели, но спрыгнуть можно было вполне безопасно.

Большую комнату они украсили всяким хламом, который нашли на помойках, – обложками старых альбомов, бамбуковыми палками, рамой от картины, велосипедным колесом... Лейн добавил украденный дорожный знак – «кирпич», – который подарил ему другой приятель за право появляться в таком классном месте. Другая комната, которую они назвали штабом, была поменьше, зато в ней на полу лежал драный ковер, тоже раздобытый на свалке. Здесь они обычно рассматривали журналы «Плейбой», которые выуживали из пачек старых бумаг и газет, приготовленных для отправки на переработку.

Кратчайшим путем мальчик пошел вокруг дома. Можно было созвониться с Лейном и назначить ему встречу в форте, но сегодня Билли хотелось побыть одному. Он ощущал странное чувство печали и одиночества. И хотя это чувство особого удовольствия не доставляло, от него вовсе не хотелось побыстрее избавиться.

Бывают переживания, которые должны пройти сами по себе. Их надо осмыслить, с ними надо сжиться, дать им волю. Его чувство оказалось как раз из таких.

Кроме того, в компании с Лейном не избежать болтовни. Парень тараторил просто без умолку. Билли не знал никого, кто сравнился бы с ним в этом деле. Иногда это было неплохо, но иногда – неприемлемо. Во всяком случае сегодня у Билли отсутствовало всякое желание поддерживать разговор.

Тем не менее, отчетливое ощущение предательства не покидало его. Первый раз в жизни он отправился в форт без Лейна, и это казалось как-то нехорошо, словно он нарушил какую-то договоренность, хотя никаких соглашений на эту тему они специально не заключали.

Подойдя к форту. Билли быстро вскарабкался вверх по раскидистым веткам, спрыгнул на крышу и открыл люк. Нырнув вниз, он постоял в большой комнате, разглядывая старый металлический ящик для льда, положенный на бок и используемый в качестве кресла. Этот морозильник подарил ему мистер Ронда, который, увидев их с Лейном копающимися в мусорных кучах, предложил им забрать его, равно как и несколько листов клееной фанеры, которая лежала у него дома. На следующий день он привез все обещанное и оставил на дороге у почтового ящика.

Билли вспомнил доброе лицо мистера Ронды, его голубые смеющиеся глаза, густую седую бороду. Он знал почтальона всю свою жизнь. Он встречался с ним каждый день до тех пор, пока не начал ходить в школу Он виделся с ним каждую субботу, каждые выходные и все лето. Как-то для школьного задания ему понадобились аптечные резинки, и мистер Ронда специально собирал их для него и привозил каждое утро вместе с почтой. Когда ему поручили сделать доклад о работе почты, мистер Ронда взял его с собой на экскурсию. Но теперь мистер Ронда уже никогда ему ничем не поможет. Никогда не подъедет к дому, чтобы забрать или положить почту никогда не улыбнется. Его больше никогда не будет.

Билли почувствовал, как глаза налились слезами и направился в помещение штаба. Хотелось погрустить, но плакать не хотелось. Поэтому он заставил себя временно переключиться и подумать о чем-нибудь другом. Когда сможет, он вернется мыслями к мистеру Ронде.

Он сел на ковер и открыл первый попавшийся «Плейбой». Полистав толстый журнал, он нашел первую серию иллюстраций. «Женщины в униформе». На одной фотографии была изображена женщина, оседлавшая пожарный шланг. Из одежды на ней остались лишь красная пожарная каска и красный блестящий дождевик. Другая фотография изображала женщину с большим обнаженным бюстом в полицейском шлеме. Она облизывала закругленный конец толстой полицейской дубинки. Взгляд Билли упал на соседнюю страницу. На этой женщине тоже почти ничего не было, если не считать улыбки и фуражки почтальона. В одной руке она держала пачку конвертов; указательный палец другой прижала к пухлым губам.

Билли почувствовал возбуждение и придавил ладонью натянувшуюся застежку джинсов.

Интересно, похожа ли она на нового почтальона?

Некоторое время он разглядывал треугольник рыжеватых волос на лобке и остренькие розовые соски. Ему стало неловко от собственных мыслей.

Захлопнув журнал, Билли бросил его в стопку и попытался опять думать о мистере Ронде, о том, что делал почтальон и о том, что он уже никогда не сделает, но момент был упущен, и заплакать, несмотря на все старания, не удалось.

3

На следующее утро они не видели и не слышали, как к дому приезжал новый почтальон, но когда Трития около десяти утра подошла к ящику опустить письмо, корреспонденция уже прибыла. Женщина чертыхнулась. Теперь придется либо самой ехать в город на почту отправлять письмо, либо оставить его в ящике до завтра. Открыв дверцу, она запустила руку внутрь и извлекла содержимое. Пришло четыре письма – три, адресованных Дугу, одно – ей. Триш обратила внимание на отсутствие счетов и рекламных листовок.

Она закрыла дверцу. Дугу сегодня все равно ехать в гастроном. Значит, заодно и письмо отправит.

По пути к дому она рассмотрела конверт, адресованный ей. Обратного адреса не было, но судя по штампу, письмо отправлено из Лос-Анджелеса. Развернув исписанные листки, Триш первым делом поинтересовалась подписью. И застыла на месте. Нет, этого не может быть!

Пола? Она еще раз взглянула на подпись. Пола.

Триш чуть ли не бегом кинулась в дом. Дуг копался в ящике для мусора, пытаясь что-то найти.