Пока жива надежда

Старый джентльмен глубоко вздохнул.

— Мисс Дакос… Элла… прошу вас…

— Ничего не желаю слушать, — перебила она сдержанно, — я знаю, вы считаете, что поступаете правильно, но по эту сторону океана люди имеют несколько другие представления о жизни, и если ваш сын считает, что может купить…

— Нет, не считает, — твердо сказал отец Мартина. — Черт возьми, я предполагал, что вы так отреагируете. Сын не пытается ничего и никого покупать, мисс Дакос, он просто хочет оказать вам поддержку.

— С какой стати? — Элла скривила губы, а старик смотрел на нее едва ли не с нежностью.

— Я думал, это очевидно. Вы ему небезразличны. Он догадывался, что Саре нельзя доверять, но только не сразу в этом убедился.

— Поэтому решил передать мне деньги не через нее, а через вас. Так знайте, я считаю это предложение по меньшей мере оскорбительным.

— Правда? В моей стране говорят: «Гордостью сыт не будешь».

Элла покраснела.

— Так скажите своему сыну, что я сама справлюсь. Впрочем, даже оказавшись совсем на мели, я все равно ничего бы от него не приняла.

— Думаю, Мартин это знает, — заверил ее мистер Элтхауз. — Он это понял, когда не получил от вас ни одного ответа на все свои письма, но позвольте заметить, что даже после этого он не перестал беспокоиться о вас. Черт побери, Мартин страдает! Именно поэтому я согласился приехать сюда.

14

Элла буквально упала в кресло.

— Что вы сказали? — спросила она тихо, и отец Мартина терпеливо взглянул на нее.

— Что за черт! Сын убил бы меня, если бы слышал, что я сказал. Послушайте, мисс Дакос, забудьте об этом. Считайте, что случайная реплика совершенно не относится к цели моего визита.

— Нет, относится. — Элла снова встала, обошла кресло, потом опять села. — Что вы сказали о письмах? Я ничего не получала. По крайней мере, от Мартина. Только от Селмы.

— От Селмы?

Элла пояснила, что имела в виду миссис Бранер.

— Все, что я узнала о вашей семьей с тех пор, — это ваш адрес, который она мне прислала.

— Но сын писал вам, по меньшей мере, дважды. Это было пару месяцев назад. До того, как они подрались с Томом Дугласом. А, вы ведь не знаете! Секретарь покинул своего босса.

— Том больше не работает у Мартина?

— Не работает. О, вы, наверное, догадывались, что этот парень без ума от вас. Господи, что с ним было, когда он увидел вас тогда с Мартином! А через пару недель они устроили ужасную драку. — Он поморщился. — Они разгромили весь кабинет сына. Дошло до того, что парень целился в Мартина…

Элла выдохнула:

— Мартин!

— Нет, все уже в порядке. Слава богу, Том промахнулся, — мистер Элтхауз усмехнулся, — иначе у моего сына было бы кое-что похуже, чем сотрясение мозга. В общем, мне пришлось лететь туда, чтобы помочь Джине навести порядок.

Элла перевела дыхание.

— Вы сказали, что у Мартина сотрясение мозга?

— Легкое, — сухо отозвался старик. — Вы бы видели лицо Тома! Мартин ударился об угол стола. Какое-то время был без сознания. Когда пришел в себя, выяснилось, что секретарь собрался и уже уехал.

— Ничего не понимаю.

— Неужели? А вот я сейчас кое-что понял. Мартин велел Дугласу отправить вам письма, но тот этого, как выяснилось, не сделал. Конечно, у меня нет доказательств, но похоже на правду. Думаю, Том пошел бы и. не на такое, лишь бы разлучить вас.

Элла пыталась осмыслить услышанное. Даже сейчас не до конца понятно, зачем старый Элтхауз приехал сюда. Что он имел в виду, говоря, что Мартин страдает? Не может же он страдать из-за нее… Или может?

— В тот день, когда вы с Мартином, ну… Я не знаю… Сын ни с кем не хотел разговаривать несколько дней после случившегося.

Она пыталась казаться спокойной.

— Да? Почему?

— Потому что… — джентльмен поморщился, — потому что ему было плохо. Видите ли, ему невыносима сама мысль, что вы дочь Сары. Наверное, он вам не рассказывал, что она испортила ему жизнь.

