Страница 21 из 27
ЯНВАРЬ, 29
1. Сотков потемнел и облез, как кот в кочегарке. Не стесняясь, настраивает против нас и бюро ребят. — «Меня будут исключать на пленуме, потому что Жоржка начал шпанить с «гарбузовцами». Под их дудочку пляшет, сволочью стал. Начальству ребят продает. Я это так не оставлю. Я в ЦКК пойду».
«Сотковцы» подпевают.
Ну и пленум будет!..
Первые ряды наши. Дальше «золотая середина». «Камчатка» занята «сотковцами».
За столом Жоржка.
— Назначайте кандидатуры преда и секретаря. Открывается зверинец. Зало ревет на разные голоса.
— Бахнина!
— Ходыря!
— Сотков!
— Ходырь!
— Хватит. Голоснем.
— Бахнина!
Ощетинились руками передние ряды и маленький островок в середине зала.
— Ходырь!
Непроходимая чаща рук от средней полосы до последнего «камчадала».
— Сотков!
— Меньше… Пред — Ходырь, секретарь — Бахнина. Зало радостно ржет. Штатный трепач Ходырь напуган до-нельзя.
Заикаясь и путаясь с непривычки, Ходырь зачитывает повестку дня.
— Изменения или добавления будут?
— Отбавления есть.
— Ходырь, петухом давай!
— Играй на колокольчике!
Треплется середина. На «камчатке» мяуканье, хохот и свист.
Ходырь бьет колокольчиком о стол и заливается смехом. Жоржка кричит, но его никто не слушает.
Бахнина вырвала колокольчик от Ходыря, стала перед столом, сложила руки рупором и кричит:
— Ребята, если это не прекратится, бузотеров буду записывать и список передам на бюро. Это не пленум, а..
Середина утихает, а «камчатка» рычит.
— Заткнись! Ты не председатель.
Передние ряды поднялись ежом. Несется холодное и грозное:
— Выгнать из зала трепачей!
И середина шипит:
— Ти-ше! Хватит, ребята.
«Камчатка» уже не орет, а только возится и смеется.
Бахнина, всунув Ходырю карандаш, остается за председателя. Ходырь гримасничает и сосет карандаш.
— Слово Грицке Иванову.
«Камчатка» злорадствует.
— Ага-а… Гарбузовцы уже в докладчики пролезли.
Гринина физиономия пятниста, как никогда.
— Ребята, у паровозников разработан проект…
— Вумно начинает…
— Про-ект!.. Го-го-го-гы-га-а!
— Успокойтесь, ребята, я коротко. Нас называют производственники «сосунами», смеются. Мы парились много, но мы можем, если захотим, показать себя с хорошей стороны. Литейщики уже доказали это. Несколько паровозников выдвигают на ваше обсуждение вот что — нам надо доказать, что мы можем работать не хуже производственников. Нам нужно выхлопотать разрешение и взять из паровозного кладбища самый никудышный паровоз и только своими силами отремонтировать. Если дружно возьмемся, да в ударном порядке, так дело выйдет. У нас будут модели, отливки, поковки, — свои слесаря, паровозники, столяры. Вот и все.
— Правильно! Молодцы!
— Ай да изобретатели!
— Ребята, так как у нас есть еще важный вопрос, я предлагаю это дело сегодня не разбирать, а детальней обсудить по цехам. Надо привлечь и беспартийных. Организатором выделить Грицку.
— Долой гарбузовцев!
Уже середина кричит на «камчатку»:
— Заткнитесь, а то выведем.
— Голоснем за Грицку.
— Большинство!
— Следующеее слово от бюро коллектива Жоржке.
«Камчатка» шумит. Жоржка ударяет ладонью по столу.
Стол скрипит. Ходырь испуганно косится на него.
— Кто не хочет слушать — уходи! Останутся настоящие комсомольцы. «Камчатка» бузит, а кто вы думаете заправляет ею?.. Кто подстрекает бузотеров?.. — Агитпроп Сотков! Мы пришли сегодня сюда не чикаться. Я ставлю перед пленумом вопрос серьезно. В районном комитете говорят о нашем коллективе, как о самом никудышном. Мы дождемся того, что нас распустят. Вы знаете, что один я без вашей помощи ни черта не могу сделать. А как вы мне помогали эти четыре месяца? Кто выполнял кай следует свою нагрузку? Жоржка, мол, освобожденный — пусть за всех отдувается. Получилась не коллективная работа, а однолошадное хозяйство. Поэтому на последнем бюро вопрос был поставлен так: или работаем или скажем в райкоме, что не хотим быть в комсомоле. На бюро поругались и поговорили по душам. Всю работу необходимо перестроить, а комсомольцев поставить на ноги. Зарвавшийся и обленившийся актив отстранить. У нас достаточно еще невыдвинувшихся ребят, которые желают работать.
