Париж ночью

Очки

В самом начале перестройки я работал на фильме, действие которого происходило «за бугром», а снимать на Западе было накладно. Снимали картину в Риге, тогда еще столице Латвийской ССР. Как ты догадываешься, не выезжая, к примеру, в Англию, снять фильм, действие которого происходит в Туманном Альбионе, практически невозможно. Тем не менее наши кинематографисты ухитрялись делать это вполне достоверно.

Другое дело – чего это стоило. Заставить зрителя поверить в происходящее помогала правда деталей. А в те времена у нас заграничных вещей практически не было. Поэтому были так важны на экране даже самые мелкие предметы – все эти авторучки, телефоны, чашки, стаканы, пепельницы, стулья, столы и люстры. Это была головная боль художников, реквизиторов, декораторов и костюмеров. За каждым «фирменным» предметом они вели настоящую охоту. К тому же режиссер-постановщик устраивал группе постоянные разносы за то, что вместо фирменных вещей в кадре оказывались «совковые».

Вечером, после завершения очередного съемочного дня, я возвращаюсь к себе в номер гостиницу и слышу робкий стук. Открываю дверь и вижу, что там стоит совершенно очаровательная девушка в больших красивых очках. Я подумал, что она ошиблась номером.

Спрашиваю:

– Вам кого?

– Мне нужен Илья.

А жили мы в номере с Ильюшкой-реквизитором. Но он в тот момент уехал в Москву на пару дней по семейным делам.

Я понимаю, что отпускать такую красотку нельзя, и заявляю:

– Я за него, проходите.

Она входит и говорит:

– Меня послал ваш второй режиссер.

Я говорю:

– Очень приятно. Располагайтесь, снимайте пальто, ой, какая вы милая девушка. Знаете, вы пришли как раз в тот момент, когда я хотел пойти поужинать. У меня к вам предложение: давайте мы с вами все дела обсудим в ресторане. Не возражаете?

Она, как воспитанная девушка, отвечает:

– Я не особенно голодна, но могу составить вам компанию.

Мы спускаемся на первый этаж гостиницы, заходим в ресторан. А там нас ждут деликатесы латышской кухни в широком диапазоне: от рольмопса и копченого угря до жареной миноги. Девушка решается их попробовать. Я объясняю, что лучше это сделать под бутылочку хорошего вина. В конце ужина мы танцуем под оркестр и целуемся. Потом поднимаемся ко мне в номер. Всю ночь мы проводим в объятиях, засыпаем под утро.

За завтраком я ей говорю:

– Дорогая, мне хотелось бы провести с тобой больше времени, но у меня, к сожалению, сегодня съемка. Ты оставь мне свой телефон. Очень хочу увидеть тебя еще, такая ты замечательная и прелестная. Ты не против?

Она отвечает:

– Буду ждать звонка, а сейчас я тоже должна идти.

Мы поцеловались, она уже пошла к лифту, и тут я ударил себя ладонью по лбу:

– Подожди секунду, дорогая, я был так тобой очарован, что совсем забыл спросить – ты вообще для чего приходила? По какому делу?

Она стеснительно говорит:

– Да, это уже не имеет значения.

– Нет, скажи? Что тебя ко мне привело?

– Ну вот, – говорит она и показывает пальцем на свое лицо.

Я спрашиваю:

– Что «вот»?

– Ну, очки.

Я не понимаю:

– Что, «очки»?

Она отвечает:

– Ну, ваш второй режиссер просил, чтобы я показала их реквизитору: такие очки носят в Англии?

Олимпийские игры по сексу

Говорить мне с ней было не о чем, и, чтобы чем-то заполнить паузу, я спросил:

– А сколько у тебя было мужчин до меня?

Конечно, спрашивать об этом девушек глупо. Девяносто девять из ста красавиц, как водится, отвечают, что ты нее второй, а если сотая начинает мяться и подбирать какие-то слова, то можно ей помочь наводящим вопросом:

– Ты можешь пересчитать их по пальцам?

А потом уточнить:

– По пальцам рук и ног…

Это проверено. Если добавить в сей каверзный вопрос «шутку юмора», то гражданки уже с легкостью отвечают:

– Два. Три. Пять. Семь…

Но не более того. А это милое создание сразило меня наповал, когда ответило:

– Где-то от шестисот до семисот.

