Очаги сопротивления

— Поймал! — коротко сообщил Дэвид в директорском кабинете Лагеря 351. Он с блаженным видом перевел дух, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. — Вот они где мы, — сказал он старику. — ФЕДКОМ только что выдвинул все свои ящики и выставил голый электронный зад. Суй, куда хочешь!

— Черт меня подери! Вы уверены? Не обижайтесь, но если сейчас начать, то вернуться обратно и попробовать снова возможности уже не будет.

— Я знаю, не беспокойтесь. Видите на экране вот эту последнюю строчку безымянных, казалось бы, цифр? С виду не похоже, но в сущности, он говорит: «Бери меня, большой мой парень!»

— Господи Боже! Вы к сексопатологу, кстати, не наведывались на прием? Ладно, это я так. Приступайте!

Дэвид снова поднял руки и начал медленно, осторожно нажимать клавишу за клавишей. Без кондиционеров в зданий сделалось душно, по лицу и рукам струйками стекал пот.

— Ну вот, — Дэвид снова распрямился. — Последняя возможность что-либо изменить. Стоит сейчас нажать эту кнопку…

— Да, да. Я проверил это столько раз, что уже сам, похоже, затвердил все наизусть. Поехали!

Дэвид заколебался.

— Хотите сами? — предложил он.

— Спасибо, Дэвид. Я искренне тронут. Нет, мне и думать стыдно отнять эту возможность у вас. Давайте, открывайте огонь.

Дэвид медленно кивнул и нажал на клавишу.

— А ведь они накрыли Костелло, — сказал Ховик.

— Да, — кивнула Джудит, — я знаю.

Они начинали забираться в гору.

У задней стены директорского кабинета возвышался высокий узенький шкафчик. Чтобы взломать замок, старик пустил в ход приклад карабина Джудит.

— Ага! — восторженно вскричал он. — Ну, Гловер, скажут я, во вкусе вам не откажешь! Уж вы знаете, как с толком руководить лагерем смерти. Называйте, какую вам отраву, — повернулся он к Дэвиду.

Дэвид, утирая потное лицо полотенцем, широко улыбнулся. — Да все равно. То же, что и вам.

— Молодчина, молодчина. Как врач, рекомендую шотландское со льдом. Если б найти еще льда в кубиках… Ого, нет, вы посмотрите! Здесь внизу еще и миниатюрный холодильничек есть! И содержимое еще не успело растаять!

С сухим шелестом зачерпнув в стаканы подтаявшего льда, он плеснул сверху щедрую порцию виски. — Прошу, присоединяйтесь! Ненавижу пить на пустой желудок, а вниз в столовую идти не хочется. К тому же ее, наверное, подчистили наши друзья. — Вольготно рассевшись в кресле, он водрузил обе ноги на стол, игнорируя неподвижное тело Гловера. — За девушку в красных туфельках!

Последовала тишина, нарушаемая лишь позвякиванием льда и журчанием изысканного напитка.

Старик с любопытством посматривал на экраны, которые, казалось, полностью отключились. — Невероятно! — размышлял вслух старик. — Вот сидим мы здесь, попиваем это великолепное виски, а тем временем это устройство посылает импульс тысячам своих электронных собратьев.

Дэвид рассмеялся. Он уже почти опорожнил стакан. От выпитого на щеках у него проступил румянец, придав лицу естественный цвет.

— «Собратья», не пустое слово. Линии ФЕДКОМа в действии напоминают клетки огромного единого организма. Иное дело, сколько их. Тысячи? Я думаю, скорее миллионы — это более точно.

— Да у?к, я полагаю, великое множество.

— Безусловно. Всякий мало-мальски значимый компьютер в Соединенных Штатах — правительственный ли, военный, полицейский, коммерческий — вплоть до своей поломки является частью ФЕДКОМа. Фирмы, больницы, школы, исследовательские центры по закону должны сообщаться с ФЕДКОМом; даже мелкая рыбешка вроде домашних компьютеров и контрабандная техника, если они так или иначе подключены через обычную телефонную сеть. Черт, мы же, безусловно, зацепили ненароком и какие-то публичные библиотеки, всякие там зоопарки и учебные заведения. — Дэвид протянул стакан. — Мне бы… Благодарю. Видите, все в основном вышло на удивление просто. Наш сигнал прошел в головной компьютер, откуда выдаются все экстренные команды, подлежащие мгновенному исполнению повсеместно: объявление войны, убийство главы правительства, даже заговор Управления. Стоит дать соответствующую команду, все линии безоговорочно ее выполнят, отложив любую текущую работу. Компьютер даже отключить нельзя, разве что выдернуть вилку из розетки или садануть по нему топором.

