Страница 14 из 15
Стена чуть сдвинулась, не больше сантиметра, и из узкой прорези едва приоткрытого проема потянуло прохладой. Аркаша успокоено выдохнул. И не только от струю прохлады. Щель запасного выхода придала уверенности. Постояв еще пару секунд, Аркаша пошел назад, продолжая придерживаться за бревенчатые ребра стены.
Жаркие искры, вспыхивающие в воздухе, принесли новые ароматы – мяты, цитрусов и чего-то еще, незнакомого. Чего-то прохладного и успокаивающего. Того, что предпочитают высшие силы, облеченные запредельной властью. В это время красные круги раскрутились и две фигуры – Гедеи и сумасшедшей, слились воедино, в бешеной круговерти на пороге перехода. Сейчас уже никто не сможет вырвать ни одну из них из-под власти Кашаны.
Аркаша в сомнении опустил голову. В сомнении. Впервые где-то глубоко внутри засвербела настоящая тревога, то ли предчувствие грядущего, то ли запоздалое понимание неверно сделанного выбора. Сердце неприятно кольнуло и колдун вздрогнул, завертел головой, уловив что-то, что по его расчетам быть не могло.
Стрелы с обоих кругов вытянулись длинными острыми шпилями, зашипели и вырвались из круга. Аркаша медленно сполз по стене, не веря глазам. Стрелы сомкнулись в воздухе в один шевелящийся клубок и вспыхнули нестерпимым светом.
Колдун вскрикнул от неожиданности и закрыл голову руками. Через секунду вспышка угасла, и пришлось подождать какое-то время, пока в глазах еще плыли размытые очертания и контуры. Когда зрение вернулось, Аркаша, пошатываясь, встал на ноги, и тут же отлетел в стену, прижатый в нее невидимой силой.
Прямо перед ним, в искрящемся воздухе плавали лики – гротескные, неуловимо меняющиеся, с глянцевым отливом хмурых, злобных глаз, с холодными усмешками, смеющиеся, веселые. Разные. И очень похожие. Но все как один мерцающие темным блеклым золотом.
Аркаша попробовал вздохнуть и бессильно, как рыба, втянул в себя пустоту.
«Ты хотел меня обмануть?»
«Он хотел обмануть».
«Дай ему сказать».
Аркаша ошарашено хлопнул глазами, не в силах пошевелиться.
«Он не заслужил слова».
«Милосердие еще никому не помешало».
«Простить? Ха. Хорошая шутка».
Мерцающие лики кружили по воздуху, церемонно, с полуулыбкой обращаясь друг к другу, проплывая парами, тройками, но неизменно сохраняя рисунок странного чопорного танца.
«Меня нельзя обмануть».
«Он не знал».
«Глупец».
«Но какие амбиции».
«Экземпляр».
Голоса звучали на одной высоте, бархатно, проникновенно, эхом отражались в голове и рассыпались. Аркаша натужно закряхтел и через силу выдавил:
- Что я сделал? Зачем? За что?... – Его лицо побагровело, и из носа потекла тонкая струйка крови. – Я выполнил все… договоренности…
По пространству пролетел гул, а за ним мириады голосов и смеха, переходящего в хохот. Ограниченная территория подвальной комнаты огласилась звоном, отразившимся ввысь, до неба, и куда-то в необъятную глубину, будто не было вокруг жалких деревянных стен.
«Договоренности?!»
«Он договорился?!»
«Со мной?!»
Смех разлетелся, разнесся волной и схлынул обратно, ударив в голову.
«Договоренность со мной стоит жизни».
«Невыполнение договоренности предполагает твою смерть».
«А она мне нужна?»
«Не уверена».
«Лживое существо с порочными задатками и совершенно без воображения».
- Не-е-ет, я их выполнил, - похрипел колдун.
«Ты не выполнил одно условие».
«Важное условие».
«Обещание».
«Пятьдесят четыре дня жизни от каждого из пятидесяти четырех человек, две тысячи девятьсот шестнадцать».
«Человеческих дней жизни.»
У Аркаши, от услышанного, подкосились ноги, а в голову прилила кровь. Сила, вдавившая его в стену, отпустила его, и он кулем свалился на пол.
- Нет. Я все сделал, а вы забрали, - в панике простонал он.
«Не лги».
«Даже тогда, когда не знаешь».
