Рыцарь

– Вижу – стараешься, не ленив. Ну, коли оклемался, сам решай – пешком пойдёшь или со мной поедешь.

– Ехать сподручнее.

– Тогда прислуживать будешь: костёр, кашу сварить, котелок помыть.

– Согласен.

– Тогда давай спать. Я в повозке, ты под ней – на случай дождя.

– Как зовут тебя, святой отец?

– Павел. Я из Пьемонта.

– А меня Алексеем. Скажи, падре, какой сейчас год?

– Одна тысяча сто девяносто первый. Неужели забыл?

– Выскочило из головы.

Священник залез в повозку, немного там повозился и вскоре затих. Алексей же сидел, задумавшись.

Как-то неладно получилось. Он думал, впрочем, без всяких на то оснований, что память перенесёт его в пятый век, в Византию, а он попал на семьсот лет позже. Ведь он лелеял надежду встретиться с Острисом, вместе с ним посмеяться над его золотой фигой и продолжить службу в своей хилиархии.

Алексей постучал по доскам подводы:

– Отец Павел, прости за беспокойство, но не подскажешь ли мне – где мы сейчас?

– Должно быть, недалеко от Константинополя. Не мешай, я уже засыпать начал.

Ага, всё-таки Константинополь. Может, он как-то не так камень потёр? Ведь никаких инструкций к нему не было, не электронный гаджет. А сколько раз он тёр камень – два или три? Да сейчас это уже и неважно. Он попал в эпоху Крестовых походов, вот только в какой именно? Сидя за компьютером, можно прочитать. Однако у него такой возможности не было, и как он ни вспоминал, припомнить решительно ничего не мог – ну не историк он.

Эпоха Крестовых походов началась в 1095 году решением римского папы Урбана II по просьбе византийского императора Алексея I Комнина – для защиты земель византийских, освобождения Иерусалима и Святой земли от мусульман. Предыстория вопроса такова.

В 1071 году армия византийского императора Романа IV Диогена была разбита султаном турок-сельджуков Алп-Арсланов в битве при Манциперте. В дальнейшем Романа свергли, и Византия на долгих десять лет погрузилась в гражданскую войну, когда на трон взошёл Алексей I Комнин. К этому времени турки захватили значительную часть Анатолийского плато.

Алексею I Комнину пришлось вести войну на два фронта: на западе – против норманнов Сицилии, на востоке – против турок. Империя была ослаблена.

Но и мусульманский лагерь страдал от распрей. Ближний Восток оказался между султанатом Великих сельджуков с мусульманами-суннитами и государством Фатимидов Египта, где правили шииты. Христианское меньшинство на Ближнем Востоке защищать было некому.

Разрушение храма Воскресения в 1009 году и переход в 1078 году Иерусалима во власть турок стали двумя фактами, глубоко и сильно подействовавшими на религиозное настроение народов христианской Европы. Папа, призвав к походу на мусульман, объявил об отпущении грехов, прощении долгов и защите жилищ и церковного имущества для участников крестовых походов. По предложению Урбана на одежды освободителей Гроба Господня нашивались красные кресты.

Первый поход состоялся под предводительством Петра Пустынника и был плохо организован. В поход шли крестьяне, ремесленники и преступники, выпущенные из тюрем. По свидетельству современника Комнина, француза Шаландона, «…крестоносцы – разбойники, дикие звери, без разума и человечности».

Константинополь оказался в тяжёлом положении. Мало того, что город вёл борьбу на два фронта, так ему ещё и угрожали печенеги, пришедшие с севера и почти дошедшие до византийской столицы. Их удалось разбить с помощью подкупленных половцев. В Мраморном же море, как и в проливе Босфор, бесчинствовал турецкий пират Уска, постоянно беспокоивший побережье набегами. С приходом крестоносцев Комнину предстояло решить несколько проблем. Он опасался, и причём обоснованно, что крестоносцы займут города империи – ведь численность их была больше, чем численность армии империи, к тому же разбросанной по многим фемам. Но ему удалось уговорить предводителей крестоносцев принести Комнину вассальную присягу – отдавать ему, как сюзерену, отвоёванные ими области на востоке.

