Поезд в ад

Ховик протянул большой красный ранец, кошелек, взятый из магазина уцененной одежды возле парикмахерской, где завязалась перестрелка. — Тут кое-какие боеприпасы, пара пистолетов — дерьма кусок, но сгодится на что-нибудь выменять.

Вид у шайена был поистине ошеломленный. — Боже ты мой, — проговорил он, уставясь на охапку оружия у себя в руках. Увидев на плече Ховика порез, он спросил: — Эй, что ты такое, парень, творил? Где был? В драку ввязался?

Ховик, вытягивая из-за сиденья «Хонды» нейлоновую спортивную сумку, пожал плечами. — Наскочил на каких-то обормотов в том городишке, что в долине, не помню, как он там. Помнишь, где на Билли-Черную Лошадь накинулась в том году стая диких собак. — Он поднял сумку, в которой что-то слегка звякнуло. — Кстати, о Билли: увидишь его, скажи, чтобы подъехал. Я тут ему кое-чего добыл, что он хотел.

— Господи, — опять воскликнул Джо Джек-Бешеный Бык. Три ствола… Получается, что ты… Гм-м, ладно, не спрашиваю. Слышишь? Я не спрашиваю.

— Да, там был еще дробовик, но у нас их уже и так целая куча. Черт, тут оружия больше, чем когда-нибудь станет людей, чтобы его использовать. Махнуть бы его сейчас не глядя на коробку холодного пива! Слушай, — перебил Ховик, видя, что Джо Джек собирается что-то сказать, — я тебе обо всем завтра расскажу, ладно? День был длинный, чертяка…

Секунду они постояли молча. Джо Джек обвел взглядом Длинную, посыпанную гравием дорожку, бревенчатые дома к сараи, пасущихся возле забора коз, разношерстную стай собак и маленьких ребятишек, подозрительно притихших у колодца.

— Вот ведь черт, — сказал он Ховику, — подумать только, ведь раньше здесь был скаутский лагерь! — Он перевел взгляд на оружие. — Бойскаутов теперь черта с два осталось, как ты думаешь?

— Ага, — согласился Ховик. — Приходится, можно сказать, своих готовить.

Из дома позади них донесся женский голос:

— Ховик! Ховик, это ты?

— Тьфу, блин! — спохватился Ховик.

— Так что денек был долгим, говоришь? — осклабился Джо Джек. — Чую, сейчас, старый ты конь, короче он тебе ну никак не покажется…

— Ты что?? — требовательно спросила Джудит.

Ховик, стащив с ноги тяжелый башмак на застежках пошевелил пальцами.

— Бог ты мой, — примирительно сказал он, — я же сказал, ничего такого серьезного. Там их было всего четверо и то — засранцы зеленые. С ними сладила бы и твоя бабушка.

— А то, видно, Бог перед твоим выездом сошел с небес и дал тебе справку с печатью, что там не окажется никого проворней, кто снес бы тебе башку? — Джудит, когда Ховик стянул второй башмак, поморщилась. — Господи ты Боже мой, давай-ка сюда носки. Черт бы тебя побрал, Ховик, сколько раз ты сам же накачивал Джо Джека и остальных, чтобы не совались в такие места в одиночку…

— Да ладно тебе, ладно, ну остолоп я, ну ввязался. Не только четверо тех кустотрясов были нынче в том городишке тупыми козлами, так? Принимается! — Он откинулся на спинку продавленного дивана и ненадолго прикрыл глаза. — Ты права. А теперь кончай яриться, ладно?

Джудит подошла к Ховику и протянула руку, коснувшись его плеча возле пореза. — Что, пометили тебя слегка? — спросила она уже более спокойным тоном.

— А-а, черт… Ты в жаркую ночь и не такое вытворяла своими ноготками, — заметил, открыв глаза, Ховик, сопроводив свои слова плутоватым взглядом. Не то, что нынче, конечно, но кое-что предпринять все-таки можно…

— Завяжи узел, — сказала Джудит, не сумев скрыть улыбку, прорезавшуюся в уголках губ. — Подожди, я прочищу. Неизвестно еще, что за зараза здесь летает.

Пройдя через комнату, Джудит нагнулась и открыла большой деревянный ящик. Ховик одобрительно наблюдал. Женщина среднего роста на исходе третьего десятка, с длинной черной косой густых волос вдоль спины. Как раз сейчас на ней была свободная рубашка цвета хаки и синие спортивные трусы, отчего особо выгодно смотрелись безупречные загорелые ноги; груди крупные, налитые, а низ хотя и раздался слегка, особенно в последние годы, но Ховику он так даже больше нравился.