— Как? — выдавила Элла.

— Вам лучше не знать.

— Я хочу знать, — настаивала Элла. — Пожалуйста, скажите, я имею право знать. В конце концов, она моя мать.

— И поэтому тоже… Ну ладно, черт возьми, я скажу, — согласился мистер Элтхауз и откинулся на спинку кресла. — Когда Мартину было двадцать два, Сара попыталась соблазнить его, и он до сих пор винит в этом себя.

У Эллы перехватило дыхание.

— Но она же была замужем за его братом!

— Вот именно.

— А где же… находился Джеф, когда… это случилось?

— Ничего не случилось, — ответил он, — а Джефа не было в городе, он часто бывал в отъезде.

Эллу охватило сомнение.

— Но… вы уверены, что Мартин сказал правду. Может, он…

— Уверен! Потому что то же самое случилось со мной, — перебил ее старик почти со злостью. — Черт побери, эта женщина психически ненормальная!

Ей стало не по себе.

— Я не знала…

— Вы и не могли знать.

Он вздохнул.

— Она не должна вас беспокоить. Как вы думаете, почему Джеф выпил перед последним матчем? Потому что застал Сару с другим мужчиной.

Элла еле сдерживала нервную дрожь.

— А Мартин знает об этом?

— Теперь — да.

— Теперь.

— Я рассказал ему, как только он успокоился и пришел в себя. Это случилось через несколько дней после вашего отъезда. Я сказал сыну, что нельзя верить ни одному слову этой женщины.

— И он поверил вам?

— То есть вы спрашиваете, потому ли Мартин писал вам? Наверное, да. Хотя, думаю, к тому моменту он уже пришел к выводу, что он нуждается в вас в любом случае, — джентльмен усмехнулся, — я еще никогда не видел его в подобном состоянии.

Она вытерла влажные ладони о джинсы.

— Я не совсем понимаю.

— Все вы прекрасно понимаете, — саркастически отозвался старик. — Сын прислал меня сюда, потому что знает, что вы не захотите его видеть. Раз он не пожелал выслушать ваши оправдания, с какой стати вы захотите слушать его?..

— Вы опять не съели обед, — сказала Джина и покачала головой, заметив полупустую бутылку виски, — этим не наполнишь желудок. Не понимаю, что с вами. Раньше вы любили мою стряпню.

— И по-прежнему люблю, Джина, — заверил Мартин. — Жаркое было просто отменным, а абрикосовый мусс таял во рту.

— Но не в вашем, — заметила та. — Вы пойдете работать, или лучше сказать Грегори, что он сегодня свободен?

— Какая же ты зануда! Нет, я не буду работать. Скажи Грегори, чтобы пришел завтра утром. Наверное, завтра я поработаю.

— Наверное…

Женщина удалилась, ворча что-то себе под нос, а Мартин встал из-за стола, налил себе еще виски и подошел к окну.

Служанка, хотя и бывает порой несносна, но делает это из лучших побуждений. Единственная проблема состояла в том, что ни она, ни кто-либо другой не могли вернуть творческое вдохновение. У него достаточно денег, чтобы не работать, когда этого не хочется.

Вздохнул и залпом выпил содержимое стакана. Виски давало ему успокоение, но, кажется, и этот способ забыться перестал действовать. Последнее время ничто не могло заглушить его боль. Следовало бы послушаться совета отца и поехать в Англию, но после того, что случилось, и после того, как Элла не ответила на его письма, он решил ничего не предпринимать.

Может, у отца что-нибудь и получится, а Мартин сделал все, что мог: взял у Бранеров адрес Эллы и писал ей несколько раз.

Если бы письма не дошли до адресата, их бы непременно вернули обратно. Вчера днем, когда он звонил в отель, в котором остановился отец, тот говорил сухо и коротко. Старик сообщил, что связался с Бранерами, уточнил адрес Эллы, но, поскольку она живет в пригороде, еще не сходил к ней, потому что слишком устал с дороги.

Сына беспокоило состояние здоровья отца, он даже хотел немедленно вылететь в Лондон, но старик категорически запретил это делать, заверив, что с ним все в порядке, просто обычная усталость. Мартин решил снова позвонить отцу на следующий день, и если ему не станет лучше, то…