Поезд в ад

К вечеру Ховик привез остальной динамит, и шурфы, если их так можно было назвать, так или иначе уже были проделаны, к удовлетворению Маккензи. За исключением нескольких человек, всех остальных он услал обратно в лагерь; нечего, дескать, без лишней надобности подвергать опасности всех.

— Кроме того, — поделился он с Ховиком и Джо Джеком, — чем меньше людей стукается здесь лбами, тем меньше риска, что что-нибудь приключится.

Джо Джек стоял, уставясь на вырост-исполин.

— Одного не могу взять в толк, признался он. — Если динамит этот настолько шибанутый, как ты говоришь, то откуда ты знаешь, сколько его надо закладывать? Чтобы, понимаешь, эта штука запулилась так, как ты того хочешь?

— Нет, что ты, мы и не думаем запускать ее отсюда, как какую-нибудь ракету, — Маккензи указал вниз, в ущелье.

— Мы хотим единственно отколоть от утеса верхушечку, чтобы она повалилась вниз, пока не грохнет о тот вон каменный вырост. А он уж дометнет ее до моста. Я не ожидаю, что она угодит точно в поезд, — поправился он. — Но если попадание произойдет в любом месте моста, пока на нем находится эшелон, этого будет достаточно, чтобы вагоны сошли с рельсов, а тогда уж и весь состав сползет в реку.

Джо Джек почесал в голове.

— Почему я себя чувствую эдаким Уайли-Койотом? Сходите еще раз взгляните на тот динамит, там точно должно стоять «Акме Компани». — Он повернулся к Ховику. — Ну да ладно, по крайней мере, ты свое отъездил. Небось, уже вся задница в волдырях.

— Точно. Но главное — цел, — ответил Ховик. — Может, и беспокоиться-то было не из-за чего.

— Может, — задумчиво заметил Маккензи. — Мы, в конце концов, только предполагали, что динамит уже не годится. А обычно, знаете, динамит — штука очень даже стабильная и безопасная в обращении; если он в первоначальном своем состоянии, то от вибрации или сотрясения с ним ничего не будет. Можно скинуть свежую шашку с этого вот утеса, и ничего не произойдет.

Спустя полчаса, стоя на краю обрыва, Ларри-Кустоголов начал передавать Джо Джеку динамитные шашки. Руки у парня лоснились от пота, ладони в мозолях; весь день он проработал, не разгибаясь. И тут шашка, неожиданно выскользнув у него из рук, изящной дугой полетела в пропасть.

— Ой, блин! — только и буркнул Ларри-Кустоголов.

Все застыли.

Несколько секунд спустя — невероятно долгих секунд — из недр ущелья докатилось приглушенное, полое «бум-м-м!»

— Стабильная, значит? — посмотрел Ховик на Маккензи.

Когда все заряды были заложены, капсюли вставлены и присоединены к детонирующему шнуру, Маккензи еще раз огляделся по сторонам и сказал:

— Думаю, с этим все. Давайте теперь отматывать провод.

Неся между собой на ручке объемистую катушку с проводом, Джо Джек с Ларри-Кустоголовом двинулись следом за Маккензи прочь от обрыва, к довольно отдаленной точке меж двух осколков изуродованных ветром кедров.

— Да, плохо, — заметил Маккензи. — Наш человек на взрывателе не сможет увидеть результатов своей работы. Но порода вдоль всего гребня очень непрочная — не знаю, сколько козырька осыплется просто от ответной вибрации. Я бы этот провод даже дальше протянул, но только тогда взрывник и сигнала не увидит. — Маккензи поглядел на Билли-Клячу. — Это твой динамит, Билли. Хочешь быть тем, кто поднимет его на воздух?

Большой кадык Билли несколько раз сиганул вверх-вниз.

— Ага, — выговорил, наконец, он голосом чуть выше обычного. — Да, если ты того хочешь.

— Окей, пойдем тогда к дороге и там немного постажируемся…

При дороге, неподалеку от стоявшего грузовичка, Маккензи показал Билли, как работает электровзрыватель.

— Главное для тебя — запомнить, что надо высечь достаточно электричества, чтобы сработали электрокапсюли. Все равно, что заводить мотоцикл педалью, уловил? На-ка, попробуй!

Присоединив, с помощью куска провода контакты взрывателя к головке капсюля, Маккензи кивнул:

— Давай. Нет, просто нажимать не пойдет, надо с силой. Давани на нее разом всем весом, попытайся, чтоб из коробки взрывателя вышибло дно.

