Страница 45 из 80
Жил когда-то в наших краях бедный парень. Не было у него ни матери, ни отца, ни брата, ни сестры. Жил один-одинёшенек, ел что подадут. Люди звали его Оск ю с-о о л, что означает «парень-сирота». Оборванный и бездомный, бродил он по степи, ловил сусликов и мышей, кое-как набивал свой голодный живот.
Однажды на берегу реки Кара-Хем парень увидел богатый аал. В середине его возвышалась огромная белая юрта, такая, что и девятью конями не окружить. «Чей это такой богатый аал? — подумал Оскюс-оол. — Наверное, ханский, наверное, здесь дадут поесть». И он направился прямо к белой юрте. Осторожно открыл дверь, несмело вошёл. На чёрном квадратном ширэ[87] прямо против дверей восседал величественный хан. Рядом с ним на девяти коврах сидела ханша.
— Здравствуйте, хан, здравствуйте, ханша, — сказал бедный парень и поклонился до земли.
Хан, не глядя на него и не шевеля губами, сквозь зубы спросил:
— Как твоё имя-прозвище, где твой аал-стойбище, откуда и куда идёшь ты, жалкое существо?
— Я — Оскюс-оол, голодный сирота, иду из аала в аал ем что подадут. Зимой ищу, где в достатке бора-быда,[88] летом ищу, где в избытке божа-хойтпак,[89] — отвечает бедный парень.
— Ну а если я пошлю тебя поработать, пойдёшь, бездельник?
— Когда хан приказывает, простой человек не отказывается, — отвечает бедный парень.
— Тогда налей себе сыворотки в собачью чашку, напейся, возьми серп и ступай в сторону гор. Там у меня шесть полей, на которых растёт просо шести родов. Надо сжать всё просо, пока светит луна. Раньше восхода луны работу не начинай, после захода луны работу не продолжай. Вовремя управишься — получишь одежду и еду. А не управишься — пеняй на себя! Бездельников я не люблю!
Оскюс-оол взял серп и пошёл в сторону гор. Он добрался до края поля, сел и стал ждать восхода луны. И вот луна выкатилась на гребень хребта. Оскюс-оол начал работать. Когда он сжал просо на пяти полях, луна начала закатываться за гребень хребта.
— Постой, моя луна, не спеши, подожди хоть немного, дай мне закончить жатву! — закричал бедный парень.
Но луна скрылась за хребтом. Оскюс-оол пришёл к хану.
— Я успел сжать просо только на пяти полях. И тут луна скрылась. Я просил её не заходить, подождать, но она всё-таки скрылась. На шестом поле я не работал, — сказал бедный парень.
— Ах, не работал? Ну так получай, что заработал! — И хан исхлестал парня тяжёлой плетью. — Иди куда хочешь, бездельники мне не нужны!
Оскюс-оол шёл по степи и плакал. Он думал: «Если бы я не работал на хана, он бы меня не избил… Лучше ловить сусликов». И бедный парень ловил сусликов, ел их и шёл всё дальше на север. Он пришёл к устью реки Кара-Хем. На берегу стоял богатый аал, а в середине высилась круглая белая юрта, такая, что и девятью конями не окружить. Оскюс-оол несмело к ней подошёл и открыл двери. Там на девяти коврах восседал величественный хан, на четырёх коврах сидела ханша.
— Здравствуйте, хан, здравствуйте, ханша, — сказал бедный парень и поклонился до земли.
Хан, не глядя на него и не шевеля губами, сквозь зубы спрашивает:
— Как твоё имя-прозвище, где твой аал-стойбище, откуда и куда идёшь ты, жалкое существо?
— Я — Оскюс-оол, голодный сирота, иду из аала в аал, ем что подадут, зимой ищу, где в достатке бора-быда, летом ищу, где в избытке божа-хойтпак, — отвечает бедный парень.
— Ну а если я пошлю тебя поработать, пойдёшь, бездельник?
— Когда хан приказывает, простой человек не отказывается, — отвечает Оскюс-оол.
— Тогда налей себе сыворотки в собачью чашку, напейся и ступай на мои поля. Там у меня растёт просо шест родов. Надо сжать всё просо, пока светит солнце. Раньше восхода работу не начинай, после заката работу не продолжай. Вовремя управишься — получишь одежду и еду. А не управишься — пеняй на себя! Бездельников надо учить!
Оскюс-оол взял серп и пошёл на ханские поля. Он добрался до края поля и лёг спать, чтобы завтра, как только взойдёт солнце, начать жатву.