— Не гарбузовцы-ли?..
— Да! Хотя бы они, товарищ Сотков. Посмотри, какое хорошее ядро они сколотили вокруг себя. Ребята бросили трепатню, объявили себя ударной группой и по-комсомольскому взялись за серьезное дело.
Сегодня же ставим вопрос о нашем агитпропе. Парень грамотный, работу бы мог вести, сам добивался ее… Должен бы показывать пример другим… А он устраивает попойки. Гулянки у себя на дому. Политкружки не работают. Здесь вина и моя, но я завален другой работой — верил Соткову, который все время успокаивал: «все организовал и приступаю к занятиям». Культработы совсем нет. Вместо этого он занимается склокой и демагогией… К тому же последняя пьянка с ночевкой в милиции. Впрочем, вы сами о нем больше скажете.
Решение бюро таково: снять Соткова с работы и поставить вопрос об его исключении.
Вылез из «камчатки» «сотковец».
— Ребята, вы слыхали, как пел Жоржка. Мы знаем, что они давно травят Соткова, потому что он первый восстал против гарбузовцев. Парень раз выпил, случайно в милицию попал. За это другим ничего не было, а к Соткову придираются, потому сразу и греют. Сотков больше всех имеет авторитет среди нас. Мы постановим оставить его.
— Правильно! — гудит «камчатка».
Вылез столяр из середины.
— Ребята, вообче навсегда я считаю, что здесь виновато бюро, которое не проверяло работы. Вообче и всегда само лодыря гоняло. О Соткове и говорить нечего, все знают его как подлизу. Давно надо было гнать. Вообче и всегда раз назвался активом — так подавай пример другим, а от него вообче и всегда какой пример?
— Сотков пусть скажет!
— Соткова на сцену!
Сотков держит голову высоко и надменно.
— Братишки… Может я и виноват, что раз за всю жизнь выпил…
— Врет, не раз. Я сам его три раза видел пьяным.
— Ты говори фактами, так тебе никто не поверит. Дата, свидетели… Вот что! Жоржка все время был со Мной хорошо, а когда связался с гарбузовцами, так я уже «не работаю» и чуть ли не разложился…
— Не чуть ли, а так и есть! Я был на твоих вечеринках.
— Ребята, чего вы его слушаете? Время теряем — нам же надо обсудить будущую работу. Соткова все знаем. Голоснем и баста.
— Я могу кончить, но вопрос о коллективе будет стоять в райкоме.
Сотков гордо зашагал на место.
Желающих выступать хоть отбавляй. Бахнина ловко руководит собранием. Выпустит на сцену «сотковца», а в нахлобучку ему «орателя» из середины и двойку из передних рядов. Получается хлестко. «Сотковцы» поджали хвост.
Когда зачитывается в резолюции пункт — «…Соткова исключить, предложив в трехдневный срок сдать дела Бахниной..», в зале стаей голубей взметнулись крылья рук и грянули стальным плеском.
Разведка записывала:
ЯНВАРЬ. 31
1. Наша боеспособность выявлена. На пленуме вынесена метровая резолюция. Пункты — пальчики оближешь. Соткову пропеллер.
2. Грица бегал к НШУ и вместе с ним поперся к директору паровозоремонтного завода. Выгорит дело с паровозом.
3. По постановлению пленума для ремонта паровоза создаем ударные бригады.
ФЕВРАЛЬ, 1
1. В нашем полку прибыло. Изобретатель «Тюрентий» прицепился к Грицкиной затее. Бегает с ним и хлопочет.
2. Бахнина орудует.
Созвала «агитпопов» цехячеек. Делает культпоход в Музей революции. Сегодня первое занятие политкружка. Руковод — Нинка Шумова.
Чего это Гром волынится (?) — пошел на занятие политкружка, когда там одни второгодники да первогодники. Думалось, что он шибко грамотный.
3. Чеби отшил от «обоза» Шмота. Орудует на кухне с «агитпопом жестяным», что Зиночкой прозывается. Шмот «раздутие штатов» — давно ли это?