Билли-Кляча, кивнув, всем телом упал на ручку и толкнул ее вниз. Капсюль сухо щелкнул, выпустив завиток дыма, эдакий взрыв в миниатюре.

— Вот как, уловил, — одобрил Маккензи. — Пойдем домой. Коробку прихвати, Билли, утром обратно ее принесем.

Двум молодым парням, стоявшим возле грузовика, Ховик сказал:

— Около полуночи вас здесь сменят. Когда смена появится, не вздумайте баловаться. И по девкам в темноте возле скалы не шастайте.

Солнце начинало опускаться к горизонту.

Вытянувшись поперек кровати, Ховик смотрел, как Джудит расчесывает волосы.

— А знаешь, — сказал он, — стар я становлюсь для такой жизни.

— Это ты-то? — Джудит, повернувшись на скамье, села к нему лицом, не переставая расчесываться. — Маккензи пересказал мне несколько эпизодов, которые ты выпустил, про ту ночь… Ховик, а что случится завтра, если это у нас не сработает?

— Ты имеешь в виду, сможет ли Декер прибрать к рукам страну и все прочее?

— Нет, это мы уже прошли. — Она на минуту прижала щетку к груди; длинные распущенные волосы волной распались по плечам, оттенив белизну ее лица. — Я о том, что будет с нами, здесь.

Ховик, шумно вздохнув, уставился в потолок.

— Декер скорее всего пойдет своим путем в Аризону, или куда там ему еще, и забудет про нас. А может, и не забудет, но даже если судьба пойдет ему навстречу, годы пройдут, прежде чем он явится, наконец, сюда за нами. А что он там устроит в городах и вокруг них, это уже отдельная история — попробуй-ка, прибери к рукам такую страну, как наша. К тому же, — добавил он, — существует множество мест в горах, по дикости не чета даже этому. Черт, даже — в прежние еще времена, когда вся страна была в «жучках», а каждый житель проштампован и с номерком, в Северной Сьерре или Скалистых Горах и то можно было прятаться годы. — Ховик перевернулся на бок и, подперев голову рукой, посмотрел на жену. — И ребятишки совсем уж скоро подрастут для переходов. Так что да, можно будет уцелеть, даже если снова все переменится к худшему.

Джудит кивнула и вновь принялась расчесываться.

— Я об этом же подумала. Тогда зачем мы занимаемся всем этим? Вернее, — уточнила она, не дав ему сказать, — ты зачем этим занимаешься? Опять даешь себя вовлечь после всего?

Ховик приутих.

— Мне кажется, — произнес он, — надо как-то подравняться.

Джудит недоуменно подняла брови.

— Ты помнишь, что случилось, когда мы в последний раз проделали нечто подобное? — продолжал Ховик. — Так вот, мне подумалось, — слова выходили медленно и с очевидным усилием, — что если мы сделаем это, встав на пути у зла, от которого всем по большому счету станет еще хреновее, то это, может, как-то сравняет счет. Немного, по крайней мере.

— Чур меня, — Джудит, поднявшись, медленно опустила щетку. — Это Франклин Рузвельт Ховик говорит, я не ослышалась? Ну чего замешкался — я под впечатлением!

Ховик снова улегся, заложив руки за голову.

— Сказал я тебе, старею. Мягким становлюсь.

Джудит остановилась возле кровати.

— Да неужто? А ну, посмотрим!

Наклонившись, она расстегнула на Ховике джинсы и, стянув их, повесила на спинку кровати, после чего вернулась завершить процедуру раздевания; сам Ховик смотрел на нее и улыбался во весь рот.

— Господи Боже, даже если это Штормовая ночь, стирки не миновать… Да подними ты задницу, Ховик, с меня тяжелой атлетики на сегодня и так уже хватает!

Встав перед постелью, она сбросила на пол тоненький халатик. Под ним ничего не было.

— Знаешь, чего мне не хватает, Ховик? Именно сейчас?

— Шоколадки?

— Белья! Я бы что угодно отдала — о, за кружевные трусики, колготки и пояс с подвязками, такой, попричудливее. И какие-нибудь духи, пусть хоть самые дрянные… еще раз, Ховик, хочется побыть девочкой-картиночкой. — Проворно взобравшись на кровать, она оседлала Ховика. — О, да ты не стареешь! И кто сказал, что мягким стал? — спросила она, вся извиваясь. — О нет, мх, мх, какое там, старый…