Поход, в который угодил Алексей, был третьим. Возглавляли его три самых могущественных правителя. Немцев вёл Фридрих V Барбаросса, французов – король Филипп II Август и англичан – король Ричард I Львиное Сердце. Фактически Ричард остался единственным руководителем похода, после того как 10 июня при переправе через реку Селиф утонул Фридрих Барбаросса. Сильный поток опрокинул коня, Фридриха подхватило мощным течением, и он утонул на глазах многочисленной свиты. Фридрих был великолепным пловцом, но доспехи потянули его на дно.

Филипп II Август решил оставить поход и вернуться. Нарушив клятву, данную Ричарду, он хотел отвоевать земли английской короны, пока Ричард был в походе.

Утром, пока готовилась каша, Алексей успел в ярком свете рассмотреть воинство. Оно было разномастным. Не меньше половины – простолюдины, неважно одетые, с плохим оружием.

Однако другая половина представляла грозную силу – рыцари и их оруженосцы в белых накидках с крестами, из-под которых была видна добротная одежда; да и мечи на поясах внушали уважение. Хотя лезвий не было видно, но Алексей понимал, что к плохому клинку великолепную рукоять и украшенные ножны никто не приладит. Рыцари и вели себя подобающе: они ходили важные, с серьёзным видом и общались только с себе подобными. Даже с оруженосцами разговаривали сквозь зубы, а на простолюдинов смотрели свысока, с пренебрежением. Как же, белая кость, дворянство, у каждого в багаже – королевская грамота о возведении в дворяне его самого или предков; да ещё и рыцарские грамоты. И обращаться к ним следовало не иначе как «сэр», по крайней мере – к англичанам.

Как-то неожиданно быстро все поели, и колонна тронулась в путь. Рыцари и оруженосцы верхом, люди попроще – на повозках, а уж вовсе простолюдины – пешком. Шум, пыль столбом от тысяч ног и копыт. Шли медленно, но почти без остановок.

Алексей стал узнавать знакомые места. Местность изменилась, но не настолько, чтобы её совсем нельзя было узнать. Деревья разрослись, поменялось русло речушек, но в целом всё было узнаваемо.

Ещё не начинало темнеть, но колонна уже расположилась на ночлег. Уже потом святой отец сказал, что будут ожидать переправы через Босфор на кораблях. Ну конечно, какой человек, тем более – император, пустит в город массу вооружённых людей? Они ведь и переворот устроить могут, и грабежи учинить.

Несколько кораблей подошли на следующий день, и воинство стали переправлять через пролив. Невелик пролив, а всё же преграда.

Корабли курсировали весь день, пока все крестоносцы не очутились на другом берегу.

Алексею хотелось посмотреть на королей Филиппа и Ричарда, на императора Барбароссу – когда ещё представится такая возможность? Однако Павел охладил его желание:

– С нами идёт только часть воинства. Оба короля и император добираются морем. А Ричард, насколько я наслышан, сейчас на Кипре. «Да-и-нет» вроде там воюет.

– А кто такой «Да-и-нет»?

– Так Ричарда называют, прозвище у него такое. Он может несколько раз на дню менять своё мнение.

– Забавно.

– Но в бою храбр, как лев – не зря же его называют Львиное Сердце. Ты его когда-нибудь видел?

– Нет.

– Ох и тёмен ты, Алексей! Увидишь – узнаешь сразу. Очень высокий – выше двух ярдов, глаза голубые, светловолос. И меч старинной работы.

Святой отец ещё не знал, что 12 мая король Ричард обвенчался с Беренгорией Наваррской. К сожалению, брак оказался бездетным. Сам же Кипр стал своего рода перевалочной базой для крестоносцев.

Уже 8 июня 1191 года король Ричард с рыцарями на кораблях вошёл в залив святого Иоанна Акрского. Два года крестоносцы безуспешно осаждали Акру: крепость была с мощными стенами и бастионами, защитники упорны.

Проделав долгий путь, пешая и конная колонна крестоносцев подошла к Акре, где воссоединилась с рыцарством Ричарда. Не затягивая время, Ричард отдал приказ на штурм – он опасался подхода войск Салах-ад-Дина, который был близок. Среди крестоносцев его называли Саладином.