Страница 8 из 10
– Что, Пилле? – спросил папа Юри. Папа Юри всегда говорил Пилле, а не Пилле-Рийн.
– А Юри выйдет? – спросила Пилле-Рийн.
– Его нет дома, – сказал папа Юри.
– А когда вернётся, выйдет?
– Не знаю. Юри чинит часы.
– Как – часы? – удивилась Пилле-Рийн. – Разве он умеет?
– Старые часы. Говорит, что это пустяки. Вечером соберёт, и готово, – сказал папа Юри.
На это Пилле-Рийн не знала, что сказать. А почему бы ему не уметь? Может быть, и умеет.
Папа Юри отошёл от окна, а Пилле-Рийн упрыгала на улицу.
И вдруг Юри сам показался из-за угла.
– Ты гулять выйдешь? – спросила его Пилле-Рийн ещё издалека.
– Не знаю, – сказал Юри. – Наверное, нет. Я часы чиню.
– Выходи, – сказала Пилле-Рийн. – На улице чини.
– Я не знаю, – сказал Юри. – Песок может попасть. Ну ладно.
Они вместе вошли во двор Юри и остановились у крыльца. Юри вытащил из кармана коробку «Казбека».
– Ясь, уходи, – сказал он коту. – Брысь. Кот выгнул спину и убежал.
Тогда Юри открыл коробку. Там были всякие колесики и винтики, и маленький часовой ключ, как у дедушки, и циферблат. Юри вынул из кармана маленький нож и стал скоблить эти колесики.
– Тут больше и делать нечего, только почистить и собрать,- сказал он. – Хочешь, я приведу эти часы в порядок и дам их тебе?
У Пилле-Рийн даже сердце заколотилось. Она достала из кармана передника красный носовой платок и дала Юри.
– На, бери, им можно протереть. Он совсем чистый.
– Положи на угол ступеньки, – сказал Юри.
– Знаешь, – сказала Пилле-Рийн,- у меня есть конфета с белым медведем, хочешь, принесу?
И побежала к себе во двор, где на подоконнике подвального окна лежала завёрнутая в пёстрый лоскут конфета. Она развернула лоскут и дала конфету Юри.
– Я могу тебе ещё жёлтый шарик дать, – сказала Пилле-Рийн. – Завтра принесу.
Юри откусил половину конфеты, а другую половину дал Пилле-Рийн. Потом он снова занялся часами.
– Ну, к вечеру будет сделано. А Пилле-Рийн сказала:
– Давай так: один день часы будут у меня, а другой у тебя, ладно?
– Как хочешь, – сказал Юри. – Но ты можешь взять их и насовсем.
Месяц Пилле-Рийн
Взрослые люди всегда хорошие. По крайней мере, они знают, как быть хорошими, и поэтому учат детей: делайте так и не делайте эдак.
Пилле-Рийн средняя, потому что иногда она хорошая, а иногда плохая. Она бывает нарочно плохая – когда капризничает, но чаще она плохая нечаянно. А хорошая всегда нечаянно и только изредка – нарочно, когда хочет за это что-нибудь получить.
У взрослых людей за то, что они хорошие, есть всякие красивые вещи.
У мамы – светло-жёлтая тонкая чашка, у папы – фотоаппарат, у тёти Юули – белая собака Туке, которая лает на каждого чужого человека, а тёте Юули ничего не делает.
У папы, и у мамы, и у тёти Юули за то, что они хорошие, у каждого есть свой месяц.
Папин месяц август, потому что папу зовут Август. Мамин месяц май, потому что у неё, оказывается, есть имя, и это имя – Майя.
Раньше Пилле-Рийн вообще не знала, что у мам есть имена, но летом узнала, потому что тётя Юули называла маму по имени.
У тёти Юули тоже есть свой месяц – июль.
Только у Пилле-Рийн нет месяца, и это очень обидно. Правда, папа сказал, что если Пилле-Рийн будет хорошей девочкой и будет есть как следует, то он попросит, чтобы тому месяцу, который в небе, дали имя Пилле-Рийн, потому что он до сих пор без имени, как Пилле-Рийн без месяца.
Три воздушных шара
Теперь этот день уже прошёл, но остались воздушные шары, и вот дедушка привязывает их к гвоздю за окном, чтобы им было прохладно и чтобы они не лопнули.
