Парад Победы

Конечно, мои слова по поводу положений, высказанных в завещании, прозвучат банально. И все-таки мне хотелось хотя бы некоторые моменты подчеркнуть.

В первую очередь, надо, конечно, иметь в виду, что слова «международные заговорщики» — это не кто иной, как коммунисты. Именно они являются злыми силами, и их надо, естественно, истреблять наравне с евреями. Это у Гитлера всегда и везде было генеральной линией. Что касается оправдательных мотивов Гитлера, то они характерны для всех наглых политиков — авантюристов и лжецов. Ну разве это не наглость заявлять — «это неправда, когда говорят, что я (т. е. Гитлер) или кто-то другой в Германии хотел войны в 1939 году»? Ведь весь мир знает не слова, а конкретные действия Гитлера: разжигание настроений реваншизма у народов Германии в связи с поражением в Первую мировую войну; вдалбливание в сознание немцев античеловеческой идеи о превосходстве арийской расы и ее исторической миссии править миром; [415] перевод всей промышленности на военный лад, да и самой жизни немецкого народа на рельсы в начале полувоенного, а затем военного времени; присоединение Австрии; захват и оккупация Чехословакии; вторжение и оккупация Польши. Это что, все дело рук евреев или, так сказать, «международных заговорщиков» — коммунистов?

Гитлер говорил в завещании, что пройдут годы и из руин разрушенных городов поднимется ненависть против тех, кто действительно виноват. Мол, не он и не его соратники по партии виноваты в том, что во Второй мировой войне погибли почти 60 миллионов человек — столько, сколько составляет население самой Германии. Видите ли, отдельные нации виноваты, а не он, Гитлер, и его кровожадное окружение. А кто приглашал немецких оккупантов в Париж? Никто! Они сами явились с огнем и мечом. А кто бомбил Лондон и зверски расправился с восстанием польских патриотов в Варшаве? Естественно, вермахт по личному указанию Гитлера.

Даже в конце жизни Гитлер не кается в своем завещании, а снова призывает свой народ, особенно молодежь, к той же бойне, которую он вел. Он не просит народы опомниться и прекратить кровопролитие. Нет, звучит новый призыв к войне уже и после него.

Конечно, все это противоестественно и античеловечно. Мы всегда должны помнить зловещие устремления Гитлера поработить мир в угоду «чистокровным» арийцам. Если мы это забудем, где-нибудь появится новый Гитлер, и все пойдет по тому же кругу.

Тогда, в сорок пятом, мы ждали последнего аккорда — капитуляции. Верили, что эта война будет последней.

…С убытием генерала Кребса переговоры фактически прекратились. Только в 18.00 1 мая 1945 года линию фронта перешел с белым флагом немецкий офицер в форме [416] войск СС и попросил провести его к командованию. В штабе дивизии он вручил пакет представителю 8-й гвардейской армии. Получив расписку, немецкий офицер в сопровождении наших воинов пришел к пункту перехода переднего края, крикнув по-немецки, что он возвращается, и, помахивая белым флагом, пошел в свою сторону. Скоро он благополучно добрался к своим войскам.

Надо отметить, что за все время перехода переднего края ни одного нарушения со стороны наших воинов не было допущено.

В пакете, который принес офицер СС, был ответ Геббельса и Бормана о том, что они не принимают предложения советского командования о безоговорочной капитуляции. Спрашивается — на что рассчитывали эти оставшиеся еще в живых два вершителя судеб немецкого народа? Гитлер уже почил в бозе, а без него на заключительном этапе можно было сохранить еще тысячи жизней. Ведь это человеческие жизни! Нет, они об этом не думали. Для них жизнь простых людей — пыль! Как, кстати, и для некоторых современных наших политиков — бывших и настоящих. Тысячи людей погибли, десятки тысяч искалечены, миллионы беженцев лишились крова и нормальной жизни в результате межнациональных конфликтов, произошедших в нашей стране за годы «перестройки» и диких реформ, то есть за 80-е и 90-е годы. Весь ужас состоит в том, что внутри нашей страны наши народы, когда-то считавшие себя не на бумаге, а в жизни братьями (они и были братьями, кровно связанными между собой), подогретые экстремистами и псевдодемократами, начали убивать друг друга. А потом «гарант» Конституции устроил бойню на территории своей страны в Чечне и послал Вооруженные Силы воевать против народа этой республики, являющейся частью России. При этом в республике проживает пятьдесят процентов [417] русских и других представителей народов СССР. Своими преступными действиями Ельцин создал условия развития базы народного терроризма на территории Чеченской Республики. Это, конечно, было поддержано всячески спецслужбами Запада, для которых «костер» на юге России — плацдарм для последующих действий.

Параллели между прошлым и настоящим можно проводить до бесконечности… Но вернемся к маю 1945 года.