- Я не пойму, я все сделал, за что вы меня? Я собрал и отдал. А вы забрали. Вот он, пепел на полу.
«Пепел пуст»
Аркаша непонимающе закачал головой, облокотился руками о стену и с трудом поднялся. Танцующие лики соединились в круге, потом выстроились в два круга и перестроились в третий, образуя мерцающую сферу – внешне зыбкую и переменчивую. И медленно закружили на месте.
«Пепел пуст, соединение разорвалось на двести одиннадцатом дне человеческой жизни».
Единый голос Кашаны зазвучал ровно, спокойно. Лики, с плотно сжатыми устами равнодушно взирали перед собой.
«Ты не сумел даже проследить за своим собственным колдовством. За стенами твоего дома выстроились твои сородичи. Пятьдесят четыре обрядовых колдуна, каждый из которых цепко держит по одной нити жизни, украденной тобой».
Аркаша коротко выдохнул, опустил голову, тут же вскинул вверх, на Кашану и умоляюще пролепетал:
- Прости. Я все исправлю, не губи меня. Я же не знал… Забери их всех, забери их. У моих сородичей крепкая кровь, ты насладишься их жизнями…
Громкий, раскатистый смех заглушил причитания колдуна. Многоликая Кашана сверкнула золотом, и волны отсвета залили Аркашин подвал холодным блеском.
«Играешь со мной? Условия меняешь? Да ты глуп. Договоренность не предполагает новых фигурантов. Зачем мне твои родичи? Мне нет до них никакого дела.»
- Прости, - заскулил Аркаша и в панике пробежал глазами по подвалу.
«Хотел удачу схватить за хвост? О-о-о. Удача – обоюдоострый клинок. Одна сторона этого клинка яркая, живая, дарующая желаемое и оберегающая от бед. А другая сторона – переменчивая. Скрытая. Неуловимая. Разрушающая. Так за какую сторону обоюдоострой удачи ты ухватился?»
Раскатистый хохот прокатился вновь, да так, что стены подвала дрогнули. Аркаша сдавил голову руками и крепко зажмурился. Потом чуть-чуть приоткрыл глаза. Едва заметно повернул голову и бросил взгляд в угол подвала, где в полной темноте прятался запасной выход.
Пространство вздрогнуло, пол заскрипел и дернулся. Багряные волны, окутывающие Гедею и сумасшедшую, схлынули ввысь. Сквозь призрачный потолок подвала пробивалась глубина неба. Не было дома, не было мира. Ничего.
«Я приняла решение.»
Голос Кашаны прозвучал бесцветно, скупо, как голос судьи.
«Мироздание с улыбкой наблюдает за нами и любит сюрпризы. Я подчиняюсь ему. Я довольна. Я принимаю жертву в лоно небес Квои и в свое лоно. Да будет так как случилось».
Окаменевшие фигуры, прислоненные друг к другу спинами, едва заметно засветились, по их телам пробежали мириады бликов. Женщины зашевелились. Гедея будто проснулась и, не понимая, что происходит, вздрогнула. Убогая – спокойная, прогнула спину, отрываясь от эмантианты, и поднялась на ноги. Гедея поднялась вслед за ней.
«Лики Кашаны принимают тебя. Будь равной среди нас, властвуй с нами среди бескрайних полей Квои и будь смиренной перед Вселенной.»
Гедея выпрямилась, вскинула голову… и испуганно вскрикнула, выскакивая из круга. Фигуру сумасшедшей заволокло золотым светом. Ее лицо разгладилось. Всколоченные волосы уложились вьющимися кольцами, осанка царственно выпрямилась. А в широко открытых глазах пробудилась искра волшебного огня. Золотое облако сгустилось и окончательно заволокло своим светом женщину.
«Восемнадцатая» - проговорила Кашана. Тонкая стрела, выстрелившая с того места, где стояла сумасшедшая, мягко спланировала в сферу Многоликой Кашаны. Лик – новый, но неуловимо похожий на все остальные, бесстрастно занял свое место.
Гедея тихо застонала, дернула головой в поисках колдуна и бросилась на него с воплями проклятия, выбрасывая вперед руку, по привычке концентрируя в ладони удар «Захват». По руке пробежала легкая синяя вспышка, и раздался треск. Эмантианта резко остановилась и, не веря тому, что видит, уставилась на руку.