— Ага. Электронный эквивалент человека с ружьем. Или всадника без головы.

— Вроде того. — На щеках Дэвида играл прямо-таки здоровый румянец. — И в-третьих: устройство наше теперь молчит, даже не мигает. Свою песенку оно отпело, еще когда вы штурмовали этот бар. Ему конец такой же верный, как нам.

— Так быстро?

— Да, безусловно, вырублен полностью. И то, поверьте, нынче что-то не особо и быстро. Обычно бывает быстрее.

— Так что, получается, дело уже пошло.

— Вы правы. — Дэвид потянулся за бутылкой и плотно к ней приложился, не заботясь о стакане. — Никогда не пил помногу, — с сожалением признался он. — Вот же, получается, как пресно прошла молодость! Прожить бы ее заново — существовал бы беспросветно где-нибудь на винзаводе… Да, черт возьми, оно уже имеет место. Неважно, что здесь происходит. Можно, если хочется, схватить пистолет и изрешетить хоть всю стену — ничего уже не изменить.

Старик, взревев, хватил стаканом о стену.

— Вы это слышите, Гловер?! По всей стране, в эту самую секунду со всех экранов и принтеров разносится история о вашей адской заразе и о том, что вы замысливали с ней сделать. Вначале пугающее предупреждение, чтобы все побросали дела и прилипли к экрану — я специально придал этому вид правительственного сообщения, вслед за чем короткое изложение сути доступным языком, а затем — все, что необходимо знать о Вакцине 7570. После этого пойдет изложение всего, вами тут накопленного — эксперименты, доклады, проекты, все подчистую.

— Не только по стране, — уточнил Дэвид. — Я, понятно не мог выйти на локальные сети других стран, но информация попадет на компьютеры международных пресс-агентов — эх, поглядеть бы сейчас на приемные «Рейтера» — и американских представительств каких-нибудь крупных многонациональных корпораций; ну и конечно, думается мне, у всех ведущих держав вставлены куда надо подслушивающие устройства. Здесь времени пройдет чуть больше, но информация дойдет и до них.

— Х-ха! — старик гневно вперился в Гловера слегка затуманившимся взором. — Как тебе это нравится, сукин ты кот?

— Наклонившись, он пристально всмотрелся в пухлое лицо директора. — Мистер Гловер, похоже, уже оставил эту юдоль скорби, — сообщил он траурным голосом и пошел к шкафчику посмотреть еще бутылку.

— Вы считаете, это в самом деле сослужит добрую службу? — негромко спросил за спиной у него Дэвид.

Старик на полпути обернулся.

— Черт его ведает! Боюсь, не настолько добрую, как нам бы хотелось. Многие ничего не поймут, еще большее число откажутся в это поверить, и если опыт мне судья, то огромное большинство попросту предпочтет не думать об этом. К тому же сегодня суббота, многие компьютеры вещают почем зря в пустых кабинетах, так что сметливые люди из офисов и коридоров власти подключат все свои мыслимые и немыслимые каналы влияния, чтобы перекрыть утечку информации.

— Он пожал плечами. — Хотя это погоды, в общем-то, не делает. Простому люду, во всяком случае, ничего не остается, кроме как шуметь и бунтовать, что в любом случае и произойдет, когда разыграется массовая эпидемия. Важно то, что информация о вакцине попадет в руки по крайней мере немногих сведущих людей, которые сориентируются, что надо предпринять; к тому же и в больницах дежурят по субботам. — Он мельком взглянул на Гловера. — Среди людей пойдут разговоры, а когда начнется мор, все спохватятся, и вот тогда пойдет-поедет. Не знаю, скольких спасет вакцина, но по крайней мере те, кто все затеял, не смогут удержать это в тайне. Слишком многие прознают.

— Но главное-то? Скольких, полагаете, мы спасли, сделав… это?