Ответив отказом на логичное и единственно правильное предложение советской стороны, Геббельс и Борман умышленно продолжили кровавую бойню. И это должны знать все, в том числе и в первую очередь немецкий народ. Нам всегда было больно расставаться со своими однополчанами, кто сложил свою голову на полях сражений. Но особенно тяжело было прощаться с теми, кто погиб в последние дни и тем более в последние часы войны, как майор И. Г. Белоусов: ведь он был убит 1 мая 1945 года, а на рассвете 2 мая бои в Берлине прекратились. Но, видимо, и немецкому народу тяжело вспоминать, что их соотечественники бессмысленно гибли и 30 апреля, и 1 мая 1945 года. Их были тысячи. Причем уже в условиях, когда побеждающий не добивал, а гуманно предлагал — сложите оружие — и войне конец!

На переднем крае нашей 35-й гвардейской стрелковой дивизии в итоге перехода парламентеров установилась гнетущая тишина. Все чего-то ждали. Но чего ждать солдату, если враг не сдается?

Наконец поступила команда: подготовить и провести по разведанным реальным целям противника мощный огневой налет с привлечением всех имеющихся средств. Мы уточнили задачи всем орудиям, минометам, танкам, самоходным артиллерийским установкам и даже огнеметам. В 19 часов 1 мая 1945 года в уже фактически [418] поверженном Берлине снова все загрохотало.

Снова война! На противоположной стороне все рвалось, рушилось, горело. Передний край опять заволокло пылью и дымом. Уже через пять минут интенсивной стрельбы стороны противника совсем не было видно. Штурм города возобновился с новой силой.

Наша дивизия немного улучшила свое положение — захватила противоположную сторону Флоссштрассе, по которой проходил передний край, соединилась с 207-й мотострелковой дивизией 3-й ударной армии и окончательно закрепилась на занятых позициях.

Мы стояли на этом рубеже. А в эти минуты историческую миссию непосредственного штурма рейхстага и водружения на нем Знамени Победы выполняла 150-я Идрицкая стрелковая дивизия.

Вот как это происходило, согласно последним исследованиям отечественных военных историков. Задача по овладению зданием рейхстага была возложена на 79-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта С. Н. Переверткина 3-й ударной армии под командованием генерал-полковника В. И. Кузнецова. Захватив в ночь на 29 апреля мост Мольтке, части корпуса к 4 часам утра

30 апреля овладели и крупным узлом сопротивления — домом, где размещались министерство внутренних дел гитлеровской Германии и швейцарское посольство, выйдя непосредственно к рейхстагу. Однако только после неоднократных атак подразделения 150-й и 171-й стрелковых дивизий генерал-майора В. М. Шатилова и полковника А. И. Негоды, воины входивших в их состав 756-, 674- и 380-го стрелковых полков, которыми командовали полковник Ф. М. Зинченко, подполковник А. Д. Плеходанов и исполняющий обязанности командира полка начальник штаба майор В. Д. Шаталов, прорвались к зданию рейхстага.

В боях за рейхстаг особо отличились солдаты, сержанты и офицеры батальонов капитанов С. А. Неустроева [419] и В. И. Давыдова, старшего лейтенанта К. Я. Самсонова, а также двух отдельных групп добровольцев под командованием майора М. М. Бондаря и капитана В. Н. Макова, которые были специально созданы командованием и политотделом 79-го корпуса для водружения изготовленных заранее красных флагов. К 18.00 вечером 30 апреля воины батальонов С. А. Неустроева, В. И. Давыдова, К. Я. Самсонова и группы добровольцев ворвались в здание, о чем Зинченко доложил генералу Шатилову, который неоднократно требовал занять рейхстаг и водрузить на нем знамя. Доклад обрадовал командира дивизии и одновременно огорчил: знамя все еще не было установлено. Комдив приказал очистить здание от противника и «немедленно установить на его куполе знамя военного совета армии!» Чтобы ускорить выполнение задачи, Зинченко был назначен комендантом рейхстага. Но Зинченко понимал, «что ни за вечер, ни в течение ночи рейхстаг полностью не очистить, но знамя должно быть установлено любой ценой!..» Поэтому он приказал до наступления темноты отбить у противника как можно больше комнат. Для водружения знамени военного совета армии, врученного полку еще 26 апреля, командир полка выделил группу во главе с политработником батальона лейтенантом А. П. Берестом. Входившие в нее сержанты М. А. Егоров и М. В. Кантария в ночь на 1 мая водрузили красное знамя на рейхстаге с надписью «150-я стр. ордена Кутузова II ст. Идрицкая див. 79 ск 3 УАI БФ». Через два дня оно было заменено большим красным стягом. А затем снятый флаг 20 июня специальным рейсом самолета с воинскими почестями отправили в Москву. Он и стал почитаться как Знамя Победы, которое и ныне хранится в Центральном музее Вооруженных Сил России в качестве священной реликвии. Это Знамя Победы нашего народа в Великой Отечественной войне. Мы — участники штурма Берлина — узнали об [420] этом радостном и знаковом событии буквально через несколько минут.