Пространство Готлиба

– Да вы и не поверите мне! – вздохнул жук.

– Я очень довер-чивый человек! – с пафосом произнес я и испугался – не переборщил ли.

– Ах, стоит ли сейчас?..

– Сто-ит, – шамкнул я плохо двигающейся челюстью, с трудом сдерживая злость.

– В самом деле, что ли, рассказать? – кокетничал Hiprotomus. – Ах, пожалуй, что самую малость! – Он сделал паузу, пошевелился в шишке, принял удобную позу и сказал:

– Ведь когда-то я тоже был человеком!

Я был готов ко всему, но на такое заявление мой организм и психика настроиться не успели, и, кривя губами, распуская по подбородку слюни, я засмеялся.

– Я так и предполагал, – спокойно произнес жук.

– Прос-ти-те ра-ди Бо-га! – взмолился я, скрипя зубами. – Ха-ха!.. Это нер-вный смех!.. Ха-ха!.. Мне вовсе не смеш-но, но согла-ситесь, если бы я вам зая-вил, что когда-то был бу-каш-кой! Ха-ха!.. Вы бы так же смея-лись!

– Не вижу повода для смеха!

– Но как же!

– А так, все мы когда-то были кем-то другим!

– Вы серь-езно?

– Абсолютно.

– Вы верите в пере-селе-ние душ?

– Я не верю в это, я точно знаю!

– От-куда, поз-вольте по-интере-со-ваться?

– Просто знаю, и все!

– Зна-чит, вы были в прош-лой жизни человеком?

– Так точно.

– Тог-да кем был я?

– Вот этого я вам не скажу.

– А вы зна-ете? – с недоверием спросил я.

– Однозначно.

– И что, никогда не ска-жете мне?

– Думаю, что нет.

– В таком случае я вправе подоз-ревать, что вы гово-рите не правду! – подначивал я.

– Ваше право, – сохранял невозмутимость жук.

– Зна-чит, вы жук-зимник-ин-дуист! – резюмировал я. – В прош-лой жизни – чело-век!

– Император, – уточнил Hiprotomus.

– Вот это да! – поразился я. – Не прос-то человек, а им-ператор!

– Император России.

– Не мог ли бы вы немного облег-чить последствия ин-сульта, а то очень труд-но под-дер-жи-вать беседу.

– Какая мне от этого корысть, если вы смеетесь надо мною! К тому же вы особа нервная, где гарантия, что вы снова не воткнете в меня какой-нибудь гвоздь?

– Мое слово!

– Ах, перестаньте!

– Если вы не вер-нете мне под-вижность, – предупредил я, – я не смогу уха-живать за собою, пи-таться!.. Я умру, а вмес-те со мною и вы!

– Я подумаю, – пообещал Hiprotomus, и я вдруг почувствовал, как что-то расслабилось у меня в затылке, как будто размякла застаревшая болячка, опухлость спала с языка и скатился с челюсти камень. Втянув в себя слюну, я с восторгом попробовал было пошевелить левой рукой, но она по-прежнему лежала вдоль тела бессмысленным растением. Я хотел спросить, как насчет неподвижной конечности, но жук опередил меня и сказал:

– Потом.

– Хорошо, – согласился я, не желая злить насекомое. Главное, первый шаг сделан. – Итак, вы были Императором России?

– Совершенно верно.

– Алексеем Сергеевичем?

– Вовсе нет.

– Иваном Грозным?

– С чего вы взяли?

– Да просто гадаю.

– Мое имя было Аджип Сандал, – сказал Hiprotomus и подвесил паузу, чтобы я осознал всю значимость услышанного.

Моя милая Анна!

На этом месте я заканчиваю свое письмо, чтобы через кратчайшее время начать новое. Не терпится поскорее узнать, что в дальнейшем произошло с вашей удивительной находкой. Практически каждый день наблюдал в телевизоре за криминальной хроникой, но никаких сообщений, схожих с вашим, не поступало.

Сколь многократно я смотрю на вашу фотографию в течение дня, столь часто все мое существо охватывает умиление и одновременно всеобъемлющая радость оттого, что мне выпало счастье познакомиться с вами, а также состоять как в дружеской, так и романтической переписке.

Несмотря на столь насыщенную в последнее время жизнь, не перестаю думать о пропавшем товарище моем – Бычкове. Чрезвычайно надеюсь, что он жив и что с ним не произошли события трагического звучания.

Милая Анна!

До свидания!

Всевременно ваш Евгений Молокан

ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ

Отправлено 22-го декабря

по адресу: Москва, Старый Арбат, 4.