Воздушные шары кажутся Пилле-Рийн такими же праздничными, как и весь сегодняшний день. Хотя начался он совсем худо.
Но ведь и шары были совсем худые и жалкие, когда дедушка их принёс и они были ещё не надутые.
В этот день был парад, потому что это был Октябрьский праздник, хотя теперь уже ноябрь. Папа и мама не захотели взять Пилле-Рийн с собой на парад и сказали, что она ещё маленькая, а погода холодная. А сами ушли.
Пилле-Рийн сидела одна на своём белом стуле и плакала для собаки Понту. Как вдруг у входной двери прозвенел звонок.
Звонок! Пилле-Рийн сразу догадалась, кто это пришёл.
Она схватила Понту за хвост и помчалась в переднюю. А звонок прозвенел ещё раз: тнрр-тнрр…
Пилле-Рийн приложила ухо к двери и притаилась.
За дверью кто-то очень знакомо кашлянул, и Пилле-Рийн бросила Понту и крикнула в замочную скважину:
– Кто стучит ко мне в окно? – Хотя в окно ведь не стучали, потому что до окна Пилле-Рийн никому не дотянуться.
А грубый голос за дверью ответил:
– Это я, твоя мама-козочка, я принесла тебе молока!
Тогда Пилле-Рийн засмеялась и крикнула:
– Ты ведь де, ты ведь ду, ты ведь шка, ты ведь дедушка Пилле-Рийн!
И Пилле-Рийн открыла дверь.
А дальше всё пошло весело и без слез.
Дедушка вынул из кармана воздушные шары, только они были сначала смешные и сморщенные, и надул их. Один был синий, другой красный, третий жёлтый. Красный – самый большой. Потом дедушка сказал:
– Ну, мальчик, надевай брюки! – хотя ведь Пилле-Рийн была девочка.
Пилле-Рийн надела пальто и шапку. А папе и маме они вместе написали записку:
Обед в духовке. Будьте хорошими детьми и не шалите.
Мы пошли на парад. Дед и Пилле-Рийн.
Хотя обеда в духовке не было, а папа и мама ведь были взрослые, а не дети.
Пилле-Рийн с дедушкой пошли к поезду.
Это была электричка. Все вагоны снаружи были зелёные и блестящие, а внутри жёлтые. Пилле-Рийн никогда не ездила на таком поезде. А может, он был потому такой новый, что Пилле-Рийн ехала на парад.
В городе, сразу у вокзала, началось интересное.
Дедушка поднял Пилле-Рийн к себе на плечи, Пилле-Рийн подняла над головой воздушные шары. Улица была полна людьми, она вся плыла и
качалась, и Пилле-Рийн плыла и качалась над улицей, рядом с красными флагами, цветами и воздушными шарами. Впереди гремел и сверкал оркестр. Дедушка знал, куда идти, и скоро отыскал людей со своей работы, и все улыбались Пилле-Рийн, и дедушка был такой праздничный и сказал, что сегодня день рождения целого мира.
Потом колонна двинулась с места, и шары Пилле-Рийн запрыгали вверх и вниз. У щеки Пилле-Рийн плыл и шелестел на ветру флаг, так близко, что она могла его потрогать рукой.
Громко звучала музыка, по обеим сторонам улицы стояли дети и с ними много взрослых людей, и все махала воздушными шарами и флажками и хлопали в ладоши, и было так весело, что Пилле-Рийн время смеялась
На краю площади было что-то такое, как огромный стол. И дедушка сказал, что это трибуна. Там кричали: «Да здравствует!» И когда второй раз кричали. Пилле-Рийн кричала тоже.
Потом шествие кончилось. Только позади еще слышалась музыка, и было видно, как идут, плывут, качаются флаги.
Дедушка поставил Пилле-Рийн на землю, и они пошли и сели на скамейку. И дедушка рассказал Пилле-Рийн, почему Октябрьские праздники в ноябре. Получалось так, что по старому календарю сейчас октябрь. Но как это так получилось, Пилле-Рийн не совсем поняла. Дедушка сказал, что он всё это расскажет снова, когда Пилле-Рийн будет ходить в школу.
Новогодний вечер
Елочные украшения
Пилле-Рийн и дедушка шли по улице.