И вот солнце выкатилось на гребень хребта. Оскюс-оол начал работать. Когда он убрал просо на пяти полях, солнце стало закатываться.
— Постой, моё солнце, не спеши, подожди хоть немного, дай мне закончить жатву! — закричал бедный парень.
Но солнце не послушало его, скрылось за хребтом. Печальный Оскюс-оол пришёл к хану.
— Простите, хан, я успел сжать просо только на пяти полях. И тут солнце скрылось. Я просил его не заходить, подождать, но оно всё-таки скрылось. На шестом поле я не работал, — сказал бедный парень.
— Ах, не работал?! Ну так получай, что заработал! — И хан исхлестал парня тяжёлой плетью. — Иди куда хочешь, бездельники мне не нужны!
Оскюс-оол шёл по степи и плакал. «Надо ловить сусликов, ловить рыбу, а не работать на ханов», — думал бедный парень. И он ловил сусликов, ел их и шёл всё дальше на север. Наконец он взобрался на огромный жёлтый хребет. С перевала посмотрел на ту сторону и увидел длинную жёлтую долину. В середине долины блестела вода. «Скорей бы добраться до озера, — подумал бедный парень, — там я наловлю рыбы и наконец наемся». Он спустился в степь, добрался до воды и понял, что перед ним знаменитое Золотое озеро, то озеро, в котором обитает Узуту-хан, хан воды, владыка подводного мира. Вдруг он услышал шум крыльев и человеческие голоса. «Откуда взялись люди в этой дикой степной глуши?» — подумал он и спрятался в камышах. Над озером сделали круг три белых лебедя. Они опустились невдалеке от Оскюс-оола и вдруг сбросили свои одежды из перьев. Оскюс-оол увидел трёх красавиц, которые излучали свет солнца и луны. Красавицы побежали купаться в озере. Оскюс-оол спрятал лебединую одежду младшей из них.
Красавицы вышли из воды. Старшие накинули на себя лебединые одежды, обернулись птицами и взмыли ввысь. А младшая бегает по берегу — не может найти своей одежды. И тогда она заплакала и опустилась на траву.
«Из-за меня красавица плачет, из-за меня отстала от подруг, — подумал Оскюс-оол. — Может быть, сама она не найдёт дороги домой. Надо скорее отдать ей лебединую одежду, пускай догонит подруг-лебедей». Парень вышел из камышей, протянул девушке белую одежду из перьев и говорит:
— Не плачь, красавица, вот твои крылья, догоняй белых лебедей.
— Ты меня погубил, Оскюс-оол! — говорит красавица. — Зачем ты трогал руками мои крылья? Теперь я не могу вернуться домой. Мой отец — владыка верхнего мира, великий Курбусту-хан — скажет: «От тебя пахнет человеком из светлого мира» — и не откроет мне дверей своей юрты. Мой дядя — владыка подводного мира, прославленный Узуту-хан — скажет: «От тебя пахнет человеком из светлого мира» — и не откроет мне дверей своей юрты. Что мне теперь делать? Где жить? Мои сёстры улетели… — И она опять горько заплакала.
«Я погубил младшую дочь великого Курбусту-хана, погубил красавицу, которая излучает свет солнца и луны, — подумал Оскюс-оол. — Она всюду летала со своими сёстрами, а теперь совсем одна…» И парень задумался, как никогда раньше не задумывался, он загоревал, как никогда раньше не горевал.
— Не плачь, красавица, пойдём со мной, я не оставлю тебя одну, — сказал наконец Оскюс-оол. — Если умирать — умрём вместе, а жить — будем жить вместе!
— Я согласна, — сказала дочь Курбусту-хана, и они пошли на юг.
Каждую рыбку, каждого суслика Оскюс-оол делил пополам с красавицей. И вот они пришли к аалу Караты-хана, который стоял у подножия Ул у г-Кар а -Тайги, великого горного хребта. Добра у хана было выше плеч, скота — выше головы.
— Давай поставим себе чум возле ханского аала, — говорит Оскюс-оол. — Я стану работать на хана, а за работу попрошу печень-лёгкие того скота, который режут для него.
Они поставили берестяной чум, и парень пошёл к хану.
— Зачем пришёл, оборванец? — спрашивает хан.
— Я хочу работать на вас, — отвечает Оскюс-оол, — и получать за это печень-лёгкие того скота, который вы едите, хочу получать печень-лёгкие, которые вы всё равно выбрасываете. И ещё хочу молока вашей козы.