Страница 23 из 23
В середине 1950-х годов, спустя полвека, отец решил показать мне этот дом. Он был еще цел и одиноко стоял среди пустого двора, полностью лишенного какой бы то ни было растительности. Судя по многочисленным звонкам у входной двери, в доме жило много разных семей. Зеркальные окна второго этажа были заменены мелкими с частыми переплетами. Крыльцо и наружная дверь не имели ничего общего с описанием В. А. Попова. Дом показался мне очень старым и маленьким, возможно, потому, что примыкавший к нему ранее жилой флигель, в котором были комнаты Алеши и Миши, был уничтожен. Мы не стали заходить внутрь дома, так как объяснить жильцам наш интерес мы вряд ли бы смогли. Еще через пятьдесят лет я уже не смог узнать этого дома среди реставрированных и значительно переделанных зданий на Гончарной улице, где разместились современные банки и офисы отечественных и зарубежных фирм.
Теперь приведу описание хозяев дома, какими их увидел В. А. Попов. «Вера Александровна тогда была еще молодым человеком с большой, однако, проседью в волосах. Поражала седина и на голове Михаила Павловича, лицо которого без бороды с небольшими усами невольно останавливало на себе внимание тонкими красивыми чертами; у него был характерный небольшой, острый нос. Голова была сравнительно небольшой и казалась еще меньше от широких плеч и высокой груди. В молодости он был очень интересен, особенно в военной форме…»
Алеша Овчинников, ученик пятого класса Московской Практической академии
Мой дед Алексей Михайлович родился 16 июня 1888 года, и в описываемое Поповым время ему было около 15 лет. «Он сразу понравился мне — пишет далее В. А. Попов, — Это был плотный мальчик, краснощекий, с круглой, коротко остриженной головой и в курточке с ремнем — форма, какую носили тогда ученики средних учебных заведений. На румяном лице резко выделялись правильной дугой темно-каштановые брови; лицом он был похож тогда больше на мать, чем на отца». Алеша учился в Практической академии и мечтал поступить в Императорское высшее техническое училище, для чего в течение нескольких лет занимался с репетитором, в основном математическими науками. Он неплохо рисовал, и его родители хотели, что бы он учился рисованию на случай, если придется принять участие в ювелирном деле Овчинниковых. У него был музыкальный слух, и уже в детстве он играл в семейном оркестре балалаечников, который организовал его отец, а позже стал брать уроки игры на виолончели. В более старшем возрасте Алексей самостоятельно выучился игре на двухрядной гармонии и с легкостью подбирал популярные в то время мелодии русских песен. Но больше всего в жизни его интересовали охота и различные моторы. В юности он обожал многокилометровые прогулки с ружьем по лесу, постоянно возился с охотничьими принадлежностями для снаряжения патронов и часами обсуждал со своим дядей Колей, тоже страстным охотником, достоинства и недостатки различных ружей и охотничьих собак. Эта страсть сохранилась у него и во взрослом возрасте».
Алексей Овчинников, 1909
Поступив в 1906 году в Императорское техническое училище (в последующем — Московское высшее техническое училище им. Баумана), Алексей заболел автомобилями, которых к тому времени становилось все больше и они быстро совершенствовались. Как пишет В. А. Попов: «Для него автомобиль был живым организмом. Каждая деталь его механизма, непонятная даже культурному человеку нашего времени, непосвященному в тайны механизма, была ему близко знакома, и он знал все причины, от которых мотор может перестать работать». Конечно, он мечтал о собственном автомобиле, но Михаил Павлович не хотел баловать сына и требовал, чтобы он сам зарабатывал деньги. Постепенно Алексей скопил деньги на мотоцикл. Он часами возился с ним, чистил, изучал, регулировал. Доведя машину до идеального состояния, он продал ее и купил себе новую, более совершенную. Так повторялось несколько раз, и в 1914 году у него была уже прекрасная сильная машина «Индиан» с коляской, в которой он мог возить пассажира. В. А. Попов писал: «Ему доставляло большое удовольствие ехать на мотоцикле, работающем четко и без перебоя, куда-нибудь за город, везя с собой в колясочке лицо, приятное ему в этой прогулке». Одновременно с мотоциклами Алексей увлекся и моторными лодками, на которых принимал участие в соревнованиях. Сохранились фотография Алексея с приятелем на моторной лодке, сделанная на Москве-реке в районе Воробьевых гор, и множество фото на мотоциклах разных моделей. Когда началась Первая мировая война, Алексей был призван в армию в качестве «кондуктора» (нечто вроде военного инженера). Первые месяцы войны он вынужден был провести на службе в канцелярии военно-технического ведомства. Он тяготился этой службой. Его быстрая, живая натура и кипучая энергия требовали выхода, и Алексей быстро нашел его — поступил на курсы военных летчиков. Авиация в те годы, стимулируемая потребностями войны, развивалась семимильными шагами. Появились самолеты-амфибии, и осенью 1915 года Алексей уехал в Петербург, где, став курсантом морского училища, начал осваивать полеты на гидропланах. В 1917 году летное отделение училища было переведено в Баку, и в июле того же года Алексей получил офицерский чин морского летчика и был оставлен в училище инструктором. Последняя его фотография была прислана им домой летом 1917 года из Баку: красивый загорелый молодой офицер в белом морском кителе на фоне так называемой летающей этажерки, имевшиеся в те годы на вооружении русской армии самолеты с крыльями в два этажа.
Алексей Овчинников в последнем классе перед поступлением в Императорское высшее техническое училище
Алексей и Грэсс на охоте
Алексей с трофеями (глухари)
Алексей и дядя Коля (Николай Павлович, младший брат Михаила Павловича)
Алексей со своим первым мотоциклом («мотором»)
Алексей с детьми на «моторе». В коляске — Вера и Андрюша Трапезниковы
Алексей Овчинников и Василий Живаго на моторной лодке на Москве-реке в районе Воробьевых гор
Алексей (слева) — курсант военно-морского летного училища, Санкт-Петербург, 1915
Алексей — курсант военно)морского летного училища, Баку, 10 марта 1917 года
После октябрьского переворота Алексей чудом добрался до Москвы и летом 1919 года зарегистрировался как военный летчик. Он был направлен в качестве инженера на авиационный завод в Брянске, где проработал чуть меньше года. В начале 1920-го он был арестован и под охраной перевезен в Петроград, где был помещен в тюрьму. Его последняя записка сестре Тане из тюрьмы была датирована февралем 1920 года: «Близится весна. Голодаю, слабею, надеюсь к Пасхе быть дома…» Получив письмо и выхлопотав разрешение, Татьяна выехала в Петроград и, придя в тюрьму, узнала, что Алексей Михайлович Овчинников умер от тифа 6 марта 1920 года и был похоронен в общей могиле. Ему было в то время 32 года.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.