Саша Чекалин

Филька долго не мог опомниться после пережитого позора. Забившись в угол, он бросал злобные взгляды на Сашу и лихорадочно ерошил свои белые как снег волосы.

— Накостыляет он тебе… — пророчил Саше Серега.

— Не тронет, — успокаивал Степок. — Мы и сами его вздуем в случае чего.

Время уже было позднее, когда Ваня Колобков зачитал постановление райкома комсомола об участии пионеров и школьников в наступавшей весенней посевной кампании.

— Понятно? — спросил он, кончив читать. — Собственно говоря, задача такова…

Ребятам было понятно и без разъяснения, что нужно собирать золу, навоз, всякие удобрения и вывозить их в поле. Саша допытывался, будут ли пионеры одни собирать или с комсомольцами. Девочки спрашивали: как им лучше работать — звеньями или поодиночке?

— Звеньями, — пояснял Ваня Колобков, вытирая вспотевший лоб. — Задание пионерам конкретное — собирать золу.

Когда расходились из школы, ребята толковали между собой, что золу собирать нехитрое дело. Трудностей в этой работе не предвиделось.

На следующий день, встретив Сашу в классе, мрачный, нахмуренный Филька покосился на него, но ничего не сказал.

— Бить тебя собирается. Ребят подговаривает, — шептал Саше пронырливый, всезнающий Егорушка, задумчиво почесывая рыжеватый затылок. — У него со старшеклассниками дружба знаешь какая… Водой не разольешь.

— Посмотрим… — Саша, хотя и поводил пренебрежительно плечами, чувствовал себя не совсем уверенно.

Последние уроки прошли в томительном ожидании.

Кончились занятия, и ребята гурьбой повалили из класса.

Саша, как дежурный, задержался.

Фнлька Сыч выскочил первым, но не пошел домой — об этом уже сообщили Саше друзья.

— Ты не бойся… — говорил Саше Егорушка. — В случае чего я тоже… — Он засучил рукава, давая понять, что готов к бою.

Серега нерешительно топтался на месте, но тоже не уходил. У крыльца на всякий случай дежурили Степок и Левушка.

— Вы не ходите за мной, — прошептал Саша, когда они спустились с крыльца.

Ребята немного поотстали.

Саша пошел навстречу Фильке Сычу, который стоял на дороге в выжидательной позе. Возле него, сдвинув на макушку шапку, вертелся Пузан. Немного в стороне Лиходей из изгороди вытаскивал кол. Увидев Сашу, он осклабился и с колом в руках пошел навстречу. Сердце у Саши невольно екнуло. Он оглянулся — на месте ли его дружки, и не так уже смело приблизился к Фильке.

— Драться хочешь? — спросил он. — За то, что я правду о тебе сказал? Ну на, бей…

Саша для чего-то снял шапку, расстегнул ворот белой рубашки, шубейка у него была нараспашку. Подобной выходки Филька не ожидал, он даже побледнел от досады. По неписаным пескозатским законам в таком случае бить противника не полагалось. Завыркинцы с любопытством следили за Филькой. Издали с тревогой наблюдали за Сашей его друзья.

Саша видел, что даже девочки не ушли домой и толпились у амбара.

Среди них он заметил Тоню. Неподалеку был Сашин дом, но у него и мысли не было бежать. Он смотрел на Фильку и думал: «Ударит или нет?» Но Филька медлил.

— Стану я с тобой связываться… — презрительно заявил он, но все еще чего-то выжидал.

— Ну, колхозники… Кто кого?… — науськивая ребят, крикнул шедший мимо единоличник Авдюхин, живший на Завырке. Последнее время он работал пожарником в городе и относился к деревенским с явным пренебрежением.

Драться Филька не стал, хотя перед этим громогласно грозился проучить Мазая.

Домой ребята разошлись мирно.

После обеда, успокоившись от пережитых волнений, Саша решал задачи, а Витюшка писал упражнение. На перекладине кровати сидела Галя и деловито чистила свои перышки. На печке дремал Павел Николаевич. Ждали Надежду Самойловну ужинать.

На крыльце заскрипел снег, и в избу шумно ввалился Серега.

— Идем скорее… — заторопил он, остановившись на пороге с шапкой в руках. — Тебя Ваня Колобков в избу-читальню зовет. Совещание… Насчет сборки золы.

На ходу накидывая шубейку и надевая шапку, Саша ринулся из избы. Серега едва поспевал за ним.