Евгению Молокану.

Милый Евгений!

Читала ваше письмо и плакала в некоторых местах, так я за вас счастлива! Я роняла слезы на бумагу, и буковки вашего письма растекались чернилью по строчкам.

Милый мой, славный Евгений!

Я смотрю сейчас на вашу фотографию, на ваши глубокие добрые глаза и хочу их целовать!.. Вы уж простите мои неожиданные бредни, но я не в силах справиться с желанием обнежить вас всего, замучить ваши волосы ласками пальцев, зашептать ваши уши любовностями!..

Ах, Господи! Сейчас пишу вам такие откровения, а сама боюсь, что, как только опущу письмо в почтовый ящик, тотчас могу пожалеть о том, ведь женщине не должно писать о чувстве вперед мужчины!.. Хотя смею надеяться, что я правильно поняла строки вашего письма, обращенные ко мне, и я вовсе не первая открыла кое-какие мои дверки!..

Так счастливо я себя ощущала, что почувствовала необходимость поделиться с кем-нибудь непременно, а может быть, и посоветоваться. Я связалась с нашим санаторием, пытаясь отыскать толстую Асю, но она выбыла в неизвестном направлении, так и оставив мою жажду выговориться без желающего ее утолить. Ну что ж делать, мне не привыкать советоваться самой с собой, впрочем, наверное, как и вам, Евгений.

Вспоминаю, как впервые увидела вас возле входа в Главный корпус. Какие у вас сильные руки! Мне приятно, и я горда за вас, что, искалеченный, вы не бросили бороться за красоту своего тела, компенсируя тонкость безжизненных ног мощью бицепсов и совершенством грудной клетки.

Я рада за вас еще и потому, что вы получили возможность испытать то чувство, на которое не смели надеяться в вашем положении. Одновременно я признательна, что, достигнув наивысшего наслаждения, вы вызвали в своем воображении мой образ, и он помог испытать вам то, что обычно мужчина испытывает именно с женщиной!

Одновременно немножко завидую, что мне не подарено, как вам, вспыхнуть животом. Но я не отчаиваюсь и пылаю фантазиями.

Прошу вас, молю! Не ведите себя с жуком так вызывающе! Вполне вероятно, что он вовсе не враг вам, а даже наоборот – драгоценный подарок судьбы! Может быть, Hiprotomus послан вам самим Богом, дабы вы не соскучились без собеседника и могли поверять свое тело чувствами и ощущениями. Не нервируйте насекомое, а то может произойти ужасное – вас парализует, и вы не сможете писать мне. А ваши письма – единственное, что есть в моей жизни!

Не прекословьте жуку, слушайте его рассказы, не выказывая иронии и своего превосходства хотя бы вслух, и тогда он, глядишь, будет радовать вас возбуждением на природу, а я буду завидовать вам.

Итак, в прошлый раз я остановилась на том, что непременно решила известить полицию о своей страшной находке. Я уже было собралась свезти футляр в ближайший отдел, как вспомнила блеснувшее золотом кольцо на отрубленной руке. Мне показалось, что драгоценность не рядовой работы, что выполнена она десятки лет назад и украшена каким-то камнем.

Должна вам признаться, что по природе своей я законченная ворона и что все блестящее волнует мою кровь много сильнее игристого вина, а потому колечко бередило мои фантазии непрерывно.

Я совершенно не собиралась снимать с пальца кольцо. Мне просто хотелось рассмотреть его хорошенько, а уж потом расстаться с находкой окончательно и навсегда.

Я стянула чехол до конца, от кисти до плечевого сустава, обнаруживая под брезентом еще и полиэтиленовую обертку, туго обтягивающую руку, как целлофан обтягивает длинный парниковый огурец.

Как я уже говорила, ладонь была сжата в кулак и представляла, по всей видимости, из себя прекрасный ударный экземпляр. Огромный, с голову трехлетнего ребенка, крепкие костяшки пальцев были испещрены легкими и давними шрамами – явным доказательством того, что рука частенько использовалась в драке.

На безымянном пальце руки находился тот предмет, ради которого я отложила сдачу своей находки органам полиции. Это было великолепное кольцо старой работы. Составленное из золота трех цветов, оно представляло из себя умело свитое гнездо, откуда выглядывала змеиная головка, выточенная из сапфира. Змейка смотрела на меня бриллиантовыми глазками и, казалось, готова была в любое мгновение выстрелить из своего гнезда и укусить меня в бровь.