— А ты кстати, уверена, что в тебе нет чешской крови, а, женщина? Для еврейки задница у тебя ну прямо-таки чешская!

Джудит выпрямилась и, держа в руках бутылочку и чистую белую тряпицу, возвратилась к Ховику.

— Старик мой, вечно ты талант и кавалер! Сиди смирно! — Самодельный спирт, когда Джудит обрабатывала порез, щипал немилосердно.

— Ну вот, нашли, наконец, применение для белой молнии Билли, — заметил Ховик. — Пока годится, чтобы бить микробов, закачивать в бензобак вместо бензина, разводить огонь. Эх, сподобиться бы ему еще, чтобы можно было как-то его пить и не сдохнуть при этом!

— Уж мне кажется, за свою-то жизнь ты попил достаточно.

— Да, хоть я этим и не особо горжусь. — Ховик взглядом проводил бутылочку со спиртом. — То есть, просто я хотел сказать, что…

В дверь постучали. — Войдите! — рявкнул Ховик.

В комнату вошел высокий, тощий, невзрачного вида молодой человек с длинными прядями редких черных волос.

— Джо Джек сказал, ты добыл, что нам надо, — сообщил вошедший.

— Ах да, точно, — Ховик поднялся и передал тому спортивную сумку. — Вот тут, уж на сколько хватит.

Билли-Черная Лошадь взялся было расстегивать на сумке замок, но Ховик окрикнул:

— Стой, черт тебя дери, не лезь проверять. Если окажется, что чего-то не хватает, то это потому, что я не смог разыскать. так что можешь мне это сказать завтра, тогда где-нибудь в другом месте поищем.

Билли кивнул Ховику, затем еще раз — Джудит.

— До встречи! — бросил он с улыбкой, обнажившей сильно подпорченные зубы, и, сграбастав сумку, исчез за Дверью.

— Мутноватый паренек, — заметил Ховик, когда тот ушел. Надо будет спросить у Джо Джека, все, что ли, у них в племени такие, с прибабахом, или это просто особый случай. Я так и не могу решить, гений он или просто последний из оставшихся калифорнийских чудил.

— Вы все еще возитесь с тем сумасбродным проектом, насчет ручья? — поинтересовалась Джудит. — Или, чего доброго, захочешь сказать, что пулю в лоб чуть не схлопотал из-за каких-то там проводочков и прочих игрушек для Билли?

— Слушай сюда, — ответил Ховик несколько запальчиво. — Ручей мы уже перегородили, водяное колесо работает. И Билли божится, что генератор уже установлен. Еще с недельку-другую, и у нас тут будет электричество. Вот тогда, Бог ты мой, увидишь…

— Я и сейчас великолепно вижу, при свечах.

— Ну их к черту! Я тебе о том холодильнике, старом, где кухня. — Ховик вытянулся на диване и блаженно улыбнулся. — Будет холодное у меня пивко нынче летом!

— О Господи! И это все ради того, чтобы охлаждать ту бурду, которую вы с Билли…

Разговор снова прервался; дверь, хлопнув, распахнулась и в комнату влетел, закружился над полом не то небольшой смерч, не то странно шумный ком перекати-поля. Докатившись до середины комнаты, ком замедлился, оказавшись парой мелких, донельзя грязных, полуголых ребятишек. Та, что сверху — девочка — пыталась, похоже, пробить другому голову камнем с кулак величиной. Тот, что снизу, впился противнику зубами в ногу. В воздухе летали неразборчивые ругательства, в том числе и непристойные. Ховик приязненно на них поглядывал.

— Ладно, ладно, не здесь, — вмешалась Джудит. — Сьюзен, брось камень и помоги брату подняться. Дэвид, не кусаться!

Пыл схватки не убывал.

— Сейчас мы этим камнем двоим мартышкам попки начистим, — сказал, не повышая голоса, Ховик.

Дети, яростно зыркая друг на друга глазенками, неохотно расцепились.

— Он мою куклу на куыфу забуофил, — доложила мрачным голосом Сьюзен.

— Не забуосил. Не видал я твоей цолтовой куклы.

— Ну-ка, давайте во двор! — твердо велела Джудит. — Еще светло. Калечьте друг дружку на чистом, свежем воздухе, ладно?

Ребятишки затрусили к двери. Сьюзен, заметил Ховик через полуприкрытые веки, по-прежнему с целеустремленным видом сжимала камень. Ребятишки скрылись из виду, но некоторое время их голоса все еще доносились в комнату.