Следующий день было воскресенье. Стояла пасмурная погода. С крыш капало. Под ногами хлюпал разбухший, почерневший снег. Все пионеры села кто с корзинками, кто с ведрами высыпали на улицу.

Разбившись на звенья, пионеры пошли по дворам собирать золу.

— На что зола? — допытывались хозяйки. А иные и вовсе неохотно пускали ребят во двор.

— Может, себе еще пригодится, — неуверенно возражали они.

— На колхозные поля собираем, — убеждали ребята. Спорить с ними было трудно. Собранную золу ребята насыпали кучками вдоль дороги.

Вслед за ребятами, подбирая золу, ползли колхозные розвальни. В них важно восседал дед Пупырь.

Сани ползли медленно, как улитка, — дед Пупырь часто останавливался, подолгу разговаривая с каждым встречным.

Когда Сашино звено обошло все дворы своего участка, дед Пупырь еще не доехал до них.

— Останется наша зола неубранной, — беспокоился Саша. Тревожило серое, хмурое мартовское небо и разбухавшая с каждым часом дорога, по которой синеватыми змейками уже струились ручейки.

— Давайте сами на салазках возить в поле! — предложил Саша.

— Выдумал! — рассердилась Зинка. — Что мы, лошади?

— Тяжеловато… — сомневался и Серега. Остальные тоже медлили.

Пока ребята спорили, Саша, пошептавшись с Витюшкой, исчез.

— А где же наш звеньевой? — хватились ребята.

— На печку удрал, — негодовала Зинка.

Но тут с горы, от дома, где жил Саша, показалась необычайная процессия.

Громила и Тенор, впряженные в санки, везли фанерный ящик. За собаками с вожжами в руках шел Саша. Сбоку, увязая в мокром снегу, вприпрыжку бежал Витюшка, поддерживая ящик.

— Грузи, ребята! — кричали они. — На своей подводе вывезем!

Выдумка Саши сразу воодушевила ребят. Закипела дружная работа. Громила усердно тянул салазки с нагруженным золой ящиком, а Тенор все время явно лукавил, мешая и путаясь в упряжке. Сзади и по бокам тяжелый ящик с золой подпирали ребята. Саша бежал рядом, вожжами погоняя собак.

За сараями на ближнем заснеженном поле зачернели кучки золы.

Когда к Сашиному звену подъехал дед Пупырь, делать ему было уже нечего.

— Где же ваша зола-то? — таращил глаза Пупырь.

— Управились сами! — кричали ребята, довольные расходясь по домам.

На другой день зимняя дорога разом рухнула. Вскрылись ручьи, забурлила и загрохотала Вырка. С каждым днем все заметнее оголялась земля вокруг Песковатского.

Собравшись в школе, ребята толпились в коридоре. Там висела свежая стенгазета. В ней на видном месте были нарисованы Громила и Тенор в упряжке.

Саша знал, что стенгазету оформляли Филька Сыч и Зинка.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Весна наступала стремительно, бурно. Недели полторы спустя после сбора золы, проснувшись утром, Саша в звонком хоре грачей, облепивших на усадьбе голые, с корявыми сучьями деревья, различил оживленное щебетанье скворцов.

Выскочив с горячей лепешкой в руках на улицу, Саша даже зажмурился от яркого весеннего солнца. Небо было чистое, голубое. Заокские дали вырисовывались ярко, отчетливо. Даже виден был песчаный обрывистый берег над рекой, а железнодорожный мост казался совсем рядом — рукой подать. Пахло навозом, прелой травой. Оживленно клохтали у ворот взъерошенные куры, раскапывая мусор. Мычала в хлеву корова. Ей откликался сиплым баском Мартик. Даже Галя и та была пьяна от весеннего апрельского солнца и, как шальная, носилась вокруг, прыгая с дерева на дерево, заигрывая то с Тенором, то с Громилой.

Но самое главное — на голых ветвях деревьев уже копошились скворцы.

«Опоздал… Надо было поправить скворечники, вычистить мусор», — подумал Саша, осматривая деревья.

В следующие дни, чуть только начинало бить в окна солнце, Саша и Витюшка выскакивали из дому и, устроившись поудобнее на завалинке, наблюдали за скворцами. И хотя по утрам стояли заморозки, лужицы и ручейки покрывались хрупким молочным ледком, скворцы неутомимо таскали в свои домики прутики, соломинки, клочки пакли. Один принесет, сунет в скворечник, а другой прилетит, поднимет отчаянный крик и начнет все выбрасывать обратно.