– Сколько-сколько? – не поверил я.

– Ну, что-то около этого, – подтвердила она. – Я до пятисот еще считала и даже в дневник записывала, но потом все они слились как одно лицо, и теперь, честное слово, не помню.

– Ладно, врать-то, – поморщился я. – Сколько тебе лет?

Она, хлопая большими, красивыми глазами, ответила:

– Девятнадцать.

Я познакомился с ней на конкурсе «Мисс Грудь», где был членом жюри. Она заняла там первое место, и после награждения я предложил ей продолжить вечер у меня дома.

Что же касается ее заявления о количестве любовников, то я решил, что это просто эпатаж. Девушки вообще любят приврать. Поэтому я сделал вид, что хочу защитить ее честь:

– Не наговаривай на себя. Этого быть не может. Если просто посчитать по количеству дней в году, (а девушка может заниматься сексом не каждый день), то для семисот мужчин тебе бы понадобилось около трех лет. То есть с шестнадцати лет ты должна была заниматься этим почти каждый день. А это невозможно. Потому что есть еще школа, уроки, экзамены, семейные праздники и т. д. Так что хватит врать! Ты чистая и возвышенная девушка. Признайся в этом!

Это почему-то ее обидело, и она заявила:

– Между прочим, однажды у меня было почти сто мужиков за один день.

– Ну что ты несешь? – возмутился я. – Я понимаю, все девушки – большие вруньи. Но ты ври хотя бы правдоподобно.

– Нет. Это – чистая правда. Ну, хочешь, я тебе все расскажу?

– Не надо мне ничего рассказывать. Не может быть такого – и все.

– А я тебе говорю, может – было почти сто!

– Ну, и где ты их столько нашла? Ты что, профессионалка?

– За кого ты меня принимаешь?

– Тогда рассказывай.

И она рассказала удивительную историю.

Моя «мисска» действительно рано начала заниматься сексом, еще в школе. Это дело ей сразу понравилось. Если же вспомнить, что она победила на конкурсе «Мисс Грудь», то внешностью ее Бог не обидел – фигура у нее была потрясающая.

В своем маленьком городке она была первой красавицей. Или второй. Почему необходима такая оговорка? Да потому что на место первой красавицы претендовала и другая красотка, ее ровесница. Только, в отличие от моей знакомой блондинки, та была брюнеткой. Я вот думаю, что в моем рассказе их надо как-то по-разному обозначить, чтобы не путаться. Давай так – если одна будет именоваться «Мисс Грудь», то вторую назовем «Мисс Попа».

Девушки были не только соперницами, но и подругами. Когда они встречались, то, как это водится у женщин, хвастались трофеями и завоеваниями.

Во время очередной встречи в местном баре после шести коктейлей «Секс на пляже» (водка, шнапс, апельсиновый сок) «Мисс Грудь» похвасталась «Мисс Попе», что самый завидный жених их городка Гоги – молодой и состоятельный бизнесмен кавказского происхождения, с которым она встречается, – сделал ей предложение руки и сердца. Тогда «Мисс Попа» заказала еще по паре коктейлей «Буравчик» (водка, ликер, лайм) и открыла подруге, что тоже встречается с Гоги – и дело тоже идет к женитьбе. Другие соперницы в подобном случае, наверное, выцарапали бы друг другу глаза. Но не наши красотки! Они заказали себе еще по коктейлю «Хип-хоп» (текила, водка, клюквенный сок), выпили за настоящую женскую дружбу и пришли к выводу, что такого мужика упускать нельзя.

– Но ведь нас, кажись, двое, – произнесла «Мисс Грудь» заплетающимся языком, – а жениться-то он может только на одной…

– Это правильно, – согласилась «Мисс Попа». – Надо что-то придумать. – И предложила: – Давай устроим какое-нибудь соревнование.

– Зачем? – удивилась «Мисс Грудь».

– А кто его выиграет, тот и заберет себе Гоги. Это будет справедливо, – не без труда довела свою мысль до конца «Мисс Попа».

– Гениальное предложение! – воскликнула «Мисс Грудь». – Бармен, нам еще по две «Кровавые Мери» (водка, перец, томатный сок). А какое соревнование?